Книга Вселенский расконвой - Феликс Разумовский

Эпилог

– Так, значит, оклемался? Молодец кобелек, – порадовался за Кобельборза Небаба. – А что говорит?

– Приказывает приступать к эвакуации. Себя любимого, – хмыкнув, убрал мобильник Бродов. – А еще к зачистке. У него там два холодных…

– Да, эти Кобельборзы такие, их и из пушки не убьешь, – хмуро заметил Серафим. – Здоровы, как черти. А вот Гвару, похоже, хреново совсем. Ей-богу, не выдержу, завалю его сейчас. Он ведь все-таки ануннак, гуманоид, живая душа. И чтобы так страдать…

Действительно, Гвару в который уже раз стало до одури плохо. С рыком вывернувшись наизнанку, он впечатался затылком в асфальт, судорожно забился в корчах, однако же со стоном встал и, вопреки всем законам логики, упрямо двинулся вперед. Еще, слава тебе господи, что хромать ему осталось уже недолго…

«А, вот куда его, болезного», – завернул за угол Бродов, присвистнул, умерил шаг и положил глаз на мрачный приземистый двухэтажный дом. Окна его были закрыты жалюзи, внутри не чувствовалось движения, над входом неоном пульсировали кровавые зловещие огни. В том плане, что это закрытый клуб, священная, суть частная, собственность и что чужие здесь не ходят. А вот анунникянина Гвара здесь держали, и крепко, за своего. Стоило ему только сунуться в дверь, как оная немедленно открылась, и генерал шагнул через порог – похоже, его ждали с нетерпением. Впрочем, не его одного, заведение имело успех – двери поминутно хлопали, пропуская внутрь членов этого клуба. Обгаженных, страшных и зомбированных, в точности напоминающих Гвара. Готовящихся вырваться в большую жизнь ублюдков рептового племени. Да, похоже, Избранные гады со своими яйцекладами не дремали…

– А может, и мы туда же? – Потрошитель закурил. – Устроим этой сволочи кузькину мать?

– Не, в лобовую, Сима, тут явно никак, – с вескостью возразил ему Небаба, с детства имевший глаз орла. – Ты буркалы раскрой, а потом прикинь хрен к носу и шевельни мозгой. Ну что, раскрыл? Прикинул? Шевельнул?

На крыше инкубатора сидели пернатые – только не птички-синички или турманы-сизари, так любимые в египетских массах[149], нет, крылато-ядовитые злобные твари, известные в галактике как мурры. Числом не менее дюжины.

– Херня, прорвемся. Да мы этих тварей сотнями… – начал было Потрошитель, однако Бродов не поддержал.

– Брось, Сима, остынь, сдуйся. Поспешим – негуманоидов насмешим. Суета в почете знаешь где? Не до рептов нам сейчас, Сима, не до рептов. О Кобельборзе подумать надо. Как он там сейчас, только что из комы?

Кобельборз был в добром здравии, терпимом настроении, но совершенно озверевший. Было с чего – вонь в клинике Муссы достигла апогея, сам гений-ветеринар замер в прострации в кресле, а на полу, в луже сизой слизи, тихо лежали двое. Два рослых антропоморфных тела, судя по положению когтистых лап, уже не живых. У одного были вывернуты жабры, у другого – выдран с корнем яйцеклад. В общем, обстановочка была еще та и положительных эмоций не вызывала. Кобельборз так прямо и сказал:

– Мы все, гуманоиды, вляпались в дерьмо. У нас где-то утечка информации. Сразу же после моего звонка сюда ворвались рептояры. И решили добить меня, дурашки. – Он довольно усмехнулся, на деле же жутко оскалился. – Вон какие тихие теперь лежат. Дважды я провел форсированный допрос, но они молчали, словно партизаны. Что с них взять – банальные убийцы, только за дураков втемную и держать.

Последнюю фразу Кобельборз не просто проскулил – продекламировал, видимо, глубоко в душе он был еще и поэт. Очень, очень глубоко.

– Господи, а его-то за что? – кинул быстрый взгляд Небаба на ветеринара. – Небось, тоже репт? Замаскированный? С яйцекладом?

