Книга Дети грозы. Книга 2. Ее высочество Аномалия - Мика Ртуть

– Неужели его там соблазнили?.. – сделала Шу круглые глаза.

– Соблазнили? – презрительно усмехнулась Саламандра. – Это же темные, ваше высочество. Разумеется, изнасиловали. Темные любят боль, унижение и прочие мерзости. И поверьте, юному Бастерхази это нравилось, темные умеют сделать так, что жертва еще и получает удовольствие вопреки собственной воле.

Шу сглотнула горькую слюну, невольно вспомнив, как Бастерхази щедро отдавал ей свою боль пополам с наслаждением – и как ей самой нравилось… о боги…

А Саламандра, почуяв ее тошноту, словно нечаянно добавила к рассказу картинки. Как именно это делали с Бастерхази, вместе с эмоциями и ощущениями.

– Прекратите, – сдавленно потребовала Шу, отгораживаясь ментальным щитом. Слабым щитом, сломать собственную игру она не могла себе позволить, как бы противно и гадко ей не было.

– О, простите, ваше высочество, я не хотела…

Не хотела она, как же. Хотела и сделала, сука выбеленная. Так хотела, что теперь вся эта мерзость стоит перед глазами и не собирается никуда деваться.

– Отвратительно, – прошептала Шу, двумя руками держась за стакан с водой и изо всех сил отгоняя воспоминания: вкус крови Бастерхази, ощущение вливающейся в нее тьмы, их общее наслаждение – все приобрело оттенок болотной гнили и привкус насилия.

– Вы правы, это отвратительно. Такое заслуживает мести. И если бы Бастерхази отомстил и остановился на этом, я бы сказала: его не в чем винить, – с ненатуральным сочувствием продолжила Саламандра. – Но он сам такой же, как убитые им монстры, вот в чем ужас. То, что сделали с ним – он делал с другими, ни в чем не повинными людьми. Ненависть, боль, насилие, убийства. Он не щадил ни стариков, ни детей. Разве пятилетняя шера Эспада и ее родители могли быть виноваты в том, что произошло с Бастерхази полвека тому назад? Но это соображение не помешало ему зверски замучить всю семью. Вашему высочеству повезло не видеть того, что от них осталось. А я – видела.

– Я не хочу…

– Не бойтесь, я не стану вам показывать. Хватит того, что это до сих пор снится в кошмарах мне самой… Давайте поговорим о чем-нибудь другом, ваше высочество. Более приятном. Вы знаете, я была знакома с вашей матушкой. Вы так на нее похожи!

– Я похожа?.. – плохо понимая, что говорит, переспросила Шу.

Ее почти выворачивало наизнанку от отвращения. Картинки, показанные Саламандрой, смешались с ее детскими воспоминаниями: кто-то огромный, злой и страшный тянет лапы к ней и новорожденному Каетано, ломится сквозь щиты, сминая и сметая все на своем пути. Мама не зря боялась Бастерхази, теперь Шу понимала это совершенно ясно. Она знала, что он такое, она не поддалась темному очарованию. В отличие от Шу. Боги, какая же она дура! Не послушала ни маму, ни Энрике с Бален, никого не послушала! Своим глазам – и то не поверила, глупая девчонка! Ведь убийца проник в спальню Каетано с помощью амулета, сделанного теми же руками, что рабский ошейник, который она сняла с Бален восемь лет назад. Руками Бастерхази.

А Саламандра тем временем рассказывала о королеве – тогда еще всего лишь графской дочери и студентке Магадемии – Зефриде.

– Не сказать, что мы стали близкими подругами, все же разница в возрасте, – ностальгически улыбнулась Саламандра. – К тому же я уже была ассистенткой магистры Пламя, а Зефрида Тальге только поступила на воздушный факультет. Но мы обе родом с юга Брескони, это очень сближает…

В другое время Шу слушала бы, затаив дыхание, и задавала бы сотню вопросов. Впервые кто-то рассказывал ей о маме, кто-то, кто был долго знаком с ней. Сейчас же она никак не могла отделаться от тягостного и мерзкого ощущения – боль, бессилие, надругательство… Не столько над телом, сколько над душой. Она не хотела думать об этом. Помнить об этом. Она со страхом думала – как она теперь будет смотреть в глаза Бастерхази, зная о нем такое?! После того, как она видела его распятым, униженным – и тут же злобным убийцей, отвратительным монстром с руками по локоть в крови… Нет. Нет! Она просто не будет думать о нем. Какого ширхаба! Она не обязана! Она просто поставит блок. Небольшой. Ненадолго. Всего лишь до вечера. А пока – она хочет как можно больше узнать о маме! Снова увидеть ее живой и счастливой!

Она больше не пропустит ни слова из рассказа Саламандры. И плевать на то, что Саламандра – хитрая лживая тварь. Маму это никак не пачкает. Просто… просто… когда еще у Шу будет шанс узнать, какой была мама?!

Глядя на воспоминания Саламандры – живые картинки, почти как делал для нее Дайм – Шу забыла и о Бастерхази, и о Люкресе, и об отце. Обо всем на свете. Она впитывала каждое слово, каждый жест. Замирая от восторга, слушала о коротком романе мамы с одним из старшекурсников, о веселых проделках компании ветрогонов, о том, как на четвертом курсе Зефриду Тальге взял под свое покровительство сам Светлейший и давал ей уроки менталистики.

– А вместо седьмого курса шеру Тальге отправили в Валанту. Лично Светлейший отправил. Ходили слухи, что это была ее практика перед службой в Магбезопасности. Обычно о таком не распространяются, но чтобы валантская королева вдруг запросила на службу ни разу не виденную бресконскую шеру? Полную достоинств, кто бы спорил, шера Тальге наверняка лет через пятьдесят получила бы вторую шерскую категорию. Но тут слишком явно видна рука Светлейшего.

– Но зачем? – Мысль о том, что маму с папой фактически свел глава Конвента, показалась Шу странной и тревожной.

– Светлейший не докладывает. Возможно, он просчитал вероятность второго брака его величества Тодора и рождение одаренных детей. А может быть, его интересовали гномы или зеленые ире. Будете в Метрополии, спросите сами, ваше высочество.

Шу только собиралась задать Саламандре еще десяток-другой вопросов, как их прервали.

– Две прекраснейшие шеры не заскучали в одиночестве? – раздался медовый голос его императорского высочества.

Шу стоило большого труда не ответить: нет, и не собираемся. Вместо этого она обернулась – порывисто, словно услышавшая запах колбасок рысь, и просияла.

– Ах, мой светлый принц!

Ей подали руку, чтобы помочь подняться с кресла, и притянули к себе – достаточно близко, чтобы у юной дурынды затрепетало сердечко. Оно бы непременно затрепетало, будь на месте Люкреса Дайм, но уж изобразить восторг и прерывистый вздох Шу смогла. Даром что ей хотелось послать Люкреса куда подальше. Да хоть в парк, любоваться на звездные фиалки, и пусть его там русалки защекочут насмерть!

– Ваша улыбка освещает мой вечер, – еще медовее проворковал кронпринц.

И пока Шу смущалась, потупив глазки и розовея скулами и ушами, сделал какой-то знак Саламандре. То ли куда-то пойти, то ли кого-то поймать. Впрочем…

За окнами снова подвывало, до крайности тоскливо и голодно. Может быть, Саламандре велено поймать упыря? Судя по кратчайшей вспышке ее злости – похоже на то. Что ж. Охрана кронпринца – ее прямая обязанность, вот пусть и охраняет. А утром можно будет позвать ее к завтраку и послушать еще истории о маме. Каю тоже будет интересно.