Книга Женатый мужчина - Кэтрин Эллиотт

– Это потому, что ты хотела, чтобы тебе стало лучше. Ты решила, что так оно и будет. Я много раз так делала. Как часто мне казалось, что именно теперь я обрела чудесное спасение. Лишь сейчас я понимаю, что излечиться можно, только заглянув себе в душу. Что внешнее влияние и другие люди не в силах помочь.

Мы молча сидели рядом на низкой деревянной скамеечке в тесной сводчатой комнате с белеными стенами. Сквозь высокое окно просочился один-единственный луч света и упал на брошенные на столе стебли. Лужицы воды поблескивали на солнце. Я подумала, какая же Мимси замечательная. Какая она сильная и храбрая. Интересно, если бы я все узнала раньше, еще во время нашей первой встречи, тогда, в церкви с Лавинией, все сложилось бы по-другому? Если бы я знала правду, это отпугнуло бы меня? Надеюсь, что да. Но ведь тогда я думала, что его жена совсем другая. Я думала…

– О! – вдруг воскликнула я. – Как странно. Я не подумала, что ты его жена, потому что когда я описала Чарли женщину, которую видела около вашего дома – стройную красивую блондинку, – он сказал: «Точно, это моя жена». Я помню, что он обнял ее и проводил к синему джипу. Они еще обсуждали покупки.

– Это, наверное, Хелен, моя золовка. Она так нас поддерживала. Всегда приезжала, хотя живет в Лондоне. И с Эллен помогала, брала ее к себе играть с двоюродными сестрами. Чтобы та не чувствовала себя одинокой.

– Твоя золовка? Сестра Чарли?

– Да. И у нее синий джип. – Мимси улыбнулась. – Хотя у меня тоже такой, но я его первая купила.

– Да, конечно. Ведь я ее еще раз видела, когда она привезла Эллен в квартиру в Лондоне. Тогда мне показалось, что я ее узнала, но я так и не поняла, где же ее видела. И машину тоже.

Она кивнула.

– Значит, разобрались.

Мы снова замолчали. Каждая думала о своем. Я вспомнила тот день в его квартире и поежилась.

– Я ему позвоню, – пробормотала я, поднимаясь на ноги.

Она остановила меня, потянувшись и дотронувшись до моей руки.

– Прошу, не надо. Езжай, встреться с ним, как и планировала. И объясни ему все, только помягче. Или даже, – она запнулась, – или даже продолжай, как будто ничего не было. Я уставилась на нее.

– Что?

– Не хочу, чтобы он страдал, – торопливо проговорила она. – Не хочу, чтобы ему было еще больнее. Я ведь теперь знаю, что это ты… и ты мне нравишься… пусть лучше он изменяет с тобой, чем с кем-то еще.

– Ты что, серьезно?

– Я… – Она облизнула высохшие губы. – Послушай. Просто не надо сразу списывать его со счетов. Он хороший человек, добрый, любящий, забавный, поэтому он тебе и понравился. Поэтому и я в него влюбилась. Прошу тебя, помни, что, даже если ты хочешь угодить мне, ему тоже надо помочь. Он все еще страдает.

Меня поразило ее мужество. Ее доброта.

– Ох, Мимси, я… я не смогу, – выпалила я. – Я уже совсем по-другому теперь к нему отношусь, когда знаю… про тебя.

– Я понимаю, – кивнула она. – Но он не дурной человек, Люси, помни об этом. Когда-то, много лет назад, мы были очень счастливы вместе, и я знаю, что в один прекрасный день он вернется ко мне. И мне не хочется, чтобы его сердце было разбито. Так что будь с ним помягче, ладно?

Она пристально посмотрела на меня немигающим, ясным, честным взглядом.

Я выдержала ее взгляд. И кивнула.

– Конечно, я так и сделаю, – прошептала я. – Непременно.

