Книга Ласковый голос смерти - Элизабет Хейнс

Я уставилась на него.

— Колин — это ведь и есть ваш подозреваемый? Которого вы опознали по данным с телефонов?

— Откуда, черт побери, вы знаете?

— Аннабель, сколько раз вам говорить, что вы не единственный мой источник информации? — улыбнулся он. — Собственно, если честно, вы самый дрянной источник из всех, что у меня когда-либо были.

— Вот он, — сказал Сэм, когда черное такси остановилось возле дома Колина Фридленда.

Большой дом стоял на склоне поодаль от дороги — судя по виду, старый, времен короля Эдуарда, явно стоивший целое состояние. Полицейские наверняка обыскали дом сверху донизу, и, если бы удалось хоть что-то найти, Колина вряд ли бы отпустили.

Мы приехали на машине и ждали, остановившись в полутора сотнях ярдов от здания, где, судя по данным реестра избирателей, Колин жил совершенно один.

— До сих пор не понимаю, на что вы рассчитываете, — сказала я.

— Я тоже, — ответил Сэм. — Я просто ему не доверяю. А вы?

— Мне нужно на работу, Сэм, — сказала я.

Я пыталась дозвониться Фрости, пыталась дозвониться главному детективу-инспектору, перебирая все известные мне номера и оставляя везде сообщения на автоответчике, но связаться так ни с кем и не удалось. Мысль, что Одри Мэдисон, кем бы она ни была, безвестно отсутствует все выходные, тревожила меня все сильнее.

Из такси вышел человек и наклонился к окошку, передавая плату водителю. Казалось, будто он отсчитывает монеты.

— Это он? — спросил Сэм.

— Да.

Тот, кто еще недавно был моим ангелом, повернулся и посмотрел прямо в нашу сторону, затем направился к большой вилле, открыл калитку и скрылся из виду.

Его все-таки выпустили.

Колин

В доме холодно, от кастрюли слегка несет гнилью. Я выливаю воду и выбрасываю овощи в ведро. От холодильника пахнет еще хуже, и, к моему немалому разочарованию, приходится выкинуть и лосося. А потом, естественно, я вынужден отнести мешок на улицу в мусорный бак.

Они явно здесь побывали, хотя все лежит на своих местах. Весь дом провонял ими и их ботинками, которые топтали мои ковры и беспокоили призраков. Когда все закончится, нужно будет потребовать с них компенсацию. Меня не просто допрашивали — меня унижали и презирали, чего я вовсе не заслуживаю. Я заслуживаю благодарности.

Несколько минут я хожу из комнаты в комнату, обследуя дом, словно отсутствовал несколько недель, а не несколько часов.

Мне не сразу удается расслабиться, но в конце концов я успокаиваюсь. Меня не в чем обвинить, как бы они ни старались, как бы ни унижали, надеясь, что я себя оговорю. Я ни в чем не смог бы себя изобличить, даже если бы хотел, поскольку не совершил ничего — ничего! — противозаконного. Я это знаю, и они это знают. Я удовлетворенно вздыхаю, чувствуя, как по всему телу пробегает теплая дрожь. Сидя в своем любимом кресле, я грежу наяву, представляя всю красоту трансформаций, которые мне довелось наблюдать и которые я так люблю.

Аннабель

— К черту, — сказал Сэм через полчаса, заводя двигатель.

— Слава богу. Может, все-таки поедем в полицейское управление?

Он пристально посмотрел на меня:

— С вами все в порядке? Простите, я не подумал, каково вам было снова его увидеть…

— Не в этом дело, — быстро ответила я, хотя у меня едва не остановилось сердце, когда Колин посмотрел прямо в нашу сторону. — Мне нужно на работу…

— Я же вам говорил, — он повернул назад, в сторону главной дороги, — вас там никто не ждет. Считается, что вы все еще в отпуске по семейным обстоятельствам. К тому же нам надо пообщаться кое с кем поважнее.

Как оказалось, Линдси Браун жила совсем недалеко от Колина, чуть ниже по склону холма, в большом доме, разделенном на квартиры. Квартира Линдси и Одри находилась на первом этаже.

— О, — сказала она, открыв дверь еще до того, как мы успели постучать.

— Линдси? — спросил Сэм. — Я из «Кроникл». Как я понимаю, вы разговаривали с моим коллегой?

— Угу… Просто я собираюсь на работу.

— Простите, — искренне извинился он. — Я думал, мы успеем вас перехватить.

Она поколебалась, держась за дверь и переводя взгляд с Сэма на меня и обратно.

— Ладно, раз уж пришли, могу уделить вам пять минут. Проходите, пожалуйста.

Чистенькая гостиная была обставлена старой и разнородной, но тем не менее уютной мебелью. Большая арка вела в кухню, где лежала в раковине оставшаяся с вечера посуда.

— Хотите чая? — спросила она.

— Спасибо, с удовольствием. Можно воспользоваться вашим туалетом?

— В конце коридора, — кивнула она, наполняя чайник.

Сэм ушел в указанном направлении. Я неловко присела на краешек продавленного дивана.

— Вы что, ходите парами? — спросила она сквозь шум закипающей воды.

— Э… нет. Я просто… Практикуюсь.

— Набираетесь опыта? — озадаченно посмотрела она на меня.

— Вроде того.

Для практикантки из газеты я явно была слишком стара, но, чтобы рассказать правду, потребовалось бы слишком много времени.

Когда вернулся Сэм, на столе уже стояли три чашки чая, сахарница и несколько ложек. Внезапно ощутив страшный голод, я едва не спросила Линдси, нет ли у нее печенья.

— Вы не против, если я?.. — Достав из сумки блокнот и ручку, Сэм показал Линдси свой телефон. — А то я не очень умею вести записи, всегда что-нибудь упускаю…

— Пожалуйста.

— Спасибо.

Включив диктофон, он положил его на кофейный столик перед девушкой.

— Вы давно живете в одной квартире с Одри?

Она покачала чашку в руке, и по ее расслабленному виду я с легкостью угадала ответ.

— Нет, всего несколько месяцев. Моя прошлая соседка уехала путешествовать. Одри ответила на объявление — как раз в «Кроникл». Кажется, в феврале… Или в марте?

— Вы хорошо ладили?

— Пожалуй, да. Если честно, я почти ее не видела.

— Она часто отсутствовала?

— Бо́льшую часть времени она проводила у бойфренда. Впрочем, ночевала она там нечасто, но, когда возвращалась, я обычно уже спала.

— Вы про Вона Брэдстока?

— Да. Странный парень. Но у них, похоже, все было хорошо — до прошлой недели.

— Они поссорились? — Сэм поерзал на стуле и отхлебнул чая.

— Они расстались. Думаю, по ее инициативе.

— Не знаете из-за чего? — вставила я.

Сэм бросил на меня удивленный взгляд — все-таки это он брал интервью, а не я, — но мне не хотелось чувствовать себя лишней, к тому же было просто любопытно.