Книга Синий взгляд Смерти. Рассвет. Часть третья - Вера Камша

Маршал уже стоял, остальные сидели – талигойцы прибыли первыми, первыми и уезжают. Савиньяк что-то сказал епископу, повернулся и небрежно махнул рукой свитским. Арно ответил скорей по-родственному, чем по-офицерски, и поднялся, опередив внезапно замечтавшегося Герарда.

– Сегодня все всем всего желают, – виконт вежливо тронул шляпу, – но с этими китовниками ничего толком не понять. Пожелайте себе от моего имени того, что нужно, сами, а мы с полковником Приддом за это обязательно выпьем. Господин Орест, это относится и к вам.

– Я пожелал, – адрианианец встал и протянул Арно руку. – Выпейте за то, чтобы маршал Савиньяк как можно скорей появился на севере, и за слово «нет». Его следует говорить вовремя, а единожды сказав, не уступать.

– Благодарю за совет. Руперт…

– Я с вами.

Бруно ни рукой, ни головой не махнул, а хвоста у фельдмаршала не имелось. Не получивший приказа Фельсенбург поправил перевязь и пошел провожать фрошеров сперва до начальства, потом до лошадей. Шли молча, только под ногами скрипел предварительно утоптанный «фульгатами» снег. За превратившимися в белые стога зарослями пританцовывали мориски с заиндевевшими мордами, небо было еще синим, но длинные тени обещали скорый закат. Незнакомый сержант подвел маршалу коня, Савиньяк, не глядя, растрепал солнечную гриву.

– Герард, – велел он, – проводишь его высочество до ставки, заберешь связных офицеров и представишь их Баваару. Полковник Фельсенбург, желаю вам завтра всей отпущенной на вашу долю удачи. Арно, поехали.

3

Хербсте с притоками встала намертво, но разве лед, пусть и толстенный, препятствие для бергеров, если те рвутся к столь необходимой по случаю Излома рыбе? Втащили на высокий берег пушки и, повторяя подвиг Вейзеля, саданули по несчастной заводи. После пары выстрелов в ход пошли кирки и корзины, горцы долбили и таскали до одури, но до воды добрались. С местом возглавлявшие рыбный рейд Катершванцы угадали, да и муксунцы спросонья ошалели, а кто бы на их месте не ошалел? Улов был просто роскошным, о чем и доложил Райнштайнер, торжественно пригласивший командующего армией на праздничную трапезу.

– Должным образом приготовленная рыба, – возвестил барон, – полезна, поскольку разжижает кровь, однако я вижу в этом блюде еще и память о море. Такую же, как наш герб и цвет нашего знамени.

– Я помню торских хариусов, – Эмиль обвел на карте место бергерской победы. – Но рыба не лучшее блюдо перед боем и тем более после: можно подавиться.

– Бой в ближайшем будущем? – удивился бергер. – Это не для варитов. Именно их пристрастие к празднованию в прошлом году сорвало замысел покойного маршала фок Варзов и сделало нашу летнюю кампанию столь неудачной. Конечно, грози Доннервальду Горная армия, нам бы пришлось ее останавливать, но на некоторое время все устроилось. Сражение начнется вряд ли раньше, чем через неделю.

– Бруно обещает сражение если не завтра к вечеру, то на следующее утро. В бесноватых наш принц все еще не верит, но при этом не сомневается, что от четверти до трети его армии, если не сорвать общую гулянку, перебежит к Марге. Фельдмаршала это, само собой, не устраивает, и еще меньше устраивает открытый союз с нами. Глауберозе с епископом от Славы что-то придумали, и старый бык согласился. Эти двое лично у меня доверие вызывают, так что драться нам придется, причем по отдельности.

– Надеюсь, – почти оживился Райнштайнер, – нам достался фок Гетц.

– Да. Мы встали удачно, а подробности обсудим, когда станет ясно, что у Глауберозе вышло.

