Книга Ключ - Наталья Болдырева

Он заметался из угла в угол, словно зверь в клетке.

— Куда идём?

— К старухе, так наши шансы узнать что-нибудь удваиваются. — Рыжая встрёпанная головка вынырнула из-за ширмы. — Сирроу?

— Я выйду, — он стоял посреди комнаты, ссутулясь, потому что макушкой едва не задевал потолок. Его жёлтые глаза цвета слабо заваренного чая стали ярко-янтарными. Пальцы, не замечая громких щелчков, терзали суставы. Пять на одной руке, потом пять на другой, и снова обратно.

— Сирроу… — прошептала девочка.

— Я выйду, — повторил он и выбежал, хлопнув дверью.

Она метнулась к бюро, на бегу застёгивая камзол, долго искала по ящикам щётку, пока не увидела, наконец, деревянную ручку в кипе бумаг. Начала причёсываться, глядя в окно. Там, перед их маленьким домиком на самой границе пригорода, длинными прыжками бегал волк. В считаные секунды он пересекал короткую лужайку между крыльцом и широкой лентой реки, исчезающей меж горстки таких же крохотных и уютных домишек. Бегал туда-обратно, как загнанный. Патруль уличной милиции, показавшийся в начале улицы, увидев зверя, поспешил поскорее свернуть в ближайшую подворотню.

Девочка швырнула щётку обратно в ящик и стрелой помчалась на улицу.

Он подбежал к ней, как верный пёс. Затрусил рядом. Она положила руку на загривок, благо волк был огромен, пепельно-серые бока задевали нож в ножнах на поясе. Он отступил на шаг и тут же вернулся.

— Ну, как хочешь, — Эдель заложила руки за спину.

Мимо неспешно проплывали белые стены, сложенные из камня, что добывали в каменоломнях у моря. Зелёные ставенки и цветные стёклышки в окнах, горшочки с цветами на подоконниках. Скоро они прошли мимо того кабачка, в котором поспешили укрыться патрульные. Такого же беленького и чистенького, как все в пригороде Белокаменной Мадры.

— Ты испугался? — Она взяла шутливый тон, надеясь успокоить его. — Не хочешь стать игрушкой в руках судьбы? Не тревожься. Ты всё равно не сможешь ничего поделать. Если нам суждено оказаться там, где Ключ открывает все замки, то мы там будем.

Он заскулил, прижался боком, глядя в сторону. Она снова положила руку на спину, и он не отстранился. Они прошли мимо той улицы, что вела на холм — к домикам, что больше походили на дворцы, где хозяева позволяли себе не только лужайки, но и сады с фонтанами, где дельта реки дробилась так, что превращала усадьбы в маленькие крепости, каждую — со своими разводными мостами. Там, так же на отшибе, жила ведьма.

Миновав последний из мостов, они перешли на тот берег реки, где в противовес дворцу и пригороду привольно раскинулись цеховые кварталы, базар и трущобы.

Базар располагался так, что туда легко можно было попасть практически из любой точки города. Если ремесленники все старались отгородиться своей стеной, то границ базара не знал никто. Он появлялся из ниоткуда, самовольно занимая просторные городские площади. Но сегодня они уже пустовали, и редкие торговки предлагали с лотков приправы и свежую зелень. Стук топоров разносился вдоль улиц, а в воздухе стоял запах красок. Город готовился к празднествам.

Эдель шла, внимательно глядя вокруг. Видела всё: недобрые взгляды торговок; то, как прекращали работу плотники, щурясь на голубое небо с резво бегущими по нему облачками, будто ждали грозы. Мальчишки-подмастерья, мешавшие краски, сами не замечали, как темнели яркие, насыщенные тона от нечаянно перепутанных пропорций, и мастера, так же, не замечая, красили город в мрачный цвет.

— Что же мы наделали, Сирроу? — шептала она, и её сердце тоскливо сжималось.

Волк скалил зубы, глухо раздавалось утробное рычание. Но никто не шарахался в стороны, как это было обычно. Их как будто бы вовсе не замечали.

В таверне, куда старуха и девушка устроились служить, после того как там поселился Никита, было непривычно пусто. Хозяин, на всю столицу славившийся своей кухней, скучал за столом в одиночестве. Сидел, будто не хозяин и не посетитель даже — так, незваный гость, примостившийся на самый краешек лавки. Смотрел на пустую стойку, за которой в обычный день бегал бы, весь в поту от жара открытой печи, только успевая готовить да подавать. Они прошли мимо, и он не заметил их.

Они спустились под лестницу, в комнатки для прислуги, похожие скорее на пеналы писцов, в которых те хранят свои перья, и оба почуяли неладное, едва увидев закрытую дверь. Из-за криво сколоченных досок раздавалось жалобное мяуканье.

Девочка первой вбежала в комнату. Старуха сидела, накренясь, в полукресле. Лишь подлокотники не давали ей упасть на пол. Посиневшие губы трофической язвой уродовали лицо, но, несмотря на холод костенеющих рук, она была ещё жива. Кот яростно тёрся о ноги, подпрыгивал, доставая до безвольных кистей. Волк приблизился в три шага, положил ей на колени голову, а девочка схватила пальцы, вздрогнув от ледяного прикосновения. Они долго сидели так, пока старуха не шевельнулась, заворочав слепыми бельмами. Кот вспрыгнул ей на колени, и Сирроу отступил на шаг. Губы, всё того же синюшного оттенка, не казались уже чёрным пустым провалом и шевелились, силясь что-то сказать. Сухие старческие пальцы чуть сжались, узнавая девочку.

— Кобра… ушла, — прошамкала старуха.

Девочка и волк взглянули друг на друга. Сирроу попятился назад, присел на задние лапы, шерсть на загривке поднялась дыбом. Зверь стал похож на огромный меховой шар. Пронзительный вой наполнил комнату и резко стих, когда Сирроу прыгнул назад, к двери, перекинувшись. На пол приземлился уже человек. Встал, сверкнув из-под набегающих на глаза пепельно-серых прядей ярко-янтарным взглядом, и прошёл, сел на кровать, прикрывшись откинутым одеялом.

— Надо уходить, — отрезал Сирроу, едва справился со сведёнными судорогой челюстями.

— Тринадцати больше нет, — прошептала девочка.

— Нет, — он дёрнул головой, и снова щёлкнули позвонки в шее, — не только поэтому.

Слова всё ещё давались ему с трудом, и девочка терпеливо ждала. Старуха впилась ногтями в её ладонь, вся превратившись в слух.

— Кто, кто это? — скорее угадала, чем услышала Эдель, но лишь сжала в ответ пальцы.

— В городе полно чёрных, — сказал, наконец, Сирроу. — Я тоже умею видеть. — И он втянул ноздрями затхлый воздух старушечьей каморы, будто демонстрируя.

— Сирроу, — прошептала девочка, но прежде чем она успела закончить, дверь распахнулась и в открывшемся проёме замер воин.

— А, — сказал Марк, — уже знаете.

Он прошёл внутрь и, как ребёнка подняв старуху, направился к выходу. Кот, задрав хвост, прошмыгнул меж ног воина вперёд. Девочка побежала следом, и уже на улице к ним присоединился волк.

— Что нам делать? — кричала она, напуганная.

— Ждите, — отвечал Марк, укрывая худые ноги старухи кожухом наёмной коляски. Вороной приплясывал тут же. — В ночь полнолуния я инициирую новый Круг. У меня есть Первый, Эдель. — Он обернулся, поймав девочку за плечи. — Эдель, ты бы его только видела!