Книга Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной - Ольга Арефьева

Я хвоен, и значит, я воин, Ты листвен и, значит, ты чист. Мы деревья и, значит, нас греет То, что растем мы вверх, а не вниз. Ты честен и, значит, мы вместе, Я искренен, это нам жизнь, Годами идем туда мы, Где пламя вверх, а не вниз. Я жилист, ты извилист, Я вырос и ты плечист, Мы станем с тобой огнями, Ведь пламя вверх, а не вниз.

Песни умирающих

Хихикает надушенная медь, Уходят боги снега в запевалы, Борщом и солью пахнет из подвала И дети не умеют больше петь. И душит, словно музыку, метлу Надменный дворник, грезя контрабасом, Собаки лают дискантом и басом, Оркестр умер, я пляшу в углу.

Мужественны песни умирающих, Жаль, что я пока что не из них. Мужественны песни умирающих, Трусы остаются в живых.

Податливы ларьки и провода. На улице — ни снега, ни засады, И где еще мне будут снова рады? Я бы ушла отсюда, но куда? Я выпила до дна, но вот слюна Все капает — ведь все мы человеки, Хочу побыть одна, но не навеки: Куда уйдешь — везде моя страна!

Ни горя, ни веселья, ни знамен, — Одна сплошная зеленая местность. Ни музыки, ни мимики, ни жеста, Ни следа от волнующих имен. На белом полотне — мотив утрат, А мы еще смеемся по привычке, И птичка в объективе жжет нам спички, Кто много жил — умеет умирать.

Мужественны песни умирающих, Жаль, что я пока что не из них. Мужественны песни умирающих, Трупы остаются в живых.

Отец-дерево

Отец-дерево За твоей спиной укрываюсь От пронзительного ветра новостей И поцелуев чужих взглядов На тебе гирлянды улыбок мертвецов, но ни одна не моя Твоя грудь широка, и птицы всегда спокойны Вокруг уже столько раз все сгорало Что со смертью вы заочно уже женаты Смерть это инцест Ты стал слишком высок для могилы Вырастив в камере смертников маленькую химеру Нет прививки от любви В песне должны быть простые слова А я умерла, так и не узнав, что такое эскапизм Я поднимаюсь вниз Огибаю по касательной собственную судьбу Долго гребу против течения смерти Между ликом и лицом течет отчужденное пространство Примерь на меня свою тень Быть собой — это мне подходит Слова сбиваются в колтуны Постулаты эталонов неприступны Шаги ушли, а ноги остались Моя голова в воде Одежда упала без стержня тела И звуки в ее лабиринтах Я ем из рук у чужих врагов Сквозь крышу на темечко каплет неудержимое время Но мой скелет свободен от тела Он знает, с чем есть любовь Коронация выеденного яйца Метаморфозы лягушек в мыслящий тростник Рудименты любви драконов Отец, покажи свой лик

Скафандр

Для меня быть естественно голой, Но снаружи мне нужен скафандр. На меня обижаются волки За то, что я им не по зубам. Меня несколько больше, чем видно, На фото от фона больно отстать. Птицам, похоже, тоже обидно, Что я перестала летать. Я не размножаюсь в неволе, Но на пустыре — цвету. Кошки кричат от любви, как от боли, Мне снится, что я расту. Я перестала владеть формой, Но в содержании — явный плюс. Голая правда — еще не порно, Односторонность — еще не флюс. В фотографе главное — это выдержка, А в певце — это диафрагма. Я не певица, слышишь, видишь ли, Я всего лишь ною тебе правду. Когда исчерпаны все способы, Все жестокости и все ласки, Мы изнутри — всего лишь особи, Мы снаружи — всего лишь маски.

* * *

Тихо кричу тишине: Пусти меня ко мне.

* * *

В одном лишь только терплю поражение — В воображении.

* * *

абсолютно счастлива тем, что готова к смерти, теперь можно и расслабиться, попить с удовольствием чаю, например, и чаять воскресения мертвых, например.

* * *

Грустно трогать тебя руками. Ты мечта. А мечта не должна быть с боками.

* * *

Пирамида Хео И Пизанская ба, Вавилонское сто — А потом неверба.

* * *

Когда пишешь стихи, Главное — вовремя остановиться. Вот так: Стоп