Книга Неблагая - Ивлисс Хаусман

искрились и танцевали как живые. И не шел ни в какое сравнение с тем, что я видела сейчас.

Яйцо надежно спрятано под одним из изгибов драконьего скелета. Оно размером с дыню, но рядом со взрослой особью выглядит крошечным. Поверхность его розовато-бежевая, покрытая оранжевыми, красными и зелеными искорками — такими яркими, что почти больно смотреть. Свет играет на скорлупе с непринужденностью старого друга. Когда на месте пустот еще были чешуя и плоть, яйцо пряталось у дракона под сердцем.

Вероятно, те же чары, которые охраняют книги в комнатах с окнами без стекол, на протяжении многих веков защищали от воздействия стихий и это маленькое пространство. Если не можешь защитить детеныша сам или передать его в надежные руки, то лучшего потайного места, чем эта крыша, и не представить.

— Я туда не пролезу. — Когда Рейз подает голос, я не сразу соображаю, о чем речь. Он наклоняется ко мне, указывая пальцем на скелет. — Ребра соединены между собой. И мне туда не протиснуться. — Он делает паузу, позволяя мне самой догадаться. Потом заканчивает: — А вот ты могла бы.

Я отшатываюсь от этого предложения:

— Ты хочешь, чтобы я залезла в скелет, как ребенок — в домик на дереве?

Рейзу едва удается сдержать вздох разочарования:

— Не идеальный вариант, конечно, но другого выхода я не вижу.

— А это не будет… проявлением неуважения? — Даже в виде груды костей дракон вызывает благоговение. Он излучает магию. Я в жизни насмотрелась на ручных драконов, но ручные — не такие огромные. И не дышат огнем.

Не сворачиваются калачиком на крыше, чтобы умереть, укрывая собой единственного наследника.

Причем это не обычный дракон — это огнедышащий фаердрейк. Был, во всяком случае. И потому маленькое сияющее яйцо — сокровище неизмеримой ценности. Сколько можно выручить за последнее живое яйцо фаердрейка?

Рейз высказывает ту же мысль:

— А не будет ли неуважением оставить его здесь, вообще лишив возможности жить по-настоящему? Или уйти с пустыми руками?

В ушах звенят слова Исольды. Я не верю, что ты хочешь сидеть на месте до конца своих дней.

— С пустыми руками? — переспрашиваю я. В голове гудит. — Я… должно быть что-то еще. Хоть что-нибудь. Это же просто яйцо.

— А это — просто библиотека! — Его голос отражается от камней и пустот в тех местах, где когда-то были драконьи глаза. — Не крепость и не сокровищница! Мы можем хоть неделю тут рыскать, но что имеем, то имеем, Исилия. И у нас не появится ничего получше только потому, что нам так хочется.

Я лихорадочно пытаюсь соображать:

— Мы… Мы можем вынести отсюда свитки. Ты сказал, они зачарованные. Может, там есть заклинания. За них будут платить. Заберем столько, сколько сможем…

Рейз качает головой:

— Пустая трата времени. Может, они чего-то стоят, а может, нет, но без помощи Лейры нам все равно не найти покупателей. В наших руках это просто куча старых пыльных бумажек. А вот это, — он кивает в сторону дракона, в глазах вспыхивает огонек, — вот это действительно чего-то стоит.

Мои взятые взаймы сапоги скрипят по камню.

— Я не возьму оплату яйцами, Рейз. Мне нужно золото.

— И оно у тебя будет, — обещает он. — Я это устрою. Что ты знаешь о фаердрейках?

Я вздыхаю, но ругаться с ним, похоже, бесполезно.

— Они дышали чистой магической энергией. Любили золото и драгоценные камни. Последнего видели лет двести назад. Этот лежит здесь уже неизвестно сколько веков, и не факт, что яйцо еще живое.

— А вот и нет, — говорит Рейз, глядя на скелет через мое плечо. — Драконьи яйца живут тысячи лет. Им не нужна мать. Никто даже толком не знает, отчего они вылупляются.

— То есть детеныш может вылупиться хоть завтра?

— Или никогда. — Он пожимает плечами. — Но если он так долго продержался, то ему, наверное, нужен какой-то дополнительный уход, чтобы появиться на свет. Вот и узнаем.

Я складываю руки на груди.

— И что потом? Продадим его тому, кто больше заплатит, и пусть живое существо станет оружием в чьих-то руках?

Мне все равно. Мне все равно. Мне все равно. Я это делаю только ради денег. Ради семьи. Мне не важно, что будет после, потому что меня это никак не касается.

Рейз внимательно смотрит на меня, пока я старательно отвожу взгляд от его лица.

— Возможно. — Он снова тянется к моей руке. — Или… мы вырастим это яйцо, и тогда у нас будет дракон. Я заберу у Лейры и поместье, и все остальное. Против такого она будет бессильна. А когда я стану новым главой рода Уайлд… — Я, даже не глядя на него, чувствую, как разыгралось его воображение. — …Я дам тебе все, что ты пожелаешь, — мягко договаривает он.

Может, дело в заразительном волнении в его голосе, но мысль соблазнительная. Придется, конечно, подождать, когда дракон вырастет и станет опасным, — год или сколько там? Но я буду вознаграждена сполна. Став таким влиятельным, как сейчас Лейра, Рейз облагодетельствует меня. А вместе мы сможем защитить остальных подменышей — таких же детей, какой была я.

Он снова смотрит на яйцо — или на самого дракона.

— Я не знаю, как мы поступим дальше. Думаю, спросим совета у Олани и Исольды, когда вернемся. Но я знаю, что оставлять его здесь нельзя.

Вот тут он точно прав. Мы зашли слишком далеко, чтобы вернуться с пустыми руками.

— Ладно, — говорю я. — Забираем. Я полезу в скелет. Но ты у меня в долгу!

— Я и так у тебя в долгу, — с прежней легкостью отзывается он. Приятно осознавать, что некоторые вещи не меняются.

— Ты у меня в долгу уже раз пять или шесть, — мрачно говорю я, подбирая свои нелепые, замызганные, драные юбки и делая шаг вперед.

Он расплывается в