Книга Неравный брак - Анна Берсенева

– А в милицию? – все-таки спросил он.

– Понимаете, это не такие деньги, чтобы в милиции стали сильно напрягаться, – объяснил Артем. – Недавно точно такая история была, ее весь рынок знает. Сходил парень к ментам, дали ему помеченные доллары, он пришел, браткам их сунул, менты выскочили – все как положено. А те: да Бог с вами, граждане начальники, какой рэкет? Он у нас деньги занимал – вот, принес, вернул. А что он вам наплел – это еще доказать надо. И все. Кому надо что доказывать? Менты деньги меченые сложили в сумку, братки им ручкой помахали. Парень через месяц исчез. Куда уж понятнее!

При всем убожестве обстоятельств история явно была тупиковая.

– А Ева откуда знает? – наугад спросил Юра. – Ты сказал?

– Да что я, совсем? – обиделся Артем. – Не знаю я, откуда она знает. Пришел домой, она плачет, в подробностях мне все это рассказывает, откуда узнала – не говорит. И уехать ни за что не хочет, в этом же все дело! Я, знаете, вообще хотел ей сказать, что… В общем, что не хочу больше с ней жить. Чтобы она обиделась и ушла. Но не смог…

– Все равно она бы не поверила, – улыбнулся Юра. – Ее вообще обмануть невозможно. Или стыдно просто? Я мальчишкой был – и то никогда не мог. Капитанская Дочка! – вспомнил он. – Так ведь вы ее в школе называли?

– Так… Что же делать, Юрий Валентинович?

Если бы он знал, что делать! Но показать Артему свою растерянность Юра не хотел.

– Я попробую ей сказать, – с сомнением произнес он. – Скажу! Завтра же скажу, сегодня поздно уже. Может, у меня переночуешь? – предложил он. – Тебе бы сейчас не надо одному вечерами ходить.

– Лучше мне насовсем к вам перебраться, – усмехнулся Артем. – А она пусть там подежурит. Я вам завтра вечером позвоню, Юрий Валентинович, узнаю, – сказал он, вставая. – Спасибо.

– Рабочий телефон запиши, – вздохнул Юра. – Вряд ли дома застанешь.

Юра боялся, что Ева просто не придет. Слишком редко, слишком торопливо он виделся с нею с самого ее приезда из Австрии, чтобы быть уверенным: она прибежит по первому его зову. Да еще в ее нынешней ситуации.

А сам он вырваться не мог, даже на час не мог – не уйдешь же с дежурства. И к тому же назначена была встреча с бывшим однокурсником Сашей Розенфельдом, врачом Центральной детской больницы, который ехал в Чечню с годуновскими спасателями, и эту встречу тоже невозможно было отменить.

Но Ева сказала, что, конечно, придет сразу же, как только уроки закончатся, и Юра вздохнул с облегчением.

– У тебя что-нибудь случилось, Юрочка? – переспросила она по телефону; голос был почти спокойный, и все-таки Юра расслышал какие-то незнакомые интонации. – Почему так срочно?

– Приходи, рыбка, приходи, – не стал он вдаваться в объяснения. – Если мы на выезде будем, в медпункте у меня посиди, ладно?

Она пришла, как раз когда бригада была на выезде. Взламывали стальную дверь, из-за которой доносились жуткие женские крики и хриплый мат. Потом милиционеры вязали бьющегося в белой горячке голого мужика, а Юра накладывал жгуты на руки его жене, которой ревнивый супруг перерезал вены.

Ева сидела в медпункте на панцирной кровати и проверяла тетрадки.

– Еще минуту подожди, я руки помою, – сказал, заглядывая к ней, Юра.

В забрызганной кровью квартире составляли протокол, просили ничего не трогать, и руки он там помыть не смог.

– Ты на аварии какой-нибудь был, Юрочка? – сочувственно спросила Ева, когда он, вытирая руки, снова вошел в комнату. – Я с дежурным вашим полчаса сейчас посидела, он эфир слушал… Это же ужас!

