Книга Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник) - Ричард Халл

Однако по поводу Барраклафа должен заметить, что он слишком уж придирчив и до минимума ограничивает мои текущие расходы. Недоволен даже, если я лишний раз проеду на автобусе. Поначалу я думал, что все его разговоры о «финансовой дисциплине» – это шутка. Оказалось, что он не желает понимать специфику моей работы, когда для дела иногда требуется взять такси или угостить перспективного клиента выпивкой. Выходит, за все это я должен платить из своего кармана. С какой стати? Помню, однажды я по ошибке в отчете повторно указал поездку на такси, которую включил в прошлый отчет, так он чуть не обвинил меня в воровстве. Чертов зануда.

Однако, несмотря на то что Сэнди порой гасит полезную инициативу своим «мы не можем себе этого позволить», я все равно отношусь к нему с теплотой, и желания избавиться от него у меня никогда не возникало. Он хорошо справляется с работой и весьма полезен в «Агентстве». А вот я почему-то пришелся ему не по душе, и он недоволен моим присутствием в фирме.

В чем дело? Что ему взбрело в голову? Ведь я человек совершенно безобидный и абсолютно безвредный.

То, что Николас меня возненавидел, неудивительно. Этот человек обиды не прощает. Но Барраклаф! Его поведение просто сразило меня наповал.

Теперь пришла пора рассказать об этом инциденте.

Николас где-то откопал бизнесмена-румына. Странный тип. Носит лиловые носки с котелком, думает, что сигарный король Фонеска художник, пьет портвейн и, наверное, приправляет икру горчицей, если, конечно, в Румынии слышали об икре. Вот такой чудак. Правда, позднее я выяснил, что икры в Румынии в избытке, там ее производят и даже продают за границу, так что последнее замечание об икре и горчице я снимаю, но это дела не меняет.

Интересно другое. Оказывается, этот румын, его фамилия Тонеску, настоящий изобретатель и создал чудодейственное средство для очистки стекол, которое назвал «Галац». Это город в Румынии, где его производят. Вы о нем, несомненно, скоро услышите.

Когда речь зашла о том, чтобы наше «Агентство» взялось провести рекламную кампанию этого продукта, мы, перед тем как заключить с Тонеску контракт, решили проверить действие его изобретения на ветровом стекле машины Барраклафа.

С этим Тонеску вышло не совсем правильно, потому что находить клиентов моя работа. Но, с другой стороны, такого чудика мог отыскать только Николас. Поскольку у нас с ним автомобилей не было, Барраклафу пришлось согласиться испытать изобретение Тонеску на своем. Для чего он пригнал автомобиль из пригорода, где живет, и поставил в гараж на день или даже два, если не будет дождя.

Надо ли говорить, что старина Барраклаф подсчитал свои расходы до пенса. Включил не только плату за гараж, но и бензин, амортизацию резины и все остальное, что смог придумать. Постеснялся, наверное, только включить в смету амортизацию часов в автомобиле, потому что они стоя́т. Этот благородный джентльмен ничего лишнего не приписал, аккуратно все подсчитал, с точностью до восьмого знака, а затем поделил на число дней в году, предварительно осведомившись, не високосный ли сейчас год. Мой вопрос, почему он не учел летнее время, его так разволновал, что пришлось успокаивать. Сказать, что это шутка.

Но я, кажется, погряз в подробностях. У меня всегда так получается. Стоит только начать что-то излагать на бумаге, как я тут же сворачиваю в сторону от главной темы, а мне хочется рассказать про поведение Сэнди в то утро. Ну и Николаса тоже.

Мы втроем направлялись к тому месту, где находилась машина, и я, как всегда, говорил больше всех. Нам предстояло перейти улицу с односторонним движением. Машин на ней практически не было, а тут вдруг появляется одна. Причем движется с другой, неположенной стороны. Видимо, водитель не заметил знак, а может, решил, что это несущественно, и ехал с довольно приличной скоростью.

В этой ситуации мои коллеги повели себя довольно странно. Шедший рядом, справа, Николас своей обширной спиной загородил мне обзор, так что я, в отличие от него, приближающуюся машину не видел и не мог, потому что смотрел налево. А Николас как раз смотрел туда, куда надо, – не ожидал я от этого тюфяка такой сообразительности, – но меня не предупредил. Молча отскочил назад, а я пошел дальше и заметил опасность, только когда завизжали тормоза.

Потом я спросил у водителя, почему он не просигналил, а он ответил, что, во-первых, считал, что раз мой спутник его видит, то он меня предупредит, а во-вторых, напомнил, что звуковые сигналы ночью запрещены. То, что сейчас утро, он не сообразил. Видимо, в голове все перепуталось с перепугу.

С ним, кажется, все ясно, и с Николасом тоже.

А вот поведение Барраклафа мне не совсем понятно. Он утверждает, что остановился завязать шнурок. Наверное, это правда. Машина появилась случайно, так что заранее сговориться с Николасом он не мог. Однако не крикнул, чтобы меня предупредить. Просто спокойно стоял и смотрел. Потом я обратил внимание на его странное выражение лица, словно он разочарован, и он начал оправдываться, хотя я его ни в чем не упрекал. Сказал, что у него от испуга отнялся язык. Что-то не верится.

Николас, как и следовало ожидать, закатил скандал водителю, даже высматривал, нет ли поблизости полицейского. В общем, устроил шоу в своем духе. Все это, конечно, было устроено напоказ. Возможно, он сердился на водителя, но только за то, что он вовремя затормозил. Машина прошла юзом и встала поперек улицы. Водитель сделал все возможное, чтобы не сбить меня. Вот это, наверное, Николасу не понравилось.

Разумеется, никаких сочувственных слов я ни от того, ни от другого не дождался. Представляю, что было бы с Николасом, если бы он получил такой фингал под глазом, как у меня. Наверное, неделю бы провел в постели, а Сэнди за порванные брюки потребовал бы у водителя компенсацию, на которую можно было бы купить новый костюм. Это ведь такой простак, как я, забыл потребовать у водителя хотя бы полкроны на починку брюк.

Вот теперь, когда я все это записал, на душе стало легче. Это предупреждение коллегам, чтобы знали: если в будущем со мной что-то случится, мои записки обязательно обнаружат. Так что пусть перестанут играть с огнем.

Когда мы потом ехали на машине, я им осторожно намекнул, что обо всем догадался. Кажется, они меня поняли.

Описав один инцидент, сразу приступлю к изложению другого. Мне это даже стало нравиться, я имею в виду – писать. По-моему, получается складно.

Событие произошло после того, как я нашел потенциальных клиентов, которые собрались открыть в Кенте производство овощных и фруктовых консервов. Пойдет ли у них дело, не знаю, но почему бы не попробовать? Ради возможной прибыли можно и рискнуть, даже если наша реклама не понадобится. Это все равно лучше, чем сидеть без дела. Я не предлагал бросить все дела и заняться консервной фабрикой. Нет. Предлагал просто выкроить время, и не лично мне это было нужно – я беспокоился о процветании «Агентства».

От коллег ничего сверхъестественного не требовалось – только выполнить свою обычную работу. Ничего больше. Барраклафу, правда, пришлось немного потрудиться, но он, к моему удивлению, возражать не стал. Работа его не пугает.