Книга Гарем - Патриция Грассо

Эстер была готова разрыдаться и забиться в истерике. Мать и сын обращались с ней как с малым ребенком. Оба они крутились возле нее, сыпали указаниями, вколачивали в голову правила и прописные истины, и так уже пять дней с короткими перерывами на еду и сон.

Если она взбунтуется, Халид не разрешит ей сопровождать их в султанский дворец Топкапи, а Эстер уже не могла выносить слишком затянувшегося заключения в доме Михримы. Вместо того, чтобы слушать и запоминать наставления двух ретивых учителей и выказывать трепетное желание усвоить ценные знания, она в нервной растерянности потирала свою забинтованную руку.

— Не трогай повязку, — приказал Халид, шлепнув ее по здоровой руке. — Касаться забинтованных частей тела — верх неприличия.

— Неприлично! — Темперамент Эстер вырвался наружу. — Меня уже тошнит от этого слова!

— Не повышай голос, когда говоришь при мне, иначе смерть покажется тебе избавлением, — предупредил Халид.

— А что ты со мной сделаешь? Удавишь, утопишь, посадишь на кол? А сначала будешь пытать на дыбе?

Присутствующая здесь же Тинна тихо хихикнула. Михрима метнула осуждающий взгляд в ее сторону. Она опасалась дурного влияния невестки на свою младшую дочь, а еще больше боялась, что Эстер плохим поведением уронит достоинство их всех в глазах султана и его близких.

— Ты хочешь сопровождать нас? — спросил жену Халид, настроенный весьма решительно.

— Да.

— Тогда слушайся меня или останешься дома. Принц повернулся к Омару, который держал наготове фериду, предназначенную для Эстер. За его спиной Эстер ухитрилась показать мужу язык, чем привела Тинну в восторг. Халид резко повернулся и с подозрением взглянул на жену.

Две недели минуло с того злосчастного происшествия на базаре. По-прежнему твердая как кремень в своих убеждениях, Михрима все же несколько мягче стала обращаться с невесткой и делала меньше злобных выпадов против сына. Тинна навещала комнату больной ежедневно и, как могла, развлекала ее. А по ночам Халид ласками ублажал страждущую.

Время, как лучший лекарь, исцеляло рану Эстер, но душа ее жаждала воли, воздуха и солнечного света.

Прогулки по саду уже не удовлетворяли ее. Сад казался ей тесным, каким и был на самом деле.

Узнав, что Эстер спасла жизнь его тетушке, принц Мурад настоял, чтобы Халид представил свою жену обитателям Топкапи. Его мать, сестра и супруга, а также другие женщины султанского гарема были заинтригованы рассказами о бесстрашной англичанке.

— Не поднимай вуаль до того, как войдем внутрь дворца, — сказал Халид, закрепляя на ней плотную фериду.

— И не высовывай носа сквозь занавески в носилках, — предупредила Михрима. — Я знаю, что ты делала это, когда нас несли на базар.

— Что-нибудь еще прикажете или это все? — раздраженно спросила Эстер.

— Не влезай ни на какие деревья, — добавила Тинна. Эстер рассмеялась. Тинна присоединилась к ней. Михрима осуждающе поджала губы. Изувеченная шрамом щека Халида стала подергиваться от нервного тика.

Эстер же мысленно улыбнулась. До чего же смешны их хлопоты и тревоги. Они принимают ее за невежественную дикарку, а ведь она кузина самой королевы Елизаветы Английской.

Халид на великолепном черном жеребце возглавлял кортеж, медленно тянущийся по узким, заполненным толпой улочкам к морскому порту. Вооруженные всадники отгораживали от любопытных и возможных злоумышленников трое носилок, в. которых устроились закутанные в темную ткань женщины. Кони шли вплотную, так, что ноздри одного чуть не упирались в круп другого. Лишь только мышь рискнула бы проскочить сквозь такую преграду. Меры, предпринятые для охраны знатных путешественниц, превосходили самое пылкое воображение.

Достигнув залива, Халид высадил своих дам из носилок и препроводил их на борт императорской весельной барки, которая снялась с якоря и отправилась вниз по Босфору ко дворцу Топкапи.

Прямо с берега начиналась лестница, ведущая во дворец. Ага-кизлар приветствовал их и провел мимо шеренги свирепого вида султанских янычар. Чтобы попасть в гарем, им пришлось пройти через громадный каретный сарай, двойные ворота которого были выложены перламутром. Такая же дверь вела и в сам гарем. За нею чуть ли не полчища евнухов несли свою нелегкую службу.

Эстер благословляла свою вуаль, позволявшую ей много разглядеть, оставаясь невидимой. Зачем здесь такое немыслимое количество стражей? Опасаются ли они вторжения извне, или нападения тех, кто заперт внутри?

Проникнуть в Топкапи или убежать оттуда казалось невозможным.

Ага-кизлар провел гостей через уютный дворик с фонтаном, который могли посещать только кадин — избранницы султана. Он расстался с ними в апартаментах Нур-Бану.

Приемная гостиная первой жены султана — баскадин — поразила Эстер роскошью убранства: резные потолочные балки, драгоценные ковры на полу и на стенах, разноцветная мозаика, невероятных размеров и красоты бронзовая жаровня, окошки в медной оправе, выходящие в личный садик хозяйки.

На подушках вокруг низкого столика полулежали две женщины и приятной наружности молодой человек. Завидев гостей, старшая из женщин — мать Мурада — расцвела улыбкой.

— Рада принять у себя родственников моего супруга.

Когда ее взгляд уперся в Эстер, Нур-Бану спросила у Халида:

— Это она?

— Да, к несчастью, — ответила за сына Михрима, не удержавшись и выпустив свое осиное жало.

Эстер, вздрогнув, повернулась к свекрови и обожгла ее мстительным взглядом.

Халид чуть подтолкнул Эстер вперед и сказал:

— Я представляю тебе, султанша, свою супругу Эстер. Знакомься, Эстер. Перед тобой Нур-Бану, а этот красавец с такой же рыжей гривой, как у тебя, мой кузен и друг, принц Мурад.

— Давайте поглядим на ее личико, — предложил Мурад.

С помощью мужа Эстер избавилась от черного покрова.

— Мы не впервые встречаемся, — улыбнулся Мурад. — Я любовался тобой на аукционе.

Огорченная тем, что наследный принц был свидетелем ее позора, Эстер густо покраснела и уставилась в пол.

— Скромность добавляет изюминку твоей красоте, — с одобрением произнес Мурад и представил темноволосую женщину, сидящую возле султанши: — Моя кадин Сафия.

Эстер вежливо кивнула и шепнула Халиду:

— Что значит кадин?

Мурад, видимо, обладал острым слухом, ибо тотчас пояснил:

— Сафия — мать моего старшего сына.

— Племянник! — возвысила голос Нур-Бану. — Твой Дикий Цветок совсем не соответствует описанию, которым ты нас заинтриговал.

Михрима не удержалась от смешка. Халид нахмурился. Эстер растерялась.

— Давайте сядем и познакомимся как следует, — предложил Халид, нарушая внезапно возникшую паузу.