Книга Слепой случай - Мерил Сойер

— То есть помощь голодающим идет налево? — возмутилась Эйлис. Джип затормозил, пропуская переходившее через дорогу стадо коз.

— И те же самые люди, которые воруют гуманитарную помощь, наладились поставлять оружие южанам, используя при этом грузовики Евросоюза. Только поймите меня правильно — я не хочу становиться ни на чью сторону. Я просто стремлюсь к тому, чтобы война не унесла миллионы жизней голодающих южан. Надо кричать, бить в набат, тогда правительство Судана будет вынуждено начать переговоры с повстанцами и южанам вновь начнет поступать гуманитарная помощь. — Джип медленно двинулся вперед. — Я люблю эту страну и хочу всколыхнуть общественное мнение. Видите ли, миска риса — это полумера. Людям надо бросить оружие и вернуться на свои поля.

Джип въехал на неровную, всю в рытвинах площадку, где парковались машины.

— Ну, на сегодня хватит политики! Лучше я покажу вам гробницу Маади, а потом здешний соук.

Омдурман не корчил из себя европейского города. С пыльных кривых улочек и закоулков неслось по-звякиванье колокольчиков на упряжи верблюдов и рев ослов, тянувших перегруженные тележки. Чиненые-перечиненые драндулеты непрестанно гудели, пугая коз, совершенно свободно разгуливавших по улице среди мусора и нечистот. Эйлис задержала дыхание — так странен был экзотический запах тмина, куркумы, шафрана и чего-то совсем уж непонятного и очень сладкого.

— Откуда этот сладкий запах?

— Это патока, которую здесь примешивают к табаку, называется такая смесь — гук, — пояснил Остин, указывая на сидевших на корточках мужчин с длинными трубками наподобие водяных шлангов — без курения гука какой же базар!

Здешние мужчины все сплошь были в длинных рубахах чуть ли не до земли. Одежды развевались, давая прохладу. Головы мужчин украшали белые тюрбаны. Одежду женщин составляли короткие и узкие платья, поверх которых надевались туабы — многометровые полотнища, которыми просто-напросто обматывали голову и тело.

Возле гробницы, купол которой ярко блестел на солнце, вилась очередь жаждущих войти внутрь.

— Давайте тоже встанем, — предложила Эйлис.

Остин покачал головой:

— Иностранцам туда нельзя. Я просто хотел показать вам ее снаружи. Для суданских мусульман — это святыня, посетить которую почти то же самое, что совершить паломничество в Мекку.

Обойдя вокруг величественного сооружения, они направились в центр города, в Соук-эль-Кебир. Легкие передвижные столы и прилавки были разгорожены висящими коврами и полотнищами материи, и все это вместе образовывало рынок, над которым на столбах был водружен не дающий прохлады тростниковый тент.

— Здесь продается все на свете, — сказал Остин, когда они битых два часа пробродили по рынку.

Стайка женщин с плошками в руках стояла за кунжутным маслом. Штук шесть верблюдов в шорах были привязаны к жердям. Животных гонял тяжелой плеткой по кругу старик. Безостановочным своим кружением верблюды двигали приспособление, выжимавшее масло из семян кунжута. Драгоценная жидкость стекала по желобу в обсаженный мухами лоток.

Опираясь на руку Остина, Эйлис поспешила прочь. Жаль несчастных животных, обреченных пр. это тяжкое, монотонное кружение, но боже мой, а сами суданцы, ютившиеся в своих хибарах, а их голодающие дети — их разве не жаль? Для многих и многих жизнь горше смерти. Как же невероятно повезло ей, Эйлис!

— А там что происходит? — спросила Эйлис. Она была рада отвлечься от мрачных размышлений. Впереди около лавочки толпились люди, и каждый тянул к продавцу руку с суданскими фунтами. Подойдя поближе, Эйлис разглядела, что нарасхват шли какие-то странной формы мешочки с длинными ремнями.

— Эта такие чехлы на вымя верблюдицам надевать, — объяснил Остин, — чтобы верблюжонок не мог сосать матку и не отвлекат ее от работы.

Они шли вдоль лавок, где продавали золотые и серебряные украшения: кольца, браслеты, серьги лежали в корзинах или висели над прилавком.

— Выгоднее всего здесь покупать серебро, — сказал Остин. — Чудесная ручная работа, очень тонкая.

Поторговавшись, Эйлис купила себе широкий серебряный браслет и похожие для Линды и Ренаты.

— А это что? — она кивнула в сторону лавчонки, где на прилавке не было ничего, кроме маленьких весов.

— Это Абдулла. От него лучше держаться подальше: это местный меняла и крупнейший мафиози. Видите эти поставленные в ряд мешочки? В них золото. Он может скупить здесь все. — Остин кивнул в сторону темнолицего человека, колдовавшего над весами: — Готов держать пари, что и оружие повстанцам поставляют через Абдуллу. Он опутал своими щупальцами всю страну.

— Неужели? Каким же это образом? — удивилась Эйлис. Она вспоминала, где могла слышать имя Абдуллы.

— Ну, это проще простого. Три четверти ввозимых товаров здесь идет через Порт-Судан. И там всем заправляет Абдулла. Если прибавить к этому, что он контролирует и два важнейших рынка — в Омдурмане и в Кассале, — то вы поймете, какую мощную теневую сеть он создал.

И вдруг возле лавки Абдуллы Эйлис увидела пепельного блондина, в котором тут же узнала Стивена. Она хотела было окликнуть его, но осеклась, увидев с ним Брэда. В карман Стивена перекочевал маленький мешочек с золотом.

— Это не ваш приятель там? — спросил Остин.

— Да. — Эйлис вспомнила, где слышала имя Абдуллы. Его упомянул вчера в кафе Брэд, вскользь сказав, что у Стивена с Абдуллой какие-то дела.

Брэд и Стивен шли им навстречу, смеясь и болтая.

— Привет-привет! — Брэд весело ощерился. Казалось, его ничуть не взволновала встреча, лишь глаза настороженно блеснули.

— Мы тут подбирали кое-что для реквизита, — сказал Стивен. Глаза его бегали.

— Мы идем смотреть дервишей, — сообщил Остин.

— Превосходно, я с вами, — сказал Брэд. — Пора и мне хоть одним глазком взглянуть на туристские достопримечательности. А у Стивена сегодня какая-то вечерушка в английском посольстве, так что я свободен и могу поужинать с вами.

Стивен поспешил распрощаться и ретировался. Эйлис не вслушивалась в разговор, погруженная в мысли о Стивене. Не может ли он быть причастен к той афере с билетами? Наверное, стоит посоветовать Марку это проверить. Потом она вспомнила бумаги Брэда и решила, как только представится случай, изучить их поподробнее.

Возле мечети уже собралась целая толпа. Раздалась барабанная дробь, ударили в литавры, и появились одетые в пестрые лохмотья дервиши. Они пели и размахивали в воздухе какими-то зелеными полотнищами. Так с пением и танцами они вклинились в толпу, образовав круг. Барабанная дробь участилась, еще и еще — и дервиши как одержимые закружились, закрутились в вихре.

— Когда они остановятся? — спросила Эйлис.

— Когда совсем обессилят или же когда зайдет солнце.

Они глядели на дервишей минут двенадцать. По пути к машинам Брэд сказал Эйлис, что итальянцы должны прилететь завтра рейсом из Франкфурта.