– Я немедленно прикажу почистить и заморозить улов. Сохраненный таким образом муксунец при жарке почти неотличим от только что пойманного. Если мы остаемся на наших позициях, их имеет смысл укрепить хотя бы по-торски, облив подступы водой; если же мы пойдем вперед, нужно проверить дорогу, особенно на пути кавалерии. Снега немного, но промоины и ямы он скрывает.

– Пока мы остаемся на месте, но твою идею стоит осуществить уже сейчас и везде, где получится.

– Я займусь этим. – К фортификации и спасению улова Райнштайнер относился одинаково серьезно. Как он со своим занудством умудрился накрепко сойтись с Ариго, Эмиль не понимал, очень может быть потому, что не представлял себе одиночества: рядом всегда был Ли, и почти рядом – Рокэ.

«Мы слегка застоялись, – сообщил Рокэ, когда они обмывали его проэмперадорство, – а это во всех смыслах неправильно. Ты готов пугать кузнечиков и собирать ромашки?»

«На чей гроб?» – уточнил тогда Эмиль, и Алва, открывая бутылку, заметил, что начать придется с Адгемара. Они пили, решали, когда лучше выходить из Тронко, как идти и чем приманивать бириссцев. Теперь каждый получил свою кампанию, и северная, судя по всему, была самой простой… Горная армия в полях вряд ли продемонстрирует что-то великое, разве что полезет на бергерский лед бойчей, чем эйнрехтские гвардейцы. Это если они вообще полезут с фронта, а не попробуют проскочить мимо некстати случившихся фрошеров и зайти Бруно за спину. Ну отличнейшая ведь мысль – пройти берегом, пусть и потратив полдня, развернуться – и здравствуй, принц Зильбершванфлоссе, мы сейчас будем тебя есть… Развернувшиеся в линию горники и вылетающие им в тыл «вороные». Красота!

Изобразить соответствующие стрелки Эмилю помешали кавалерийское суеверие – не говори, куда идешь, пока не пришел – и вернувшийся адъютант.

– Мой маршал! – оттарабанил замерзший и от того еще более серьезный рэй Кальперадо. – Офицеры для связи сторон представлены друг другу и капитану Баваару. Граф Глауберозе просил переслать герцогу Эпинэ его личное письмо. Мой маршал, прошу вас уделить мне десять минут.

– Позже, – Эмиль поднял голову от карты, на которую, как оказалось, смотрел уже полчаса, а думалось, Райнштайнер вышел только что. – Пригласи Хеллингена и поищи фок Дахе.

– Мой маршал, я очень вас прошу…

– Скажешь во время ужина.

Рэй Кальперадо вылетел из палатки спешащим воробьем, только огоньки свечей колыхнулись. Возвращаться к карте Эмиль не стал, вернее, вернулся, но мысленно, пройдясь слева направо полем обещанного сражения. Место было неплохим, но очень уж дриксенским – выходи, стройся и сражайся строго по диспозиции. В Талиге предпочитали позиции с изюминкой, хотя на Мельниковом найденную Вольфгангом изюминку использовал Бруно. И ведь решение было на виду, неужели никто не сообразил?! Пусть фок Варзов был болен, а Маллэ – в печали, но Ариго-то с Райнштайнером! Или от дриксов фортелей не ждали, ведь бык должен переть в лоб. Тупо, упорно, пока не прорвется или не сдохнет…

– Мой маршал, генерал Хеллинген.

– Впусти.

Прежде Эмиль начальника штаба не держал, незачем было. Кавалерийский генерал подчиняется командующему армией, а для хиленькой бумажной возни хватало адъютантов. Рывок к Фельпу требовал прежде всего скорости. «Сильвестр продавал Фоме твою армию и флот Рамона, – хмыкнул на прощание Рокэ, – но мы с Габайру это дело переиграли. Фельп покупает сразу победу, причем у меня, так что лишнего не тащи». Эмиль не тащил ни туда, ни обратно, хотя пушки Дьегаррону он отослал зря, артиллерии откровенно не хватало…