Книга Итальянское каприччио, или Странности любви - Нелли Осипова

— Что все? — сейчас же спросил Франко.

— Не будь мальчиком-почемучкой. — Лена чмокнула мужа в щеку. — Отвечаю на первый вопрос: потому что в Москве мы привыкли все обсуждать на кухне, но наша итальянская кучина не соответствует московскому представлению о кухне, и мы подсознательно подменили ее ванной. — Лена вопросительно посмотрела на Аню.

— Я бы ответила точно так — слово в слово!

— А теперь пойдем в нашу кучину, я дам вам за урок русского языка хорошего вина, — предложил Франко.

Они выпили по бокалу, посидели за столом, поговорили обо всем и ни о чем. Аня, взвинченная и возбужденная, рассказывала что-то из московской жизни, и Лена, чтобы не прерывать, тихонько переводила непонятное мужу. Потом Франко ушел спать.

— Ну рассказывай, почему вдруг истерический смех? — спросила Лена, когда они остались одни.

— Не знаю…

— Разве ты не обрадовалась звонку Марио?

— Я ответила тебе — не знаю.

— Ты все еще его любишь? — спросила Лена. Она не уточняла кого — обе понимали, что речь идет именно об Олеге.

— Нет.

Лена пропустила мимо ушей ответ Ани и сказала утвердительно:

— Да, да, любишь… И он тебя любит.

— Не знаю.

— Любит, раз позвонил и первым делом сказал, что прогнал Ирину…

— Если бы ты слышала, что он тогда по телефону мне кричал!

— Тем более, — нелогично ответила Лена.

— Как он мог наговорить тогда такое, а сейчас как ни в чем не бывало позвонить? — негодовала Аня. — Я уйду куда-нибудь с Марио.

— Очень умно.

— Могли же мы заранее взять билеты, допустим, на концерт, тем более что Олег знает: я люблю ходить в концерты, он не удивится…

— Ну конечно. И преспокойно уедет обратно в Милан — два часа сюда, чтобы ничему не удивиться, и два часа обратно.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь?

— Я хочу помочь тебе разобраться в себе самой.

— И поэтому задаешь дурацкие вопросы.

— Тогда я помолчу.

Лена встала, достала из буфета початую бутылку вина, из которой Франко угощал их, разлила остаток чисто по-русски, до краев, и села, потягивая густой терпкий напиток.

— В этом году Франко очень удачно закупил вино…

— Тебе нравится? — удивилась Аня. — Прежде ты пила только «Хванчкару».

— Где она, «Хванчкара» нашей молодости? — философски протянула Лена. — Недавно тут кто-то из москвичей привез — сплошная химия… Персик дать?

— Нет, не хочется.

— Грушу? Киви? Может быть, мороженого? Аня покачала головой.

— Так что?

— Не люблю я его, вот что.

— А чего же так истерически хохотала?

— А разве не смешно: год ходила на выданье — и ничего, а тут вдруг на протяжении пяти минут два кандидата в мужья вынырнули.

— Ну раз так, то и говорить не о чем.

— И все же я не понимаю… Ты бы слышала, как он тогда оказал: «Мне стыдно, что ты была моей женой!»

— Мало ли что мы говорим в запале…

— Он мне изменил самым пошлым образом, и ему же за меня стыдно! Где логика?

— Какая уж тут логика — он был просто потрясен твоим решением развестись сразу и бесповоротно.

— Ну понятно, я разрушила привычный стереотип: сначала закатить скандал, потом уехать к родителям, а уже после простить и ждать следующего раза.

— Может, и так, — задумчиво произнесла Лена.

— Да, но почему ему стыдно, что я была его женой? Это ты мне можешь объяснить? — не унималась Аня.

— Вот и воспользуйся случаем, спроси у самого.

— Нет, я все-таки пойдут с Марио на концерт или уеду смотреть замок барона Алессандро. Могу я в конце концов уехать? Не сидеть же мне сиднем в Турине! Олег ведь не спрашивал, буду ли я дома, когда напросился на приглашение.

— Не глупи.

— Я совершенно серьезно.

— А как ты намерена поступить с Марио, когда вы окажетесь в романтической обстановке средневекового замка?

— Скажу, что приглашаю его в Москву, хочу познакомить с родителями.

— То есть как страус, голову в песок?

— Но ты же знакомила Франко с мамой.

— Когда я знакомила, для меня вопроса, если ты помнишь, уже не существовало. — Лена улыбнулась и погладила ладошкой живот, напоминая, что была к тому времени беременна.

— И все равно… — упрямо сказала Аня.

— Знаешь что, — заявила вдруг Лена тоном больничной сиделки, — примемка мы сейчас снотворного, поспим без снов ночь, а там как-нибудь все и образуется.

— Пожалуй, — согласилась Аня, — а то мы с тобой битый час говорим, как по кругу ходим. Завтра… — Она улыбнулась и добавила: — Утро знает то, чего не знает вечер.

— Какое прелестное выражение, — восхитилась Лена.

— Я его вычитала в одной армянской сказке и взяла на вооружение.

Лена пошла в ванную, порылась в аптечном шкафчике, вернулась со стаканом воды и таблеткой.

Аня покорно выпила, не спрашивая, что дала ей подруга.

— Жизнь начинается с понедельника, — объявила она.

— Тонкое наблюдение.

— Лен, я, правда не люблю его, — вздохнула Аня. — Почему он сразу же доложил об Ирине? Тоже нелогично….

— Понятия не имею, — отозвалась Лена. Аня неожиданно широко зевнула.

— Что за снотворное ты мне подсунула?

— Хорошее. Франко плохого не держит.

— Ты меня завтра разбуди обязательно. — Она побрела в ванную чистить зубы. Уже в дверях спросила сонно: — А когда он приедет?

— Сказал, что завтра в конце дня…

Аня проснулась в полдень, хотела было отругать Лену за то, что не разбудила, но передумала, приняла холодный душ и вышла на залитую солнцем террасу, где Лена играла с малышом. Роберто увидел Аню, заулыбался и протянул ручки:

— Пр-ривет.

Лена говорила с сыном только по-русски, чтобы он знал язык, не изучая его позже как иностранный, а ощущая как второй родной язык.

Маленький принц понимал абсолютно все, но предпочитал чаще отвечать по-итальянски.

Аня подхватила его, усадила верхом к себе на колени и стала изображать скачки на лошадке. Роберто визжал от восторга и приговаривал:

— Анкора! Анкора!

— Смотри, он из тебя душу вытрясет, если будешь потакать, — предупредила Лена.

— Ты иди, иди, занимайся своими делами, мы тут сами разберемся. Да? — обратилась Аня к малышу.