Книга Этажи - Олег Сергеевич Савощик

как на днях толпа вытащила из лифта мужика и принялась избивать. Кому-то показалось, что на его руке была черная метка. Даже не знаю, была ли она там на самом деле. Не все готовы слепо следовать за Проводником, но чем больше они слышат о нем, тем больше страхов следует за ними. Они уже не знают, во что им верить, опасные подозрения растут в них, словно плесень. Да, это война, и когда в ней пострадают те, кто не имеет к секте никакого отношения, лишь вопрос времени.

– Осталось только придумать, как аккуратно ввернуть Лёлика к сектантам, – задумчиво сказал Вовчик. – Он там как влитой впишется, ага. Но надо все продумать.

– Я против! – повторила Полина.

Но ее уже никто не слушал.

***

– Ты коммунистом был? – спросил Лёлик, щурясь. – Иль ты шпиён какой?

Я еще раз оглянулся на пустой коридор.

– Шпион. Мы шпионы Проводника, и мы здесь, чтобы помочь тебе.

Подкрался Вовчик, схватил Лёлика со спины, выкрутил руки.

– А-а-а! – протянула наша жертва. – Что вам надо?

– Донести правду. Партия обманывала тебя все эти циклы, товарищ, тебя и весь свой народ. Проводник – единственный, кто знает верный путь. – Я старался, чтобы голос из-под противогаза звучал как можно естественней.

Проводник не удосужился забрать свои вещи перед побегом, а вскрыть герму в его квартиру для Вовчика оказалось несложной задачей. Среди прочего добра я забрал и «резину».

– А-а-а, помогите!

– Тише, тише, – оборвал сдавленный всхлип тельняшка. Его противогаз был черным.

Я уже держал огонек зажигалки под ложкой.

– Ты должен пройти наш путь. И тогда выход откроется тебе.

– Можно, пожалуйста, не надо? Я не хочу! – Лёлик мотал головой, зажмурившись.

Когда дно ложки раскалилось докрасна, я спрятал зажигалку и достал стеклянную баночку, в одно движение свинтил податливую крышку. Вовчик протянул мне руку обмякшего Лёлика, я капнул черным на бледное худое запястье и тут же прижег, едва успев прошептать одними губами «прости». Конечно, за противогазом этого никто не увидел.

Лёлик взвыл, и Вовчик тут же зажал ему рот. Я даже отступил на шаг от вида слабо трепыхающегося тела, но надо было взять себя в руки и продолжить.

– Теперь ты один из нас. Теперь Проводник узнает тебя. Но будь осторожен, не попадись в лапы Партии.

– Не попадись ликвидаторам, – добавил Вовчик.

– Запомни, тебе нужен Проводник. Только он знает путь.

– Найди Проводника! – рыкнул Вовчик напоследок и отпустил несчастного.

Тот бросился в сторону, забился в угол, вытирая кулаками сопли и слезы. Совсем как маленький Славка когда-то.

Что дальше? Если все пойдет по плану, операторы сами погонят Лёлика по распределителям, чтобы его нашел Проводник или кто-нибудь из последователей. Метка станет пропуском.

Хорошие черные чернила отмыть непросто. Если въелись в кожу – на вид совсем как следы от слизи, а под ожогом так и вообще не различить. Пришлось отдать за них барыгам немалую цену из запасов Проводника.

Мы спустились на несколько этажей и лишь тогда сняли противогазы. Вовчик даже рассмеялся. Я радости от нашего небольшого представления не разделил и посмотрел на бывшего ликвидатора с сомнением.

– Не боись, пацан. Главное, что дурик нас не узнал. А дальше ничего с ним не сделается: ликвидаторы не тронут подключенного к оператору, а сектанты и спохватиться не успеют.

Мне оставалось лишь неуверенно кивнуть.

Уже на нашем этаже мы встретили соседа Борю. Поравнявшись с нами, он замедлил шаг, разглядывая противогаз, который я все еще по глупости сжимал в руке.

– Что интересного? – набычился Вовчик. – Иди куда шел.

Боря поспешил спрятать голову в плечи, мы проводили его взглядами. Лишь у лестницы он обернулся, всего на мгновение, и от выражения его лица – то ли от пьяного блеска глаз, то ли от полуулыбки красных от герпеса губ – мне стало не по себе. Я вспомнил, как он выходил из квартиры Проводника, как прятал его подарок… И подумал: сколько еще человек на нашем этаже откликнулось на дружелюбное «Привет, сосед!». И как далеко завел их коробок с солью.

X

Я все чаще спускался на четвертый, разглядывал трещины на стекле. Но сколько ни ломал над ними голову, ни одной логичной причины не пришло на ум.

Стоило мельком взглянуть на открытый зев мусоропровода, и я вновь думал о Лёлике и о том, какой же дурацкой была наша затея. На этажах его могли избить за метку, сдать в Корпус. Сектанты могли его пропустить, не заметить, заподозрить, в конце концов. Мы так легко распорядились его судьбой, но даже не представляли, чем это может обернуться.

Ни о Лёлике, ни о Проводнике мы не слышали уже давно, хотя баночки со слизью на этажах встречаются все чаще. Впрочем, у нашего килоблока хватает и других проблем.

Говорят, все началось, когда одна рота ликвидационного Корпуса взбунтовалась. Мятежные бойцы попытались пробиться через один из КПП, завязалась стрельба. Многие распределители перекрыли, ниже трехсотых ввели комендантский час. Теперь зачистки после Самосбора приходится ждать вдвое, а то и втрое дольше.

Вовчик лишь цедил ругательства и отмахивался на мои расспросы. Но я догадывался, дело в тех ампулах, которые мы принесли с первого этажа. Что в них такого?

Чтобы хоть на время занять голову чем-нибудь другим, я возвращался на свой привычный подоконник, но и здесь меня ждало разочарование. Со временем мне почти удалось себя убедить, что никакой загадки здесь нет, что мне почудилось и это просто линии, без всякой системы. Да, стекло треснуло действительно странно, но странностей в Гигахруще и так хватает, и эта уж точно не займет первое место в моей памяти.

…На заводе все упорно делали вид, что ничего не происходит. Будто это не мы рискуем получить случайную пулю, добираясь сюда. Будто никто не слышал о закрытых распределителях и школьных этажах выше сотого.

Будто проектировать, точить и шлифовать детали узлов, половина из которых нигде не используется, сейчас самое важное.

В курилке Вадик травил байки громче обычного. То ли его бодрил звук собственного голоса, то ли он попросту боялся говорить тише. Сейчас каждый шепот рискует привлечь к себе косые взгляды: запросто могут заподозрить в связях с сектой и заставить закатать рукава, а то и разденут догола.

– Во! А про сто одиннадцатый знаете?

Я прислушался. Про этот этаж рассказывал Мишаня, когда мы встретили Лазарева. В тот день я впервые узнал о Проводнике.

Мужики кивали, мол, слышали, давай что-нибудь новое.

– А то, что там снова Самосбор, тоже знаете?

Теперь кивнуло лишь несколько человек, остальные недоумевающе смотрели на Вадика: ну Самосбор, ну и что?

– Три смены уже, – пояснил он. – Вот-вот четвертая пойдет. Хорошо, что туда хотя бы никого не успели заселить.

Самосбор длиною в двое суток сам по себе редкость, и я никогда не слышал, чтобы кто-то просидел под вой сирен три-четыре дня. В то же время нам всегда говорили: