Книга Украденный сон - Александра Маринина

Я не хочу, чтобы обезумевший от горя Ларцев застрелил меня иЧистякова, поэтому я готова предать всех и вся, лишь бы остаться в живых. Мненаплевать на его дочку, но я понимаю, что если с ней что-нибудь случится, мнене жить. Я спасаю себя. И дело я имею только с самым главным, а все этиларцевы, гордеевы, ольшанские и прочие – такая же шушера, как и те пацаны,которые стерегут меня на лестнице и в подъезде. Шавки, которыми можнопренебречь во имя спасения собственной жизни…»

– Что с тобой? – ошарашенно спросил Леша, увидя своюподругу.

– А что?

– От тебя веет холодом, как из морозильной камеры. Илицо какое-то…

– Какое? – Она не могла позволить себе улыбнуться,чтобы не вывалиться из с трудом созданного настроения.

– Чужое. Вроде твое, а в то же время вроде это и не ты.Снежная королева.

– Так надо. Ладно, я пошла. Сиди тихо, не вмешивайся.

Она уверенно открыла дверь и встала на пороге, не сделав ниодного шага на лестничную площадку. Мгновенно снизу послышался тихий шум шагов,в пролете показалась голова симпатичного блондина с ясными глазами и пухлымигубами. Ангельское личико Настю не обмануло, она сразу заметила и оцениламягкость и гибкость походки, налитую мускулатуру, настороженно напряженную шею.«Десантник», – определила она и вполголоса сказала:

– Подойди ближе.

– Зачем? – так же тихо спросил блондин, но с места недвинулся.

– Я сказала – подойди.

Металла в голосе было достаточно, чтобы охранник послушался.Он поднялся на несколько ступеней, после чего вытащил пистолет и сделал еще двашага.

– Скажи, чтобы мне позвонили, – так же холоднопроизнесла Настя.

– Кому сказать? – оторопел блондин.

– Не моя забота. Мне нужен Дьяков. Пусть его пришлют.

– Зачем?

– А это не твоя забота. Ты – «шестерка» дешевая, тебетолько меня охранять и доверили. Пусть мне позвонят, объясню, зачем нуженДьяков. Жду десять минут.

Она отступила назад в прихожую и закрыла дверь. Не слишкомрезко, чтобы движения не казались нервными. Но и не слишком медленно.

– Ася, что происходит? – требовательно спросилЧистяков, преграждая ей дорогу.

– Помолчи, – процедила она сквозь зубы, отстраняя Лешу,и пройдя в комнату, встала у окна.

– Ася!

– Я прошу тебя, не мешай мне. Мне очень труднососредоточиться, ты меня сбиваешь, – холодно произнесла она.

Леша ушел в кухню, хлопнув дверью. «Стерва, – подумалаНастя, – какая же ты стерва. Но, может, это и к лучшему. Примадонна изпровинциального театра. Держись, подруга, извиняться будешь потом. Две минутыпрошло, осталось восемь. Мальчонка, который бегал в аптеку, побежал куда-то заугол. Наверное, в автомат, звонить. А может, у него там машина стоитрадиофицированная. Проверим, угадала ли я. Наружники, которые отслеживали тогочеловека, который проверял меня в поликлинике, сказали, что он звонил в строгоусловленное время, но ни с кем не разговаривал. Какая-то хитрая системапередачи информации, без личного контакта. Интересно, как эта система сейчассработает? Если я не права, в течение десяти минут мне позвонят. А что будет,если я права? Забудь о девочке, забудь о Ларцеве, забудь обо всем, ты решаешь задачку,просто математическую задачку, соберись, не волнуйся, ты спасаешь свою жизнь,люди – грязь, они не стоят твоих волнений, думай только о себе. Нет таких слов,как „справедливость“, „правосудие“, „возмездие“, „преступление“, ты забыла этислова, ты их никогда не знала. Есть ты, есть Чистяков. И есть жизнь. Простожизнь. Форма существования белка. Четыре минуты. Ты будешь делать все, чтобыугодить им, чего бы тебе это ни стоило. Ты трезво мыслящая женщина и отчетливопонимаешь, что с ними тебе не справиться и поэтому не надо с ними воевать. Ихмного, а ты одна. Никто тебя не осудит, никто не посмеет тебя осудить. Пятьминут…»

Она не отрывала взгляда от окна. Мокрая хлюпающая грязь натротуарах, мокрая темная одежда на прохожих, грязные брызги из-под колеспроезжающих машин. Неужели всего десять дней назад было яркое средиземноморскоесолнце, белокаменные дворцы, вечнозеленые деревья, синяя вода фонтанов, веселаямама и влюбленный в нее профессор Кюн, неужели всего десять дней прошло с техпор, как она впервые за много лет почувствовала себя свободной и счастливой?

Кажется, что этого не было вообще. Никогда. Ее жизнь всегда– в холоде, грязи, страхе и боли. Даже если это лето. Даже если не болит спина.

Все равно ее жизнь – холод, грязь, страх и боль. Семь минут.Мальчонка бежит обратно. Быстро бегает, сучонок…

Звонок в дверь раздался, когда до истечения назначенногоНастей срока оставалась минута. Она щелкнула замком и царственно возникла напороге.

Блондин-десантник вполне грамотно стоял в нескольких шагахот двери: будь у обитателей квартиры нехорошее намерение схватить охранника ирывком втащить внутрь, им это никак не удалось бы.

Настя стояла молча, источая волны надменности и холодногопрезрения.

В глазах не должно быть вопроса, она уверена в себе ипрекрасно владеет ситуацией.

– Меня просили перед вами извиниться, – ровнымнегромким голосом сказал блондин. – Ваша просьба будет выполнена через двадцатьминут.

– Ты что-то напутал, малыш, – ответила она с ледянымвысокомерием. – Это была не просьба, а требование.

Она демонстративно взглянула на часы.

– Но ты хорошо несешь службу, в десять минут уложился.Пойди возьми на полке пирожок, заслужил.

Шаг назад, мягкий щелчок дверного замка.

Она прислонилась лбом к косяку, не в силах двигаться.Сволочи, они будут держать ее в тонусе еще двадцать минут. Она не выдержит.Двадцать минут ожидания, а потом надо будет провести разговор. Разговор этотбудет коротким, подолгу они не рискуют беседовать, и она должна успетьвыложиться за эти минуты так, чтобы они поняли: она на все согласна, она хочетсделать так, как лучше для них. Они должны ей поверить. Другого шанса не будет.А они не поверят ей, если она будет оставаться милой интеллигентной девочкой,потому что милая интеллигентная девочка с хорошим гуманитарным образованиемникогда не пойдет на сделку с преступниками.

Сделать это может хладнокровная, расчетливая и совершеннобессовестная дрянь, каковой она, Настя, и должна стать.

Она медленно, будто неся хрустальный сосуд с драгоценнымсодержимым, пересекла прихожую и усадила себя в кресло перед телевизором,стараясь не расплескать с таким трудом созданное состояние духа. Взяласигарету, задумчиво покрутила ее пальцами, закурила. Почему ее просьба будетвыполнена через двадцать минут? Выходит, мальчонка-спринтер бегал не звонить.Видно, время для сеанса связи еще не подошло. А куда же он бегал?