«Я скажу ему кое-что еще, – подумала я, выходя из ризницы и шагая по длинному выложенному каменной плиткой проходу к двери. – Я скажу, как ему повезло, что у него есть такая женщина, как ты».

Глава 25

В гостиницу «Заяц и гончие» я приехала, немного опоздав, и с тяжелым сердцем свернула на стоянку. Голубая машина Чарли с откидным верхом уже была там, в темном углу, под кронами деревьев. Я вышла и захлопнула дверцу, медленно заперла ее на ключ, а потом с минуту спокойно постояла, глядя в землю и собираясь с мыслями. Наконец я развернулась и, хрустя гравием, зашагала по стоянке к большой двери симпатичной гостиницы с белыми стенами. Я толкнула дверь. Внутри горел неяркий, тусклый свет, но, оглядевшись в полумраке, я сразу же его увидела.

В баре было немного народу: пара мужчин у стойки и несколько парочек, склонившихся над круглыми столиками по краю зала. Он сидел у дальней двери, возле большого дровяного камина, вытянувшись в старинном дубовом кресле-качалке и откинув голову. Напротив него сидели два старичка в таких же креслах, и все они весело смеялись. Я видела, что Чарли в своей стихии: бодрый, возбужденный, он развлекал местных рассказами, а они хохотали за кружками пива. Он провел рукой по темным волосам, в его карих глазах заплясали искорки, и сердце мое упало. Я сглотнула слюну. Чарли. Мой Чарли. Но нам не суждено быть вместе. Тут он увидел меня и помахал рукой.

– Люси! Привет, дорогая, иди сюда!

– Привет.

Я заставила себя подойти к нему. Глаза его горели от радости, он был еще красивее, чем когда-либо. Выпитое пиво и тот факт, что мы в двадцати милях от Незерби, в недрах Глостершира, вдали от пытливых глаз и любопытных ушей, явно придали ему смелости. Он обнял меня за талию и прижал к себе.

– Моя девушка, – просиял он. – Люси Феллоуз. Не расслышал ваши имена…

Рон и Дад представились и одарили меня беззубыми улыбками и кивками.

– Рад знакомству, – усмехнулся один из них, глядя на мою грудь.

Я натянуто улыбнулась в ответ. Чарли явно сидел здесь уже давно, судя по сияющим глазам и раскрасневшимся щекам, но теперь он встал, ловко обошел старичков и провел меня к другому столику.

– Я возьму тебе выпить, – сказал Чарли, усаживая меня на скамеечку. – Они помогли мне убить время, прошептал он мне на ухо, подмигивая старичкам у камина. – Пока, ребята, не скучайте! – прокричал он.

– Не будем, тем более что тебе точно скучать не придется! – ляпнул один из них, кивая в мою сторону. Его сосед каркающе засмеялся. И чуть не упал с кресла.

Я поморщилась, но и задумалась: если бы все было по-другому, может, я тоже бы рассмеялась в ответ? Подмигнула бы и многозначительно кивнула, подняла бокал и произнесла тост в честь предстоящей страстной ночи, наслаждаясь спокойным вечером в баре, без детей, с этими чудесными старичками, с облегчением думая только о том, что их-то мне не придется укладывать в кровать, чистить их старые гнилые зубы и рассказывать им сказку на ночь. Размышляя об этом, я тупо пялилась на подставки для пивных кружек на столе, щеки мои горели. А потом Чарли вернулся от стойки с напитками.

– Какие выразительные типчики, а? – сказал он, втискиваясь на скамеечку рядом со мной. – Не смог удержаться и не подойти к ним. Возможно, ты встретишь их в моей следующей пьесе, только там они будут замаскированы под парочку старых алкашей на скамейке в парке. Для писателя любая ситуация может стать материалом. Но ты будешь рада услышать, что ужинать с нами они не будут. – Он улыбнулся и отхлебнул из налитой до краев кружки. – Не до такой степени я предан искусству.