Книга Тайные врата - Эрик Мейер

Юпитер, бог богов, любовник Латоны! Я видел подготовительный рисунок этого фонтана в Национальном музее Стокгольма. Вспоминаю-вспоминаю. Юпитер, вооруженный молнией, направляется спасать свою любовницу, гневаясь на крестьян Ликий, виновных в том, что дурно обошлись с ней и ее детьми.

Второй фонтан Ящериц, справа от Латоны, назывался так же, как сегодня.

Я не верил своим глазам. Эпизод мифологии, воплощенный в садах, не соответствует первоначальному плану Ленотра. Изначально Ленотр хотел изобразить три сцены. Первая: Латона умоляет бога богов наказать крестьян, которые ее унизили. Вторая: Юпитер слышит ее призыв и выполняет просьбу. Третья: виновные превращаются в лягушек.

На плане, который я держал в своих руках, эти три фазы более или менее соответствовали трем фонтанам. Они располагались треугольником, хронологический порядок легко считывался по часовой стрелке.

Но в таком виде версальские сады никогда не существовали. Все последующие планы, все рисунки начинаются со второго этапа.

Юпитера «забыли».

Его изъяли – его, верховного бога, хозяина целого мира. На партере Латоны выполнили два фонтана Ящериц, подчеркнуто похожих. Я наконец понял, почему эта симметрия казалась нам такой странной – прежде всего Костелло, потом нам с Катрин. Не о такой архитектуре мечтал Ленотр.

Две Ящерицы вместо Юпитера! Почему Ленотр удовольствовался лишь этим символом? И почему никто после него не осмелился выделить богу богов центральное место в Версале?

– Месье Баретт?

У входа на веранду появился Терри. Я вздрогнул.

– Позвонил человек, с которым вы должны были встретиться насчет кровельных работ. Он спрашивает, можно ли приехать завтра.

– Невероятно… В этой стране что, никто не соблюдает договоренности о встречах?

Я пока еще не начал работы – кроме сада. Отсутствие пунктуальности и лень местных рабочих меня раздражали. При этом французы протестуют, чтобы в их страну въезжали польские плотники.

Я попросил Терри перенести встречу на завтрашнее утро и снова уткнулся в план.

Юпитер, Латона, Аполлон: отец, мать, сын. Все начиналось с них. Но почему Юпитер так и не появился рядом со своей фавориткой? Хотел ли Ленотр обозначить этим отсутствие высшего Бога? Несомненно, между божественной формулой и этим эпизодом-перевертышем есть связь, но какая?

Пока я как можно тщательнее исследовал план, в голову пришла идея, что Людовик XIV, иначе Аполлон, может быть, хотел убить своего отца: свергнув Юпитера, он захватил бы верховную власть. Гипотеза простая и ложная: «король-солнце», наоборот, выбрал Версаль, потому что это место было старым охотничьим домиком Людовика XIII. Своего рода дань уважения отцу. И он приказал не разрушать маленький замок, а «обернуть» его в новые строения.

Я загрузил план в ноутбук, в базу данных. На экране наложил поверх него план 1664 года. Ничего шокирующего. Ничего, что я не заметил бы невооруженным глазом. Я обвел желтым основные скульптуры триптиха: Юпитер, Латона, Аполлон – и увеличил эту часть Малого парка. План был помещен так же, как в путеводителях: слева, на востоке, – замок; направо, на запад, – Большой канал; в центре, по горизонтали, – Зеленый ковер.

– Все, месье Баретт, встреча назначена. – Это снова бесшумно появился Терри. Я поднял голову.

– Восемь часов утра?

– Э… пол-одиннадцатого.

– Я же сказал, как можно раньше!

Терри развел руками.

Я снова начал одну за другой осматривать картинки. Фонтан Аполлона по-прежнему назывался фонтаном Лебедей, но надпись уточняла: Аполлон на колеснице.

– Этот Аполлон, это вот маленькая черточка? – спросил Терри.

Он показывал на рисунок, изображавший бога солнца в середине упряжки, стершийся настолько, что уже было сложно различить, в какую сторону направлялись лошади и тритоны.

Его присутствие меня раздражало. Он остался в комнате и смотрел на план из-за моего плеча. Что он о себе возомнил? Он-то уж точно никогда не видел начальный план Ленотра и не поможет мне.

– Да, Терри, – ответил я, поднимаясь, – это, конечно, Аполлон. Вы не хуже меня умеете читать легенду. Теперь мне хотелось бы…

Но он продолжал, не слушая, что я говорю:

– Бедный, застыл, как кол!

– Слушайте…

Я потерял терпение. Терри это понял, отошел на шаг, бормоча:

– К счастью, настоящий Аполлон не похож на единицу!

Я вздрогнул.

– Что? Что вы говорите, Терри?

– Что этот Аполлон похож не на настоящую статую, которая в парке. Здесь, с этими волосами, откинутыми назад, его можно принять за единицу. Цифру один.

Терри показал пальцем на экране – черточка Ленотра символизировала в общем центральную статую. Две черточки, еле видимые, одна длинная, одна короткая, одна вертикальная, одна под углом сорок пять градусов, формирующая острие. Охранник прав. Бог солнца внешне похож на цифру 1.

– Месье Баретт, вы неважно выглядите. Что-то не так?

– Нет… нет. Я пытаюсь понять.

Я сел перед экраном. Терри, казалось, тоже беспокоился, но скорее из-за того, что я начал раскачиваться взад-вперед.

Я не отрывал взгляд от плана. Цифра 1, которую увидел Терри, – теперь я тоже ее ясно видел. Но не только ее.

Я увидел, что фонтаны Латоны и Юпитера, две вторые важные фигуры, подчеркнутые желтым, тоже прорисованы специальными чертами. Два грубых круга.

– Терри…

– Да?

– Вот посмотрите… Вы видите?

Я обвел пальцем места Латоны и Юпитера.

– Сколько цифр вы видите здесь?

Он секунду подумал.

– Два нуля, по-моему!

– Два нуля, да, но они не одинаковые.

– Вы правы, месье Баретт. Один большой, слегка овальный, второй маленький, более круглый.

– И нам все вместе дает…

– …одну единицу и два нуля, – послушно договорил охранник, вопросительно глядя на меня.

1, 0, 0. Аполлон, Юпитер, Латона. Я уже вижу, как ты хохочешь во все горло.

– Бинарность, а, Дэн? Мимо не пройдешь!

Об этом сто раз мы спорили. Я: уверенность, что все вещи в жизни сводятся к комбинации «О» и «1». Что все можно разложить в двоичный код. Живое и мертвое. Выигрывающее или проигрывающее. Белое или черное. Короче, 0 или 1.