В душе Семен вдруг позавидовал своему деду, Григорию Евламповичу, доблестному командиру Первой конной – вот тому-то было хорошо. Это вам товарищ Ленин, это товарищ маузер, это командарм Буденный, это белая сволочь. Не ломал, небось, голову, кто есть классовый смертный враг. Ша, ваши не пляшут. Полная ясность, ура. А тут… Десситы-паразиты, трооны-гандоны, репты-хуепты. Хрен проссышь. Кого топтать конем, кого рубить шашкой? А может, всех, не разбирая, к стенке и длинными очередями? Опять-таки, ни коня, ни клинка… Тьфу…

– Я, да будет вам известно, уважаемый стажер, профи, чего и всем присутствующим желаю, – страшно оскорбился Кобельборз. – А потому концентрирую свои навыки исключительно на врагах – третьи лица меня интересуют постольку поскольку. Доктора я ввел в субмегагипнотранс – нечего ему вникать во все наши коллизии, и так уж осложненные утечкой информации. И вообще, стажер, не пора ли вам с анунникянином заняться делом? Прямым, непосредственным, которому вы служите. А вас, ассур, я попрошу остаться.

«За что Герасим утопил Муму?» – внутренне пропел Небаба, кивнул и отправился на пару с Потрошителем заниматься делом своей жизни – разгребать дерьмо. Искать и разворачивать носилки, грузить на них зловонные тела и переть к Великой реке с тем, чтобы тайно уподобить премерзких гадов Осирису. Куда там наивному Герасиму с его воспитанницей.

– Итак, ассур, крайне важно, чтобы вы знали правду, – когда они остались вдвоем, сурово проскулил Кобельборз. – Всю, всю правду-матку, какой бы горькой она ни была. Ибо уверен в вашей скромности, порядочности и умению держать язык за зубами. Итак…

История, приключившаяся с Кобельборзом, пленяла интригой и напряженностью. А началась она обыденно, можно сказать, банально – с принятием перед полетом харчеклопса. Это мощный природный субрелаксант наподобие альдебаранской квачи, только, естественно, адаптированный, экстрагированный и разбавленный для нужд киноцефальского комсостава. После него исчезает стресс, стабилизируется давление, активизируется потенция и наступает здоровый сон. Еще какой здоровый – дрых Кобельборз в полете без задних лап и проснулся только от укуса мурры. Смертельного, в шею. Впрочем, все укусы рептов фатально неотвратимы – антидота от их яда не существует в природе. Однако спецназу киноцефалов все эти гнусности не страшны, их учат силой железной воли нейтрализовывать и не такое. Так что замедлил Кобельборз дыхание, синхронизировал сердечный ритм, взялся было за метаболизм, но вдруг с ужасом понял, что не может дальше контролировать процесс – мешало принятое неразбавленным. Сразу же вся жизнь промелькнула перед ним, он вспомнил дом, детство, первую любовь, мудрые слова матушки о том, что харчеклопсы-суки доведут до цугундера. Харчеклопс, харчеклопс, чертов харчеклопс. Да еще концентрированный, в неумеренной дозе. Теперь вот из-за него прервется нить жизни, сорвется операция, не выполнится задача. И репты доберутся до наследия ассуров. А там… Межгалактическая трагедия, вселенский катаклизм. И все из-за этого чертова неразбавленного харчеклопса. Эх, трижды, стократно, тысячу раз была права светлой памяти матушка… Однако время шло, мысли кружились, а линия жизни что-то не рвалась. И потихоньку пессимизм Кобельборза сменился крайним, безудержным изумлением, он понял, что имеет дело со счастливым, выпадающим спецназовцу лишь единожды его величество случаем. А осознав, стал медитировать, активизировал работу мозга и приступил к экспресс-анализу, в результате коего сделал вывод: спасла его от смерти страшной, лютой земная вакцина. То ли от лаписпироза, то ли от бешенства, это уже не важно, важно то, что средство, нейтрализующее отраву рептов, имеет место быть. Как говорится, и на хитрый анус всегда найдется смышленый пенис…