Книга Преступник: Избранники Камигавы - Скотт Макгоу

воплями акки, и шипением змей. Они угрожают; они требуют; они задают бесконечные вопросы. То, чего я хочу сейчас, и до конца моей жизни по первому требованию, это тишину. Я тоскую по ней. И если я получу ее, я буду хранить ее и наслаждаться ею больше, чем любым другим сокровищем.

Мочи тут же начал надсмехаться. – Какая от этого польза? Это может помочь тебе пробраться в дом богача, вор, но здесь этот дар бесполезен.

Тоши не обернулся. – Я готов принять твое благословение, если ты готова его ниспослать. Стань моей покровительницей, Леди. – Он махнул рукой в сторону Мочи. – Начнем с него.

Мёдзин Объятий Ночи проплыла вперед, нагнувшись так, что ее алебастровая маска была всего в футе от лица Тоши. Ее плывущая пелена заполнила пещеру от стены до стены, от пола до потолка.

Сделано. Скорбный, загробный голос прозвенел в ушах Тоши, хотя бледные, холодные губы ками не пошевелились.

Белая маска поднялась и отступила. Черная мантия ками сжалась обратно к центру ее существа; баннер за ее спиной сложился и исчез, словно утонувший корабль. Все это время бледное лицо бесстрастно наблюдало за Тоши. Наконец, оно также исчезло в тенях, явивших его на свет.

Тоши повернулся. Мичико все еще пристально смотрела на него, парализованная шоком, прижавшись к стенке пещеры. Он подмигнул ей.

- Это вовсе не то, о чем я думал, - сказал Мочи. – Но ты все еще можешь удивить меня, очимуша. – Он подошел ближе к Мичико. – Пойдемте, Принцесса. Посмотрим, сработает ли его план также хорошо, как мой. Если нет, Вы всегда можете призвать меня.

Тоши улыбнулся и постучал по уху. – Ничего из этого не услышал, - сказал он. Мичико, скажите что-нибудь.

- Что? – в беспомощной растерянности она перевела взгляд с Мочи к Тоши. – Что я могу сказать, чтобы имело хоть какой-то смысл в этом безумии?

- Это я слышал, - сказал Тоши. – Возможно, ты был прав толстячок. Вся эта штука с благословением ками реально удобная.

Мочи улыбнулся снова, но его взгляд был холодным и призывным.

Тоши достал свою джитту и помешал ею кучу соломенных фигурок.

- Восстаньте, мои красавицы, - сказал он. – Пришло время поиграть.

*   *   *   *   *

Крепко сжатый хваткой лесной ками, Тоши снова открыл глаза. Он почувствовал, как за его спиной собиралось нечто холодное и огромное, словно сильный ветер в зимнюю ночь. Мочи был прав, по крайней мере, в одном: эффект от прямого призыва к силе ками был более мощным и будоражащим, чем от направления магической энергии через канджи. Он понимал, почему многие люди были столь истовы в своих молитвах. Ощущения были слишком приятными… легко пробуждающие зависимость и привыкание.

Он чувствовал, как в нем нарастает тишина, словно это было нечто совершенно новое на фоне ее отсутствия. Она была подобна давлению в его ушах и горле, давлению, грозящему выдавить его мозг через все отверстия разом.

Тоши видел перед собой манифестирующего духа. Он представил себе остроги орочи, где его держали в плену, и широкую ритуальную поляну. Как и акки, эти лесные жители читали групповые мантры, и они, вероятно, собирались в огромных количествах, сливаясь в молитвах, чтобы вызвать своего духа-покровителя и сконцентрировать его силу.

Из тела лесного духа хлестнула лоза и обернулась вокруг шеи Тоши. Она слегка сдавила ему горло, заставляя его поднять лицо.

Сейчас ты умрешь, произнесла лесная ками. Как и все те, кто стоит на твоей стороне. Равновесие должно быть восстановлено.

- Миледи, - прохрипел Тоши. – Ниспошли свое благословение. Я прошу… тишины.

В этот момент вся сила тьмы вырвалась из него черным потоком жидкого света, струящийся из его глаз, носа, и рта. Ослепленный, оглушенный и онемевший в эпицентре этого урагана, Тоши, тем не менее, видел несчетное количество бледных белых рук, метавшихся в черной реке, которая стремительно текла из его лица к лицу великого лесного духа.

Затем его разум отключился, и мир исчез из органов его чувств. Он утратил всякое ощущение времени и пространства. Он не плыл в пустоте, но был частью этой пустоты, неотделимым от нее. Его тело было порталом, линзой, сквозь которую великий дух-покровитель Болота Такенума сейчас концентрировал свою мощь.

Не уверенный в том, был ли он жив или мертв, и не переживающий из-за этого, Тоши засмеялся. Это был огромный раскатистый порыв радости, но и он был беззвучен. Даже сам Тоши не слышал собственный гортанный рев, когда гейзер черной силы врезался в Мёдзин Сплетения Жизни, скрывая ее волной тьмы.

*   *   *   *   *

Далеко к северу, на ритуальной поляне орочи-бито, продолжался страстный обряд. Шаманы и змеи молились целыми днями без перерыва, и фигура их ками-покровительницы выросла почти до размеров самой поляны. Ее гладкое деревянное лицо высохло и отпало, как осенний лист, что означало, что ее разум отправился в другое место.

Это вовсе не ослабило лихорадочную мантру служителей, ибо они знали, куда она ушла. Скоро, дитя порока будет уничтожено, и нормальный порядок вещей сможет быть восстановлен.

Здесь она была первостепенной. Отсюда она могла переместиться в любую точку Дзюкай, возможно даже, в любую точку мира. Она была Природой, необузданной и буйной. Она была самой Жизнью, необъятной и многосторонней. Ее замыслы были непостижимы, а ее полная сила непреодолима. Невозможно было ни отрицать ее величие, ни избежать ее влияния. Да здравствует Мёдзин Сплетения Жизни.

Странный новый звук поднялся над общим шумом. Гул служителей на мгновение приглушился, но затем вновь набрал силу и стал громче прежнего, намереваясь заглушить посторонний голос. Голос был мужским, человеческим. Это был смех.

Непроницаемо темная тень легла на тело ками в том месте, где у нее было лицо. Тень превратилась в облако, растекшееся по всей живой древесной массе, пробуя и щупая воздух, подобно пауку во тьме. Тело ками задрожало, словно ужаленное и она издала протяжный стон, пытаясь удержать огромную силу, раздувшую ее как переполненный бурдюк.

Пелена черного света хлынула из центра ками, покрывая всю поляну и всех, находящихся на ней. Как только она касалась каннуси и орочи-бито, собравшихся там, их голоса замирали. Тяжелая, осязаемая тишина опустилась на поляну, когда каждый крик, шипение, и молитва замерли в глотках произносящих их служителей.

Лишенный своей духовной подпитки, образ ками начал высыхать и покрываться трещинами. Самые тонкие ветви ее внешних слоев отломились и опали; широкие стволы, огибавшие со всех сторон центральную массу, теперь