Книга Живая мишень - Тед Белл

Это была его вторая ночь в Риме. Он ужинал в одиночестве в «Ля Карбонара», оживленной траттории, которую обнаружил на площади Пьяцца Кампо дель Фиоре. И в тот самый час молодой американский армейский капитан в первый раз увидел эту красавицу. Она работала в кухне, нарезая салями за массивным деревянным столом, и каждый раз, когда кухонная дверь качалась внутрь или наружу, он отчаянно пытался попасться ей на глаза.

В теплом, дымном свете кухни, наполненной лихорадочными поварами, помощниками поваров и официантами в черных сюртуках, она выглядела безмятежной, и, если не брать во внимание мерцающий в ее руке нож, даже ангелоподобной.

Она посмотрела на него, когда официант входил на кухню с подносом пустых тарелок; и он поймал ее взгляд, когда в дверь прошел другой, неся на подносе тарелки с дымящейся вермишелью. Наконец, последовала первая улыбка. Он не помнил, да и ему было все равно, кто улыбнулся первым. Он влюбился. И сначала думал, что она немного влюблена в него тоже.

«Кровь все еще бурлит», — сказала она ему после их первого раза. Это произошло вечером после двух или трех бутылок «Кьянти» в таверне в Тестевере. Она была легкоранима и склонна к внезапному гневу. Первый урок, который усвоил Патрик, заключался в том, что езда на танке «Абрамс M1-A» по иракским минным полям была детской игрой по сравнению со шрапнелью женских чувств, которая может убить любого.

Когда Франческа, спросив своего любовника о наградах, узнала, что они получены за недавние боевые действия в Персидском заливе, ее глаза вспыхнули праведным гневом.

Это закончилось ужасной ссорой, как раз перед его возвращением в Ричмонд. Он предложил невинный тост, поднимая бокал за павших товарищей из 100-й бронетанковой дивизии.

— Выпьем за нас, за нашу победу, — заявил Келли. — Нет никого лучше нас, и так много тех, кто хуже!

Она опустила бокал и, криво улыбнувшись, опрокинула его на белую льняную скатерть. Стол пропитался вином, словно кровью.

— Кровь все еще бурлит, — сказала она, пристально глядя на расползающееся пятно темно-красного цвета. — Эта война не закончена. Она только начинается.

Патрик внимательно посмотрел в ее глаза и понял, что по-настоящему видит ее впервые.

— Расскажи о себе, — попросил он, и она рассказала.

Ее отец, будучи владельцем «Ля Карбонара», был римлянином в шестом поколении. Мать — сирийкой. Франческа выросла на задворках Дамаска. Ее родители всегда конфликтовали, обуреваемые яростными политическими и религиозными предубеждениями. Она слушала обе стороны и окончательно и бесповоротно решила примкнуть к матери в ее священной ненависти к нечестивым потугам капиталистических империалистов подчинить себе мир. Теперь ее бедная мать была мертва. Франческа ожесточилась и уверилась в том, что плохое обращение с ней отца было связано с его религией.

Тогда Келли решил, что после того как он исполнил свой долг в Заливе, где многие из его друзей погибли, якобы защищая свободу, ему не нужна неистовая исламская фундаменталистка в кровати. Они разошлись. Он больше не встречал Франческу. До этих пор.

Теперь, когда он вышел на балкон, его мозг был наполнен только воспоминаниями о ее теле в различных позах и игре света в старой кровати. Он почувствовал, как ускорилось сердцебиение.

— Франческа, — сказал он спокойно, сделав ударение на первом слоге, и она обернулась. Мягкий свет садовых фонарей на ее изящном лице, голых плечах и полуобнаженной груди был невыносимо жесток к давно женатому и очень счастливому в браке мужчине.

— Милый? — произнесла она, блистая своими большими, словно у олененка, карими глазами. — Да, это ты. Танк. Мой великий американский военный герой! Ну же, любовь моя, подойди ко мне! Разве командир танка больше не хочет поцеловать своего старого друга?

Она протянула руки. Келли хотел целомудренно поцеловать ее в щеку, но она не позволила. Женщина обеими руками обхватила его за плечи и притянула к себе; ее алые губы раскрылись, и поцелуй в этот чувственный рот стал просто неизбежен. Он хотел отстраниться, но в этот момент почувствовал острый укол чуть пониже левого уха.

Он мельком заметил, что на пальце ее правой руки был большой сапфировый перстень с серебряной иглой, выдвинувшейся из центра камня, и после этого не видел больше ничего.

— Он выскальзывает. Помоги мне удержать его, — прошептала Роза.

Лилия схватила руку Келли как раз в тот момент, когда откуда-то сверху на балкон опустился конец нейлонового шнура. Кто-то в парящем над ними вертолете, неотличимом от вертолетов прессы, отмотал веревку из бухты на сто футов. Общими усилиями женщины быстро перекинули петлю через голову Келли, затянув ее под мышками. Роза увидела, что из открытой боковой двери вертолета выглянул какой-то человек, и дала ему сигнал. Американский посол, находясь без сознания, взмыл в вечернее небо. Вертолет с большими синими эмблемами одного из телевизионных каналов взревел и понесся высоко над кронами деревьев Гайд-парка.

Роза глянула на часы.

— И десяти секунд не прошло, — сказала она Лилии. — Неплохо управились, да?

— Просто отличная работа, — кивнула Лилия, и что-то в ее голосе заставило Розу насторожиться. Лилия дотронулась рукой до своего пышного рыжего парика, украшенного изумрудами.

— Что ты… Что ты собираешься… — проговорила Франческа.

— У меня есть для тебя подарок, — сказала Лилия, вытаскивая из копны волос маленький черный предмет. — Прощальный подарок. От Паши. В память о твоей блестящей работе в храме сумо. Ты помнишь, любимая? Ты исполняла с ним роль второго плана?

— Нет, — сказала Роза, отступая, — не делай этого. Не делай этого.

— Конечно, ты знала, что случится, если ты станешь слишком близка ему. Паша убивает тех, кого любит, чтобы выжить самому. Если цветок вырастает слишком высоко, он срезает его. Чик-чик.

Лилия подошла вплотную, держа курносый револьвер на вытянутой руке и уткнула ствол в грудь Розы. Прозвучал выстрел. Из-за громкого рева летающих над гостиницей вертолетов и шума в бальном зале, его приглушенный звук был едва слышим. Роза упала, выбив оружие из руки Лилии, и ее тело рухнуло с глухим шумом на револьвер. Лилия перепрыгнула через балюстраду. Она пролетела добрых десять футов и упала прямо в руки ожидавшему ее водителю Рэду.

Рэд опустил Лилию на землю и начал ждать, когда с балкона спрыгнет вторая женщина, чтобы поймать и ее. Но Лилия схватила его за руку, оттаскивая прочь, и они поспешили по грязной узкой тропке между кривой стеной и густыми зарослями бирючины.

— Я думал, что вас было двое, — удивился Рэд, двигаясь вслед за Лилией с поразительной легкостью.

— Нет, — бросила та через плечо. — Только я. Нам надо спешить. Мы опаздываем. Самолет Паши прилетает в Гэтуик меньше чем через час.

Алекс Хок наблюдал, как в стакане Келли тает лед, и вдруг услышал какой-то подозрительный звук из открытых дверей. Приглушенный удар, который походил на звук падения стофунтового мешка муки на мостовую. Он быстро пошел к французским дверям, проклиная себя и инстинктивно зная, что все, вероятно, уже кончено. Все его внутренние сигнальные системы, обычно такие надежные, сработали на тридцать секунд позже.