Книга Предания Синих камней - Станислав Ермаков

Заведующий отделом археологии и древней истории Калужского областного краеведческого музея О. Л. Прошкин на протяжении многих лет вёл раскопки на Чёртовом Городище. В ходе работ были обнаружены лепные сосуды роменско-борщевской культуры (археологическая культура славянского населения лесостепной зоны левобережья Днепра VIII–X веков), нож, наконечники стрел, дирхем…

Увы, но раскопки пока не позволили получить однозначный ответ на вопрос: было ли в древности Чёртово Городище культовым местом? Так что спор продолжается.

Впрочем, если славяне-язычники и не считали место священным, то особым, причём ещё с дославянских времён, оно было с очень высокой степенью вероятности. Просто не могло не слыть таковым из-за своих особенностей. Свидетельством тому служат упомянутые камни с признаками обработки – в точности такие, какие сохранились во многих других заповедных уголках Руси. Наши предки, которые также имели обыкновение поклоняться камням, унаследовали конкретные «местные» объекты почитания от живших здесь балтов, финнов и других, возможно, неведомых нам народов.

Ступить на камень – взойти на трон

Пробуя по мере сил обобщить мифологию камней, обратил внимание на любопытное обстоятельство, обычно выпадающее из сферы внимания отечественных авторов, пишущих о культовых камнях. Возможно, всё дело в том, что у восточных славян обычай, о котором сейчас пойдёт речь, распространения не получил. Но мы можем рискнуть и провести некоторые параллели, как кажется.

Камни играли существенную роль в церемониях вступления на царство славянских правителей. Князь восседал на камне, который символизировал вечность и постоянство, и таким образом пребывал в центре космоса, центре вселенной, в символическом центре своих владений. Так власть князя приобретала священный статус. Каменный престол наделял правителя величием и властью. Такие камни, как правило, находились на возвышенностях – холмах и курганах, а не в крепостях. Многие авторы отмечают, что первоначально такие камни могли находиться даже в чистом поле, где их было далеко видно отовсюду. Несомненно, такие камни считались особыми.

Интересно, что мифологический символизм коронационных камней самым тесным образом пересекается с тем, которые мы наблюдаем у священных валунов сегодня. Сколь бы ни были многообразны связанные с ними обряды и ритуальные действия, все они, похоже, выражают одни и те же идеи.

Больше всего сведений сохранилось об обычаях вступления на престол властителей Каринтии и династии Пржемыслов[178].

На землях Каринтии (ныне Словения) князя первоначально выбирали воины и свободные землепашцы. Древние обычаи сохранялись и после 828 года, когда Каринтия вошла в состав империи Каролингов.

Княжеский трон состоял из нескольких каменных плит, которые поддерживали сиденье в виде капители римской колонны, взятой из развалин бывшего римского города Вимум, на которых вырос Кемски Град, славянский центр Каринтии. Вплоть до XIX века трон, называемый также Воеводским столом, стоял в пригороде, откуда был перемещён в музей в Клагенфурте-ам-Вёртерзе (ныне столица земли Каринтия на юге Австрии), а на месте осталась его копия.

Копия Воеводского стола – коронационного трона, воссозданная на его историческом месте

Ритуал заключался в следующем. По обычаю князя избирали свободные земледельцы. Они избирали из своего круга судью, который опрашивал всех выборщиков, достаточно ли хорош предложенный императором кандидат и желает ли он стране блага. После того как выносилось решение, что всё обстоит именно так, начиналась собственно церемония. Избранного судью одевали в серую тунику, препоясывали алым поясом и вручали большой алый мешок, в котором находились сыр, хлеб и княжеские регалии, а его охотничий рог увивали алыми ремешками. Надевали обувь, украшенную алой вышивкой, на плечи набрасывали серый плащ, а на голову надевали шляпу венедского образца, затем усаживали на лошадь, которую никогда не использовали для сельскохозяйственных работ, и вели его к камню. Обходили вокруг камня трижды, сопровождая это пением благодарственных песен. Судья усаживался на сиденье, к которому приходил новый князь. Из одежды на нём были лишь плащ, шляпа, серое шерстяное рубище и сандалии.

Церемония восшествия на престол каринтийских князей на миниатюре из «Osterreichische Chronik» (по П. Корошечу)

Сидящий на каменном троне спрашивал, праведно ли судит претендент, озабочен ли благосостоянием страны и ревниво ли оберегает свою честь. Присутствующие отвечали утвердительно, после чего возвращали новому властителю его одежду и регалии, а тот вручал им выкуп деньгами, скотом, обещал и освобождение от податей. После этого князю уступали место на троне, он поднимался на него и там, поворачиваясь во все стороны света с обнажённым мечом в руке, давал клятву, что будет судить по чести.

«Княжий камень» из Каринтии – коронационное сиденье каринтийских князей, хранящийся в музее в Клагенфурте-ам-Вёртерзе

Л. Слупецкий со ссылкой на ряд других источников сообщает и о том, что на территориях, заселённых славянами, сохраняется несколько десятков каменных тронов с подобным высоким статусом. Коронационный трон чешских Пржемыслов не сохранился, но, по словам Козьмы Пражского, находился на возвышенности в центре Праги. Интересно, что основатель династии, согласно преданию, также был земледельцем.

Имеются указания на то, что коронационный камень имелся на польских землях, вероятно в древней польской столице династии Пястов Кракове. В XIX веке были записаны легенды о горе Кёнингштуль на острове Рюген, где находился княжеский престол, на который восходили правители острова после их избрания ассамблеей.

Слупецкий также обращает внимание на то, что производное от «стол» слово «столица» является общеславянским и что ибн Фадлан также упоминает о царе русов, сидящем на престоле (правда, польский историк называет царя норманном).

Мы же, вспомнив о том, что «все ритуалы изначально обладают совсем не просто “аллегорическим”, подражательным или изобразительным, а реальным смыслом: они настолько вплетены в реальность воздействия, что образуют его необходимую составную часть»[179], попробуем отыскать возможную – да что там! – наверняка существующую мифологическую связь между каменными «престолами» и просто культовыми камнями, о которых мы имеем куда более полное представление.