Книга Своя дорога - Галина Ли

– Все, можешь расколдовывать!

Сирин резко развел руками, словно сдернул невидимый занавес, и девушка сползла на пол, разрыдавшись уже в полный голос.

Вот дуреха. Вела бы себя по-человечески, не пришлось бы унижать обыском.

Однако в глубине души я все-таки чувствовал небольшую вину перед этой несчастной, обделенной и красотой и удачей, поэтому не стал возражать, когда Агаи полез в карман и прибавил к стопочке на прилавке еще несколько монет со словами:

– Прошу извинить за наглое вторжение. Мы не хотели вас напугать. Вот – за травы и за беспокойство. Возьмите!

Девушка, прекратившая всхлипывать при первых же звуках вежливого голоса сирин, вытерла слезы, еще больше размазав грязь по лицу, проследила настороженным взглядом за монетками и стала подниматься. Теперь, когда она не брыкалась, не рыдала и не дралась, появилась возможность рассмотреть ее получше.

На вид девица была не первой свежести, а лет эдак двадцати трех – двадцати пяти. Явно простого сословия, иначе не опустилась бы до такого вида и не щеголяла полосками грязи под отросшими ногтями. Страх страхом, но урожденная аристократка скорей умерла бы, чем допустила подобное безобразие. Значит, девица дочь умершего хозяина лавки или вовсе служанка, которой некуда идти.

Сапоги не скрывают узкие щиколотки, ноги, как я успел убедиться на собственной шкуре, длинные, плечи прямые и тощие. Когда обыскивал, чуть не укололся о торчащие кости. И откуда только сила у такой дохлятины взялась? А вот за грудь во время обыска девушка напрасно переживала. То, что у нее имелось за пазухой, даже неудобно называть столь почетным словом, у иного рыцаря больше.

Девчонка, словно прочитав мои мысли, покраснела и принялась застегивать пуговицы. Это у нее не получилось – с одеждой я от злости не церемонился, оторвав к демонам все, что мешало.

Агаи отошел от стола и, поклонившись на прощанье девушке, позвал:

– Дюс, пойдем! И не смотри ты так на эту бедняжку, а то дыру в ней прожжешь. Она тебя до икоты боится.

Боится, как же. Все ее страхи мне до сих пор в одном месте болью отзываются! Впрочем, кое в чем сирин прав – стоять тут столбом нежелательно.

Кланяться, в отличие от Агаи, я не стал. Просто развернулся и вышел, переступив через смердящий труп. Воздух на улице показался мне чище, чем в зимнем лесу.

Эдхед то, да мы, наверное, насквозь провоняли мертвячьим душком!

Торопясь добраться до дому, сирин припустил быстрой рысью, пришлось ловить за рукав. Бегущий человек не только собакам легкой добычей кажется, не хватало еще из-за спешки неприятностей отгрести. Однако через пару кварталов я понял, что и мои ноги тоже норовят перейти на бег, а на сердце давит камнем тревога.

Я глянул на сирин, и тот ответил мне хмурым взглядом, мрачно бросив:

– Что-то нехорошо на душе.

Когда сразу двоим нехорошо и ноги торопятся вперед хозяина, значит, все же стоит поторопиться.

Рванули мы с магом почти одновременно.

Тревога ела душу не зря: когда подбежали к усадьбе Риса, поняли, что чуть не опоздали – банда мародеров уже успела вломиться в верхний дом, расколов дубинкой череп привратнику. Теперь убийцы, ругаясь, выламывали вторую дверь – последнюю препону на пути к богатству.

Сирин сразу благоразумно отскочил мне за спину и прижался к стене, ставя щиты, а я оголил клинок. С местным народом мне драться еще не доводилось. Даже отчасти интересно, чего они тут стоят. И опять-таки будет на ком за предыдущий конфуз отыграться, а то кулаки так и чешутся!

На этот раз мне попались сильные противники, привыкшие работать вместе и, вероятно, уже не раз потрошившие богатые дома, которые беспомощные в болезни хозяева не могли защитить. Их было четверо, нас – двое, однако нападать мародеры не спешили, а для начала что-то резко крикнули, указав на выход из дома.

Я пожал плечами – кричи не кричи, договориться не получится, да и надо ли? Моя совесть потом спать спокойно не даст, если живыми отпущу, хотя в принципе она у меня подруга сговорчивая. Только вот ее милосердие не про таких ублюдков.

Миролюбивый сирин первым делом попытался обездвижить противников, но у тех, судя по всему, были амулеты, так что волшебник только зря силы потратил. Нет, мой способ все же надежнее и проще. А самое главное, не надо потом метаться между человеколюбием и справедливостью.

Грабители, поняв, что незваные гости уходить не собираются, прекратили ломать дверь и нехотя, медленно двинулись на меня, пытаясь взять в кольцо. Стоило одному из воров излишне отклониться вправо, как огненный шар подпалил ему шкуру, заставил завизжать как свинью. Разбойник выпустил из рук оружие, схватился за глаза и рухнул на колени.

Молодец, Агаи! Один готов!

Метнувшись вперед, воткнул меч в брюхо ближайшего грабителя, пока тот со страхом пялился на обожженного подельника.

Еще один готов.

Я успел отскочить, прежде чем опомнившиеся противники до меня дотянулись.

Пока я следил за грабителями, оробевшими после первой неудачи, где-то за спиной тренькнула тетива, испуганно вскрикнул сирин, и я сделал самую большую глупость за свою жизнь – обернулся на крик.

С Агаи все было хорошо, а вот ко мне кинулся уцелевший разбойник и сделал быстрый выпад с надеждой насадить меня на сталь. Чудом увернувшись в последний момент, я отделался распоротой курткой и сам в ответ вогнал меч под ребра по самую рукоять. Грабитель разжал руку, железо жалобно звякнуло о плитку, а убитый повалился на меня лицом.

Не успел его отпихнуть, как зубы умирающего впились мне в плечо, прокусив рукав куртки и рубашки. Мерзавец буквально выдрал шмат мяса вместе с двумя слоями оленьей кожи!

Удар рукояти клинка отбросил грабителя прочь, и я услышал, как хрустнули его шейные позвонки при ударе о стену. А потом тупо смотрел, пытаясь справиться с болью, как дергается в конвульсиях тело врага, и чувствовал, как пропитывает одежду липкая теплая кровь. Она частой россыпью крупных капель срывалась вниз.

Из стали у него зубы, что ли?!

С трудом вынырнув из странного оцепенения, я шагнул к жертве колдовства сирин. Неизвестный неподвижно лежал на боку с пришпиленной к глазу ладонью, из которой торчал болт. Точно такой же мы видели в лавке. Точно такой же пронзил грудь последнего грабителя.

Да, откупиться серебром от брыкучей девки не получилось.

– Дюс! – кинулся ко мне аптекарь. – Ты как?

Я дернул щекой, скривившись от пустого вопроса – а то не видно! Да и бог с ней, с рукой, заживет как на собаке. Надо посмотреть, что за зубки такие у мертвеца.

С трудом дождавшись, пока сирин перетянет мне тканью рану, я склонился над мародером, осторожно приподняв двумя пальцами его верхнюю губу. Оскалу мертвеца позавидовал бы матерый волчара – острые крупные резцы совсем не походили на человеческие, а клыки были способны прокусить воловью шкуру!