Книга Пастух для крокодилов - Сергей Возный

Глава двадцать пятая

Посвященная созданию имиджа, обману зрителей, а также прыжкам, ударам, синякам и ссадинам

Маленький спортзал, человек на десять, никаких излишеств, вроде «груш», мешков, или макивар — четыре стены, да плетенные циновки на полу. Здесь не учат искусству единоборств, здесь проверяют имеющиеся навыки и обкатывают в спаррингах.

— Начнем с прозвища, — предложил круглощекий сайбанец, явно совмещающий обязанности организатора с имиджмейкером. — Публика обожает звучные имена и загадочные биографии!

— А чего тут думать, меня всегда Монахом звали. Не подойдет?

— Мона-ах? — сайбанец повертел это слово так и сяк, будто пробуя на вкус, затем озабоченная физиономия просветлела. — Пусть будет Кровавый Монах!

— Нет уж, я с такой кликухой на люди выйти постесняюсь. Просто Монах — звучит вполне загадочно.

— Вы так считаете? Пожалуй, у нас действительно развелось многовато «кровавых», «ужасных» и «смертоносных» — молодежь, в основном. Взрослому мужчине надлежит быть серьезнее, тут вы правы. Сделаем ставку на таинственность!

— Где ж ее взять?

— О-о, она проистекает из вашего прозвища! Все слышали про боевые искусства даосских монастырей, вроде Шаолиня, а вот Европа остается для многих здесь большой загадкой. Есть вещи, которые волнуют воображение: рыцарство, крестовые походы, инквизиция. Монастыри, наконец, скрытые в горах, где христианские монахи веками развивают и культивируют таинственные боевые приемы!

— Что-то я сомневаюсь, — хмыкнул Богдан, представив вышеописанную картину. — Если судить по фильмам, святые отцы в свободное от молений время ударяют всё больше по пиву, да вину! У них там целые подвалы имеются, набитые бочками. Хотя, если это нужно для имиджа…

— Это просто необходимо, — улыбнулся сайбанец. — На этом будет строиться ваша биография. Мальчик-сирота, родители погибли… ну, допустим, под лавиной в горах. Вас подобрали монахи, приютили, воспитывали, обучая своему стилю боя. Достигнув необходимого возраста, вы решили пройти особое испытание — отправиться в странствие по миру, чтобы бороться со злом и проповедовать. Наши бои нужны вам, чтобы заработать на пропитание, а затем следовать дальше, по избранному пути.

— В целом неплохо, — признал Богдан, подумав, что этакой «легенде» поверят даже сами европейцы, кроме, пожалуй настоящих монастырских людей. Человечество обожало сказки во все времена.

— Монашеское одеяние мы вам подберем сегодня же, на татами будете выходить с посохом, а перед началом боя произносить… ну, скажем, «Аве Мария»!

— Вообще-то я православный, — возразил Богдан без особой решимости, ибо в церкви за всю жизнь побывал пару раз, от силы.

— Как вы сказали?! — имиджмейкер вскинул брови. — Это греческая ветвь христианства, да? Что ж, так даже лучше — больше возможности для маневра. Загадочный человек чужой веры, непонятный как Востоку, так и Западу… вы знаете молитвы вашей Церкви?

— С этим сложнее, — почесал Богдан в затылке. — «Отче наш», разве что, хоть и с трудом.

— Прекрасно! Прочтете это на своем языке, осените себя крестным знаменем. Неплохо бы еще выбрить макушку, как делают монахи.

— Это называется «тонзура» и практикуется опять-таки у католиков. Меня лучше не уговаривайте!

— Ну что ж, вам виднее, — в глазах сайбанца отразились эмоции режиссера, которому актеры-бездари губят весь замысел. — Вам виднее, вы ведь родом из тех стран. На этом свою роль считаю исчерпанной, далее переходите в руки тренера.

Новый персонаж оказался, скорее, еще одним имиджмейкером, призванным «поставить характерные приемы». Сухощавый мужик с неспешными манерами и внимательным взглядом попросил Богдана раздеться по пояс, охлопал, мышцы помял. Обойдя вокруг, толкнул в плечо, но из равновесия вывести не удалось. Улыбнулся, ободряюще кивнул — тут же мощный удар в живот. Пресс Богдан напрячь успел (привык не верить улыбкам), но пошатнулся ощутимо.

— А мне отвечать можно? — спросил простецки, на что тренер покачал головою:

— В тебе есть бойцовский дух и самоконтроль, это главное. Сколько раз можешь отжаться на руках? Попробуй.

Богуславский попробовал. Сотню выжал — неплохо, учитывая, что месяц не тренировался. Потом попробовал поприседать. После, по просьбе того же тренера, на руки встал, побрел к дальнему концу зала и дошел почти…

— Санг! — сказал тренер, и бамбуковая занавеска взорвалась под броском быстрого тела. Первый удар снес Богдана на спину, пришлось кувыркнуться и встретить противника ногами. Тот отскочил, ощерился хищно.

— Стоп! — усмешка на губах тренера выражала явное одобрение. — Драться вам еще рано. Иди, Санг, готовься к вечеру.

Гибкий как плеть человек сменил боевую стойку на вольную, поклонился почтительно тренеру, а Богдану кивнул коротко, сощурив без того узкие глаза. Исчез за занавеской столь же быстро, как и возник.

— Я доволен тобой, европеец, у тебя хорошая реакция. Не даешь застать себя врасплох и всегда собран.

— Будешь тут, с вами… — проворчал телохранитель, ощупывая живот. Ничего, в общем, страшного — мышцы в момент удара были напряжены, а потому спружинили. — Это что ж, меня тут на каждом шагу такие сюрпризы ждут?!

— Больше нет. Я должен был проверить твои бойцовские качества, а главное — настроить на сегодняшний бой.

— Это как же?

— Тебе ведь больно, европеец? Санг крепко ударил тебя и сделал это с удовольствием. Сегодня ты сможешь наказать его.

— Понятно. Завтра следующий противник меня заранее дубиной по башке стукнет, чтоб я был совсем злой?

— Для начала, ты должен победить Санга. Честно тебе скажу, он слабый боец. На нем ты самоутвердишься, покажешь себя публике, а второй будет покрепче, из тех, кто уже выиграл по несколько боев. После того, как люди узнают тебя и начнут делать ставки, сойдешься с одним из наших чемпионов.

— Ясно. Что еще сегодня в программе?

— Сущие мелочи. Немного акробатики, эффектных выкриков и жестов.

— Да не владею я этим! Объяснял ведь вашему Мэтру!

— Другие тоже не владели. Те, кто занимался спортивными единоборствами и тратил время на красивые стойки, не годится для боев без правил. Здесь нужны такие, как ты, европеец, но с учетом зрительских пожеланий. Будем учиться всему на месте.

Учеба оказалась по-восточному нудной: бесчисленное количество повторений одного и того же, до отупения, до матерков, до тяжести в мышцах. Истины, внушаемые тренером, постепенно переставали фиксироваться, проваливаясь прямиком в подсознание. Тело работало почти «на автомате».

Через пару часов занудства предыдущий имиджмейкер приволок невесть где раздобытое монашеское одеяние.

— Шустро работаете, — оценил Богуславский, примеряя не то плащ, не то длинную рубаху темно серого цвета, из грубой шерстяной ткани. — А капюшон зачем? Православные монахи не носят, по-моему.