Книга Невидимка и (сто) одна неприятность - Яна Ясная

А в конце-то концов, это ему нужно уходить, вот он пусть и останавливается!

Одежда слетела ненужной шелухой как будто сама собой.

Я не хотела, чтобы он уходил. Он — не хотел уходить.

Поцелуи — глубокие и жадные. И я впиваюсь ногтями в гладкие твердые мышцы, царапаю будто хочу пометить, оставить след. Вжимаюсь в него, а он — в меня. И движения внутри — быстрые, яростные, безжалостные. Я распахиваю рот в беззвучном крике, выгибаюсь, ловлю ослепительную вспышку и как будто выпадаю из этой реальности.

И мне не хочется в нее возвращаться, прямо сейчас я бы отдала что угодно, только чтобы остаться в этом мгновении, когда я лежу, придавленная к кровати весом моего мужчины, и чувствую его везде — на себе, в себе, будто мы единое целое.

Даниэль еще раз целует меня, и еще. И потом наверное понимает, что этот вариант прощания мы уже проходили, и он не работает. Поэтому находит в себе силы все же оторваться, подняться, потом снова тянется ко мне, но я останавливаю его — нет, ты собирайся — и сама привожу себя в порядок. Сосредоточенность на необходимых магических манипуляциях поможет отвлечься.

Лагранж оделся, зачем-то заглянул в свою сумку, будто проверял все ли на месте, хотя в этом не было нужды — он ее не открывал. Я нашла в себе силы только залезть под одеяло. Потом я встану, приму ванную, но это потом, потом…

— Я тебя люблю.

— А я тебя.

Поворот ручки, слабый скрип распахнувшейся двери.

...высокий мужской силуэт в проеме.

Ослепительная вспышка заклинания.

Эрик Лагранж отмахнулся от него, как от назойливой мухи, а потом вскинул руку и сдавил пальцами воздух перед собой.

Даниэль схватился за горло и, захрипев, рухнул на колени.

Ледяной взгляд серых глаз переместился на меня.

— Добрый вечер, мисс Хэмптон.

Глава 21
Даниэль

— Встань, — откуда-то из темноты, заволокшей сознание вместе с болью, прозвучал холодный приказ, вздергивающий меня с колен на ноги. — А вам, мисс Хэмптон, стоит одеться.

Под холодным взглядом с налетом брезгливости одежда, валяющаяся на полу, взмыла в воздух и приземлилась на покрывало рядом с Лали. А та сидела, прижав одеяло к груди, волосы рассыпались по обнаженным плечам и огромные черные глаза смотрели на происходящее с ужасом и непониманием.

Бешеная ярость клокотала в груди, рвалась наружу, но я мог только стоять и молчать. В отличие от посаженной на цепь собаки я не мог даже гавкать.

Лагранж дернул углом рта, не понимая, почему его приказ не выполняется сию же секунду, но потом все же что-то сообразил и милостиво отвернулся.

Руки Лали тряслись. Она путалась в одежде, от этого нервничала и путалась еще больше. Последние пуговицы она застегивала уже под пристальным взглядом потерявшего терпение мага.

— Следуйте за мной, — он снова повернулся лицом к двери.

— Нет, — прилетело ему в спину.

Горло скрутило фантомным спазмом — это слово в ответ на свой приказ первый маг страны не переносил.

— Я не пойду с вами, — тихо сказала Лали. — Вы не имеете права меня забирать. Вы не мой опекун, не наставник учебного заведения, под чьей ответственностью я нахожусь, и не полиция. Я не обязана с вами куда-либо идти.

— Похвальная осознанность, — отметил отец.

Едва заметное шевеление пальцами, и Лали медленно осела, а потом и вовсе упала обратно на кровать.

Не дожидаясь отдельного распоряжения и дерганья поводка, я подошел и молча взял ее на руки. Растрепанная голова безвольно мотнулась, и я осторожно пристроил ее у себя на плече.

По дороге до машины нам не встретилось ни души. Ни в коридоре, ни в маленьком холле гостиницы — куда-то исчезли и администратор, и портье. И до машины, припаркованной у самого входа каких-то жалких три шага — кусочек пути, от которого маг уровня Эрика Лагранжа легко отведет любой взгляд. Никто не увидит, как “мистер и миссис Клэйтон” покинули гостиницу. Даже если полиция с подачи Горок, доберется до сюда — здесь их след оборвется.

Дорога ложилась под колеса автомобиля почти бесшумно. Отцовский лимузин — личный, напичканный под завязку всевозможными авторскими усовершенствованиями, с легкостью пожирал километр за километром, на полной скорости унося нас в столицу.

В салоне было темно. Фигура Эрика Лагранжа, расположившегося на коротком сиденье, была едва различима. В этой темноте лишь мягко поблескивали от случайных бликов луны и отраженного света фар серебристые волосы Лали. Она лежала, свернувшись клубком, голова — на моих коленях, погруженная в крепкий магический сон…

— Зачем она тебе? — хрипло спросил я. Догадки, конечно были, но…

— Видишь ли, сын, — он сделал ударение на этом слове, — наш проект вышел на финишную прямую. И для того, чтобы его успешно завершить, мне придется снять с тебя все лишние магические конструкты. Я подозреваю, что ты до сих пор так и не осознал важность проделанной работы и можешь попытаться все испортить. Мне это не нужно.

Отец замолчал выдерживая паузу. Если он ожидал, что я сейчас заверю его, что он глубоко ошибается, и я все осознал, и всецело готов положить себя на алтарь науки, то здесь его постигло жестокое разочарование. Ну да ничего, ему не впервой мной разочаровываться.

— Признаться, меня это порядком раздражало и я не очень видел выход из этой ситуации. И вдруг мне звонят из “Зеленых гор” и сообщают, что ты сбежал. Кстати, весьма недурственное решение задачи. Я рад, что даже из скудной программы этого заведения ты смог выжать что-то полезное.

Я продолжал молчать.

— Правда и это ты умудрился перечеркнуть глупостью — зачем нужно было тащить с собой девицу? Впрочем, ладно. В итоге все сложилось удачно. Раз мисс Хэмптон настолько тебе дорога, то я думаю, ты согласишься, что ее жизнь и здоровье стоят того, чтобы потерпеть немного до завершения проекта.

— Ты ее не тронешь, — не удержавшись, бессильно рявкнул я.

Это просто обыкновенный шантаж. Он ублюдок, но не настолько же, чтобы угрожать ни в чем не повинной девушке?..

— Не думаю, что ты захочешь это проверять, — равнодушно бросил отец.

Когда спустя несколько часов лимузин свернул на нашу улицу, отец, не отрывая взгляда от окна, бросил:

— Можешь ее разбудить.

Он казался равнодушным, но я знал, чувствовал, что он наблюдает за моими действиями, и от этого было мерзко до тошноты.  Осторожно подцепив его заклинание, свившееся гнездом вокруг головы Лали, я распутал едва заметную даже магическим зрением лиловую ниточку, и тут же пушистые ресницы задрожали и распахнулись. Девушка дернулась, рывком выпрямилась, и я ухватил ее за плечи, чтобы она не упала с сиденья.

— Ш-ш, головокружение сейчас пройдет.