Книга Я возьму твою дочь - Сабина Тислер

– Как она умерла? – еле слышно спросила София.

– Схватки продолжались двенадцать часов. Когда ребенок наконец родился, силы оставили ее. Последние полтора часа она держала Даниэлу на руках, а потом отдала мне, как я сегодня отдал ее тебе, София. Без единого слова. Она улыбнулась, закрыла глаза и уснула. Совсем мирно. Словно сделала свою самую последнюю большую работу. Целыми месяцами она мучилась, а сейчас смогла наконец уйти.

– Она умерла дома? – спросила Аманда со странным спокойствием.

– Да. Она ни за что не хотела идти в больницу. Она боялась за ребенка. Боялась, что его у нее отберут. Никто не знает о Даниэле. Только я и она. И я чувствую себя так, словно я – ее отец.

– Но ты же не отец? – В голосе Аманды слышалось недоверие.

– Нет, я не отец. Даниэла была для меня только сестрой.

– А кто же тогда отец, черт возьми? Где этот негодяй? – сердито спросила Аманда.

Она за все время не выпила ни глотка, но сейчас встала, чтобы открыть бутылку.

– Я точно не знаю. Даниэла говорила о нем только намеками. Вроде как она, когда была в отпуске в Готланде, влюбилась в какого-то шведа, а после того как вернулась домой, их отношения прервались. Когда она узнала, что беременна, то ничего этому шведу не сказала. Просто не захотела. Хотя мне кажется, что у нее даже не было его адреса.

– Ничего себе дела! – проворчала Аманда.

Риккардо по-прежнему молчал, не отрывая взгляда от Даниэлы.

– А что, у матери девочки нет родителей? – спросила София, и в ее голосе прозвучал страх, что у них могут отобрать это маленькое существо.

– Ее отец – это брат моего отца, – объяснил Йонатан, – мой дядя Герберт. Он вместе с женой погиб в декабре две тысячи четвертого года во время большого цунами в Таиланде.

Они часто ездили на Рождество и Новый год в Азию, потому что не любили предпраздничную толкотню и плохую погоду в Германии. И эта привычка сыграла роковую роль… А мой отец умер, когда мне было два года. Я так его толком и не узнал. Но сейчас это уже не имеет значения. У Даниэлы, кроме меня, никого не осталось. Я единственный, кто может позаботиться о ребенке, чтобы он не попал в приют для сирот.

В кухне стало тихо.

– Ну, это было бы последним делом, – проворчала Аманда, и Риккардо поддержал ее. – Об этом не может быть и речи. Конечно, она останется с нами.

– Хорошо! Если вы тоже этого хотите и если мы будем держаться вместе, значит, это дело решенное: Даниэла будет расти как наша дочка, я официально зарегистрирую ее здесь, в Италии. Все будет по закону.

Даже Аманда в этот раз воздержалась от комментариев и только кивнула.

Йонатан походил по кухне и остановился возле печи. Оттуда он видел как Аманду, так и Риккардо, и заговорил так, словно держал речь перед публикой.

– Я прошу вас только об одном, и это очень важно. В том, что я сделал, нет ничего противозаконного, но никто об этом не должен знать. Никто не должен знать, что я привез ребенка с собой! Его родила София! Это понятно? Это ребенок Софии! Наш общий ребенок! Вы не должны никогда никому ничего рассказывать. Девочка будет носить имя Даниэла, и через полгода мы ее окрестим. То, что произошло, останется нашей тайной и никогда не покинет пределы этого дома, va bene?

Никто не проронил ни звука.

– Аманда?

– За кого ты меня принимаешь? – возмутилась она. – Я же не дура! Конечно, никто не услышит от меня ни словечка. Риккардо и София знают, какая я скрытная.

Риккардо воздержался от комментариев и только по-деловому сказал:

– На меня ты можешь положиться, Йонатан.

Йонатан улыбнулся.

София уткнулась носом в животик ребенка.

Поэтому, значит, он прятал ее и никуда не брал с собой. Значит, он предполагал, что его кузина может умереть. Он хотел оставить им возможность выдать ребенка за своего собственного. Сейчас София все поняла, и ей стало стыдно, что порой она сомневалась в Йонатане и не доверяла ему.

Дон Лоренцо оказался прав. Бог услышал ее молитвы и подарил ей дочь. Пути Господни воистину неисповедимы.

Она уже любила Даниэлу больше жизни и никогда бы никому не отдала ее. Никогда. Она мысленно поклялась в этом. И ради этого она была готова сделать все, действительно все.

40

Прошло десять дней, а о похищенном грудном ребенке ничего не было известно. Немногочисленные звонки, поступившие после публикации фоторобота таинственного доктора Вернера, оказались безосновательными и ни к чему не привели. Были люди, которым этот человек казался знакомым, и они взволнованно звонили в полицию и называли конкретные имена. Комиссар Виттек слишком хорошо знал этот феномен, тем не менее тщательно проверял всех указанных лиц и каждый звонок. Но все было бесполезно, Лиза-Мария исчезла.

Виттек был очень добросовестным человеком. Он любил работать и работал много. Когда он предчувствовал успех, то уже не считал те сверхурочные часы, которые провел в поиске. Однако ему действовало на нервы, если он в каком-нибудь зависшем деле был обречен на бездеятельность, если были проверены все следы, но по-прежнему не было возможности продвинуться вперед хотя бы чуть-чуть. Он множество раз разговаривал с медсестрой Тилли, расспрашивая, не бросилось ли ей в глаза что-нибудь необычное в этом мужчине. Тилли была в отчаянии, что так мало может помочь полиции. К тому же сейчас она была безработной и с утра до вечера ломала себе голову еще и над этим. И все безрезультатно.

Ровно в шесть вечера Виттек покинул свое бюро. Предвкушая предстоящий приятный вечер в обществе жены, он хотел по дороге заехать в аптеку, а затем сразу домой. Он уже давно не играл с детьми, не интересовался их школьными оценками и сегодня вечером решил не думать больше о Лизе-Марии, а сосредоточиться на собственной семье.

Когда он открывал машину, зазвонил его мобильный телефон.

– Когда ты приедешь? – спросила жена. Голос у нее был очень спокойный, без нотки упрека.

– Скоро, – ответил он, – через полчаса. Я хотел только заехать в аптеку.

– Прекрасно! Как только ты приедешь, я поставлю пиццу в духовку, и мы сможем все вместе поужинать.

Виттек радовался, что едет домой. Пицца в кругу семьи, а к ней еще и охлажденное пиво – это было именно то, что надо. Его детям было девять, одиннадцать и четырнадцать лет, и очень редко получалось, что на ужин все оказывались дома.

Ему пришлось ехать медленно, потому что ветер был таким сильным, что даже раскачивал машину. Кроме того, улица в свете уличных фонарей блестела, и Виттек спрашивал себя, не подмерзает ли дорога.

Но расслабленное состояние после работы, к которому он так стремился, все не наступало. Лиза-Мария не выходила у него из головы. Она стала идеей фикс, которая будет преследовать его вечно, если он не найдет малышку. Виттек работал в уголовной полиции уже более двадцати лет, и дела, которыми он занимался, не всегда были простыми. Именно здесь, в лесу возле Буххольца, он видел убитых женщин, и они месяцами являлись ему в кошмарах. И лишь когда убийца был пойман, он смог постепенно от них избавиться.