Книга Беспринципный - Белла Ди Корте

Что-то отданное без условий.

— Ага.

— Границы существуют не просто так, Марипоса.

— Ты не говорил, что мы не можем ничем делиться. Ты только сказал, что со временем отдашь мне сердце и все его вены. Как я и говорила, что в свое время отдам тебе свое тело. Что я и сделала.

Он вздохнул.

— Двадцать гребаных вопросов.

— Ох! Тогда, перейдем к первому.

— Я согласия не давал, Марипоса.

— Но ты и не сказал «нет». И ты вроде как согласился. Ты говорил…

Капо зажал мне рот ладонью, и я попыталась укусить его, но у него не хватало жирка на ладони.

— Я знаю, что говорил.

— Десять вопросов, — мой голос звучал приглушенно.

Он отпустил мой рот.

— Два.

— Два? Это по одному на каждого. Тебе жалко? Это значит быть закрытым. Ты не стеснен в деньгах, тогда почему не разговорчив.

— Слова стоят больше, чем деньги.

— Слова можно говорить свободно, Капо. Это мне ничего не стоит. Понимаешь? Там нет маленького человечка, бегающего с коллекционной банкой и кричащего: «Табличка! У тебя есть табличка! Там нет таблички для слов».

— Оба вопроса для меня, и я уверен, что это будет мне дорого стоить.

— А для меня у тебя нет вопроса? — Это было почти правильно. Капо знал обо мне все. А чего он не знал? Но это не имело значения. Мне было скучно. Все, что я делала, - это выживала. До него у меня даже секса не было.

Мгновение он изучал мое лицо.

— На самом деле. У меня есть вопрос.

— Только один?

— Uno43.

Ладно, я мысленно потерла руки, как злодей в романтическом романе. У меня был козырь.

— Что касается одного твоего вопроса обо мне, то я могу задать тебе больше двух, если они не пересекают никаких невидимых границ. И я отвечаю последней.

— Двадцать гребаных вопросов, — он вздохнул. Затем Капо наклонился и взял мой сосок в рот, и так как его язык делал со мной действительно волшебные вещи, я прижалась к нему. Мой низ живота сжался, и сразу же боль между ног заставила проснуться мою чувственность. Капо сильно укусил меня, и я потянула его за волосы. Он внезапно отпустил меня.

— Спрашивай.

— Что? — Я тяжело дышала. — Сейчас?

Он усмехнулся и велел мне перестать дуться.

— Ты сама этого хотела. Играть в эту нелепую игру в информационную охоту.

— Верно, — я приподнялась, опершись на локоть, и посмотрела на него. Мои соски покалывало, жаждя трения о его грудь, но я не сдавалась. — Ты когда-нибудь был влюблен?

— Нет. Следующий.

— Подожди. Подожди, — я подняла руку. — И это все?

— Нет? — он прищурился, глядя на меня. — Этот вопрос заслуживает не более чем ответа «да» или «нет».

Я махнула рукой, отмахиваясь от его резкого тона.

— Какой твой любимый цвет?

— Золотой.

Некоторое время мои вопросы продолжались в том же духе. Я запомнила основные вопросы, потому что после первого я знала, что он скажет, что я споткнулась о какую-то невидимую линию и использовала ее, чтобы добраться до моего вопроса. Неловкие вопросы я приберегла напоследок.

После того, как у меня закончились основные, я спросила:

— Твой отец плохой человек?

Я видела фотографии его матери, мне рассказывали о ней истории, но никто никогда не упоминал его отца. Как будто обсуждение его было запретной темой, которой никто не хотел касаться. Я пыталась обсуждать этот вопрос с его сестрами, но они отказывались сплетничать о нем, утверждая, что отец Капо гнилой человек, и это было все, что мне нужно было знать.

Капо замолчал.

— Он неплохой человек. У него темная душа.

Напряженность в его взгляде заставила меня отвернуться. Я посмотрела на листок, но не нашлась что сказать.

— Так вот почему ты так близок к Фаусти? Они относятся к тебе как к члену семьи?

То, что Кили сказала мне перед свадьбой, о том, как одинокие люди находят преступные толпы, чтобы сблизиться, вспомнилось мне снова. Так вот что с ним случилось? Неужели отец исчез из его жизни? Жестокий? Значит, он сбежал к семье Скарпоне? Потом к Фаусти, когда это не сработало — когда он отказался позволить им убить меня?

Из того, что я узнала о Фаусти, их закон был таким же строгим, как их кровная связь, и если они принимали тебя в свою стаю, ты оставался там на всю жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока не предавал их доверие. Они казались исключительно близкими к Капо.

Конечно, в жилах дяди Тито текла та же кровь, как и у Капо, а дядя Тито был женат на Лоле Фаусти, так что тесная связь была. Но он казался сильнее. Они были преданы ему. Так же преданы, как и он им.

Хотя мне это показалось... немного излишним. Зачем искать такую семью, клясться ей в верности, когда у тебя есть потрясающая, настоящая, прямо под рукой?

— Используй все свои вопросы, Марипоса, пока я согласен.

Я вдохнула и выдохнула.

— А ты делаешь… делал что-нибудь противозаконное для Фаусти?

— Да. — Слово было ясным, но далеко не простым. — Делал и делаю. Фаусти были рядом со мной в очень трудное время моей жизни. Им не стоило помогать мне, но они помогли. Я называю людей на этой земле своей семьей, потому что я разделяю с ними кровь, и они всегда были добры ко мне и моим близким. Включая тебя. Фаусти - моя семья, потому что, когда я лежал, истекая кровью, они сидели рядом и обещали мне, что однажды я отомщу.

— Ты бы убил за них.

— Убил бы.

Я с трудом сглотнула.

— Они... защищают тебя?

— Они не спускают с меня глаз, но по большей части я иду своей дорогой. Я попросил их об одном одолжении, Марипоса. То, что они дают мне время — это значит несколько иное. Они держат ухо востро. Они говорят мне, когда кто-нибудь, кто не должен приближаться ко мне, делает это время от времени. Мне нужно было время, чтобы привести все в движение, и они дали мне такую возможность. Но когда придет время собирать долги, я останусь со своими врагами один на один. Только я и никого больше.

— Я действительно не