Сидение рядом с дежурным, слушающим частоты оперативных служб, действительно было занятием не для слабонервных. За полчаса в Москве столько всего случалось, что страшно было потом выходить на улицу.

– Не все же в нашем районе происходит, – успокоил он сестру и спросил, помолчав: – Ева, почему ты ничего мне не говорила?

Наверное, по Юриному тону она сразу поняла, о чем он спрашивает.

– А зачем бы я стала… Еще и тебе? – тихо спросила она, поднимая на брата глаза, в которых безысходность почти неразличима была за глубокой поволокой. – Ничего нельзя сделать, Юра, поверь мне, мы все уже перебрали.

Ева не спросила даже, откуда он знает о происшедшем с Артемом, и уже поэтому Юра понял, как глубоко она во все это погружена, несмотря на внешнее спокойствие.

– А уехать? – осторожно спросил Юра. – Не одной, не одной! – быстро оговорился он, поймав ее укоризненный взгляд. – Вдвоем вам уехать?

– И это не получится. – Ева покачала головой; он поразился безнадежному спокойствию этого жеста. – Об этом его предупредили, и они следят.

– Думаешь, это разведчики-профессионалы? – усмехнулся Юра. – Что значит – следят?

– Хорошо, а куда мы, по-твоему, можем уехать? – спросила Ева. – У него ведь тоже все здесь, в Москве. И на сколько уехать? На всю жизнь? Все равно же придется вернуться.

– А откуда ты об этом вообще узнала? – спросил Юра. – И когда?

– Неделю назад, – ответила она. – Мне позвонил какой-то человек, наверное, из этих. И все рассказал. Как гром среди ясного неба… Юра, если бы ты знал, до чего я была беспечна! Ведь у меня впервые такое, ты понимаешь? – Ева подняла на брата глаза, в которых всплыло наконец отчаяние. – В первый раз такое – чтобы я ни секунды не думала, как мне жить, что мне делать, правильно ли я поступаю… Вот ты, Полинка, мама – вы всегда так живете. А я – в первый раз. И я была просто счастлива, Юра, я ни о чем не думала! Тема мне дарит какую-то дурацкую шляпку, привозит на какую-то квартиру, а я, вместо того чтобы подумать, откуда все это, сколько все это стоит, только и думаю, что он меня любит, что вот это невозможно, но это так… Я же понимаю, почему он пошел на эту глупость, ради чего! Теперь понимаю, – горько усмехнулась она. – А должна была раньше сообразить, мне-то не девятнадцать лет.

Юра почувствовал, как сердце у него сжимается от этих слов, произнесенных с такими знакомыми, такими Евиными интонациями девической серьезности, одинаковыми и в девятнадцать лет, и в тридцать пять.

– Ничего не сделать, – повторила она, обхватывая колени руками. – Можно только отдать эти деньги. Но взять их негде. Я уже всех спросила, кого могла. Одному человеку звонила в Вену, он, может быть, дал бы. Но его нет, не отвечает телефон. А здесь кого я могла об этом спросить – Галочку Фомину, Мафусаила? Я даже… Льву Александровичу позвонила, – выговорила она, поморщившись. – Вообще-то я только о том человеке хотела у него узнать, о господине де Фервале, но как-то не удержалась и спросила о деньгах.

Ева еще месяца три назад рассказывала Юре, что объяснилась с мужем по телефону, потому что Горейно сказал, что приехать для личного объяснения не сможет.

– Он сейчас визу продлевает, – объяснила она тогда. – И, по-моему, вообще хочет там остаться. А это кропотливое занятие, очень последовательное. Если он сейчас приедет, может получиться, что ему визу австрийскую больше не дадут, догадаются о его планах. Я не уверена, но, кажется, так. – И добавила, пожав плечами: – В общем-то он довольно спокойно отреагировал на то, что я от него ушла.