Книга Блеск и нищета шпионажа - Михаил Петрович Любимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И правильно сделал: писателя надо читать, а не вылавливать мысли, оброненные за ужином или за рулем автомобиля.
Ле Карре не склонен вещать, зато он легко общается и радуется сиюминутному, не упуская главного (это я видел по его порой отстраненному взгляду): на пустую голову утром работать не садятся, мясо слов, облепляющее позвоночник сюжета, готовится впрок, каждая удачная фраза, каждый поворот — это результат и прожитого часа, и одного дня, и всей жизни.
За эти дни на «лендровере» мы осмотрели все достопримечательности Корнуолла. Заехали и к друзьям-соседям: художнику, пишущему в Египте и других живописных местах, а потом сбывающему свои полотна в Англии, и к бывшему контрразведчику, а ныне 75-летнему холостяку, редактору журнала о садоводстве и до сих пор любимцу дам…
Что же такое Джон Ле Карре?
Подобно Митричу, покаравшему Васисуалия Лоханкина за невыключение света в клозете, я в гимназиях не обучался и бесхитростно делю книги на хорошие и плохие, не ломая голову над премудростями жанра.
Так вот: Джон Ле Карре — это автор хороших книг.
В них и политика, и борьба амбиций, и любовь, и предательство, и смех, и ненависть, и вереницы сочных характеров. И во всех романах — неприглядный образ нашего мира, сорвавшегося с якоря и дрейфующего без компаса морали.
И самое главное: Джон Ле Карре — настоящий романтик, который верит в любовь, дружбу, порядочность, силу ума, величие души, в этом смысле он старомоден, как Диккенс или Тургенев, и слава богу! — ведь столько развелось чернушни-ков! Взять хотя бы наши идиотские детективы и триллеры!
Писатель суров и независим в своих суждениях и с одинаковой силой крушит и «левых», и «правых», и красных, и белых, и своих, и чужих.
Он одинок, и от этого ему грустно.
Ким Филби
«О, мученики догмата, вы тоже жертвы века!»
Б. Пастернак
Когда в 1974 году я был призван на пепелище английского направления, догорающее после невиданной в истории высылки 105 советских дипломатов и разведчиков из Англии, то на авансцену сразу же выполз актуальный вопрос: что делать?
Прошлое лондонской резидентуры было блистательным, в свое время точка ломилась от ценных агентов, так каков же золотой ключик к этим грандиозным успехам? Хотелось иметь близ себя мудрого советника, вдохновляющего и указующего перстом, но не из слишком мудрых коллег, выбившихся в генералы, а из тех, кто рисковал жизнью и сам был частью истеблишмента. Наши агенты-англичане, проживавшие в Москве, нашли себя на научно-исследовательской ниве, варились в кандидатских и докторских и к прошлому относились философски, один Филби нигде, как говорится, постоянно не работал, хотя временами давал консультации сотрудникам разведки.
Я был представлен Киму Филби 1 января 1975 года, вдень его рождения, отмеченный службой в кабинете ресторана «Прага», за столом в основном сидели кагэбэшно-партийные вожди, не нюхавшие пороха закордонной работы, но зато славно присосавшиеся к славе знаменитого агента. Орлы, работавшие с ним в Англии, либо погибли, как Арнольд Дейч, либо получили пулю в затылок от своих коллег, как Теодор Малли, либо сбежали на Запад, как Александр Орлов, либо были вычищены из органов по пятому пункту, как Анатолий Горский (говорили: он скрыл, что был сыном жандарма!). Звенели тосты (это умели!), большинство по-английски не говорило, а сам Ким, будучи истинным англичанином, не расположенным к усвоению чужих языков, больше молчал и вежливо улыбался.
За границей распространено мнение, что после бегства из Бейрута в СССР в 1963 году Филби стал чуть ли не ключевой фигурой в антибританском шпионаже. Отдадим дань мифу о сверхэффективном КГБ, но, увы, все выглядело совсем по-другому. Вся атмосфера в стране предполагала бдительность, после тщательных опросов (кстати, принципиально нового он ничего не добавил) Филби оградили от мира незримой каменной стеной и лишь иногда встречались с ним для обсуждения несущественных оперативных вопросов вплоть до правильного перевода текста на английский язык. С годами стали показывать его в различных подразделениях КГБ и соответствующих министерствах в странах народной демократии, советский народ, которому всю жизнь служил Ким, впервые узрел его на телевидении лишь в 1987 году.
Сгоревшего агента, потерявшего доступ к секретам, весьма сложно использовать в совершенно другой обстановке и при подозрительности, свойственной всем спецслужбам…
Но начнем. Гарольд Адриан Рассел Филби родился в 1912 году в Индии, экстравагантный папа, известный арабист, дал ему кличку Ким — в честь мальца из романа великого Редьярда Киплинга, шпиона и солдата, стоявшего на страже интересов Британской империи. Сэр Джон Филби оказал большое влияние на сына, начинил его знаниями, обеспечил учебу в знаменитых Вестминстерском колледже, а затем в Кембриджском университете. Сэр Джон презирал Англию, хотя верно служил империи, выдвигал себя в парламент, получил награды и титул пэра, частенько наведывался туда выпить порта и выкурить сигару в клубах на Пэл-Мэле. Папа обожал путешествовать, активно участвовал в интригах в арабских странах, был советником короля Ибн Сауда и жил в Саудовской Аравии, связи с английскими властями не терял, в конце концов принял мусульманство, женился на молодой арабке, нарожал еще массу детей и одно время обретался в скромном домике с женой и бродившими рядом двумя обезьянами из породы бабуинов. Сэр Джон умер на шестьдесят шестом году жизни во время посещения сына в Бейруте в 1960-м, последние его слова: «Как я устал!»
Мать Кима Дора, дочка скромного служащего, красивая женщина, любившая танцевать и, по мнению мужа, «к счастью, не курившая и не игравшая в бридж», всю жизнь стойко выносила его капризы и причуды и умерла в 1957 году в Лондоне, когда папа гостил у своего сына в Бейруте.
С таким происхождением в наши славные органы Кима никогда не приняли бы!
Много ли знали в СССР о Киме Филби?
Сначала сообщение в 1963 году в «Известиях» о том, что некий гражданин Великобритании попросил в СССР политического убежища. Дело понятное: не выдержал человек трущоб, безработицы и духовного распада буржуазного общества, порвал с печальным прошлым и уехал в страну светлого будущего.
С годами в печать проникали лишь малые крупицы правды, вдруг народ не так подумает, не так поймет? Беда с этим народом, одна беда!
Да и Ким Филби плохо вписывался в идеальный образ положительного героя-разведчика, которым кормили страну
