Книга Волк и Заяц - Захар Максаев

дело, что не заметили вспышек света. Света от их фонариков вполне хватало, чтобы рассмотреть, чем они занимались.

Занятие у них, ко всему прочему, было странное. Семь человек, вставши на колени в круг, слушали некие «проповеди» от стоявшего в центре. Они крутили головой и периодически произносили:

— За Монолит!

В проповедях ничего нельзя было разобрать. Либо у этого человека были проблемы с дикцией, и очень большие, либо все это был специальный язык для участников движения. Со всеми остальными фанатиками, чьи голоса разносились по большому полигону, все было не очень понятно.

Как ни странно, но от забора не было видно ни Стрелка, ни его противников.

— Вглубь пробрался, — сказал Призрак. — До чего ж шустрый…

— Он уже у четвертого энергоблока! — подметил Клык и развернул КПК к другим бойцам.

Сталкеры поступили безрассудно. Разговоры услышали молящиеся, проповедник что-то неразборчиво крикнул и все достали оружие. Оружие, как и комбинезоны коричнево-белого окраса, были достаточно дорогими и качественными.

Тут и началась первая битва. Главными героями в ней оказались те, в кого не верили больше всего.

Пока остальные передергивали затвор, Лебедев был уже во всеоружии. Он быстро прокрутил левой рукой по очереди оба колеса, после чего нажал два раза на курок и взял на свою душу две смерти. Проповедник пытался подбодрить оставшихся пятерых подчиненных, но схлопотал пулю от Новикова и Осина сразу, из-за чего его голова разлетелась в кровавую требуху.

От чьих рук погибли ещё четверо, никто не видел, но все запомнили, как ушел из жизни последний сектант. Когда тот замешкался и не спрятался при перезарядке, ему за спину забежал не сдержавший ярость Клык, обвил шею дебошира и вызвал хруст переломом шеи. Все были, мягко говоря, ошарашены.

Выкрики слышались с севера. Ночь была лунная, и в темноте хорошо просматривался силуэт «саркофага» и мелькавшие под ним отсветы налобных фонарей и тени «Монолитовцев».

Глава III.

Около пятнадцати минут прошло в пути до «саркофага». Счетчик Гейгера трещал так сильно, что Новиков в гневе разорвал какой-то провод, чтобы прибор затих.

Отряд скрылся за стоящими друг напротив друга широкими трансформаторными будками. Отсюда же они наблюдали за стрельбой «Монолитовцев». Но картина вдруг резко сменилась: вместо боевых кличей послышалось ликование, и мимо прошла огромная колонна бойцов. Люди, идущие в центре, несли на руках кого-то знакомого…

Ну конечно! Они поймали Стрелка! На что он только надеялся…

Сталкеры-исследователи не могли подобрать цензурных слов. Да, впрочем, и не пытались. Хорошо, что они помнили об угрозе нападения, и не выкрикивали свои фразы, как у забора несколько минут назад.

— Что нам теперь делать? — кричал шепотом обычно уравновешенный Призрак. — В бой идти бесполезно, они нас и шапками закидают! Сколько их там? Сорок? Пятьдесят? — он выглянул из-за стены.

— Опомнился, математик, — Шрам тоже был на взводе: «Монолитовцы» могли пересечь линию пси-поля, и тогда вся их ходьба зигзагом окажется бесполезной. — Они идут колонной в три человека, и шествие длится уже около двух минут. Товарищ полковник, посчитайте вы, а?

— Нет времени! — цыкнул профессор. — Не видно следующих фонариков. Колонна кончается. Предлагаю взять «языка» из последних.

— Я согласен, — сказал Лебедев.

— Мы тоже… — процедил Клык. — Вот! Как раз последний отстал!

Без лишних разговоров, как только фанатик поравнялся с углом, его рванул за стену наемник. Тот попытался закричать, но эту проблему решили при помощи кляпа.

— Значит так, — Петр взял его за грудки и прижал к дверце трансформаторной будки. — Если когда я вытащу кляп, ты будешь молчать, то твое «божество» не лишится верного. Но если я вырываю кляп и ты кричишь, то я сделаю так, чтобы ты оказался не снаружи, а внутри трансформаторной будки. Как тебе идея стать шашлыком? Нравится? — пленник неистово затряс головой, но во взгляде не было ни капли страха. Шрам удивился, но отпустил пленника. — Я достаю, ты молчишь. Надеюсь, понял.

Наемник вырвал носовой платок изо рта бойца и вернул его обратно Захарьеву.

— Куда понесли нашего товарища? — по слогам произнес наемник.

— Неверные должны быть уничтожены! — отдышавшись, ответил паренек. На вид ему было лет шестнадцать.

— Сейчас будет уничтожена твоя непонятливая башка, — продолжал угрожать Петр. — Последний раз спрашиваю: где твои дружки?

— Мне не положено этого знать. Я боец третьего сорта. Но я тоже должен вершить правосудие…

— Так, все, быть тебе поджаренным, — Шрам открыл дверцу с заранее сорванными болтами и приготовился за шкирку закинуть туда бойца, но его остановил Каланча.

— Погодите, товарищ. У паренька явные признаки мании величия, а может быть, и шизофрении. Он не виноват, что он психически болен. Оставьте его в живых. Вылечим — получим, возможно, нового бойца. Вяткин, Немов, помогите связать.

Парень вяло отбивался, но в конце концов смирился. Он не сказал больше ничего.

— А вы быстрее идите за ними, пока виден свет! Стрелок может истечь кровью!

Отряд никто специально не снаряжал. Кто увязался за наемником, того уже не прогонишь. А желающих оказалось достаточно: Ежов, Осин, Призрак с Клыком и Мультитул. Они напрочь забыли про нити пси-поля и просто шли спасать даже плохо знакомого им человека.

Стены у саркофага оказались широкими, поэтому свет фонариков врага ещё отражался в металлическом покрытии. Собравшиеся ориентировались на него.

— Сколько их? Никто не посчитал? — неуверенно спросил Осин.

— Шестьдесят, — произнес Шрам. — Двадцать рядов по три человека. Идти в бой — не вариант.

— Это ясное дело, — вставил Призрак. — Может, хитростью?

— Хитрость придумать надо, а у нас времени нет, — Клык, видимо, больше остальных волновался за товарища.

— Они там все сумасшедшие, и хитрость не сработает. Достаточно будет скрытности, — предложил Ежов.

— Верно, — согласился наемник. — Пронаблюдаем за ними. Когда-то же они остановятся, так? А потом спокойно утащим Стрелка.

— Это оптимальнейший вариант.

Дальше они шли молча, до тех пор, пока строй «Монолита» не завернул за угол.

— Скорее, бежим! — скомандовал Петр. — Мы не для того за ними следили, чтобы сейчас потерять.

— А как же Мультитул? — взволнованно спросил Ежов, но получил свой ответ, когда мимо, перекатываясь со здоровой ноги на трость, «пролетел» ловкий знахарь.

Саркофаг закончился, и начались другие энергоблоки. Света стало меньше, поэтому все включили фонари. Спустя около десяти минут они нагнали фанатиков, которые расселись кругом около большого костра, и встали за похожей трансформаторной будкой. В середине стоял человек в отличающемся от других комбинезоне. Возможно, теперь проповедником являлся он. Говорил новый проповедник гораздо членораздельнее старого.

— Все мы братья! — вещал он поверхностным, но очень низким голосом. — И мы должны объяснить неверным, чем они провинились перед «Монолитом». Грехи неверный может искупить только вступлением в нашу