Книга Ярость и рассвет - Рене Ахдие

Мальчишке, который сжег ее жизнь дотла, только чтобы сделать из этого мир, совершенно не похожий на те, которые она когда-либо знала.

Завтра ее будет волновать такое понятие, как верность. Завтра она будет беспокоиться о цене подобного предательства.

Но сегодня имело значение лишь это.

Их руки были подняты над ее головой. Она слышала его тихий шепот.

Просто один мальчик и одна девочка.

Это…

Забвение.

* * *

Шарзад проснулась от запаха роз.

От запаха дома.

Золотое солнце просвечивало лучами резные деревянные планки ставней, ведущих на балкон. Она вздрогнула от его света и повернулась на другой бок.

На шелковой подушке возле своей головы увидела бледно-фиолетовую розу и сложенный лист пергамента. Шарзад улыбнулась. Затем подняла розу и поднесла ее ближе.

Цветок был безупречным. Окружность извилистых лепестков идеальна, и цвет гармонично балансировал между ярким и приглушенным. Вдыхая пьянящий аромат, она, потянувшись за клочком пергамента, перевернулась на живот.

Шази,

Я предпочитаю синий цвет всем остальным. Запах сирени в твоих волосах является источником постоянных мучений. Я терпеть не могу инжир. И наконец, на протяжении всей жизни не забуду воспоминания о вчерашней ночи…

Ибо ничто, ни солнце, ни дождь, ни даже самая яркая звезда на темном небе не сравнятся с твоей изумительностью.

Халид

Шарзад перечитала письмо четыре раза, фиксируя его слова в памяти. Ее улыбка становилась шире с каждым прочтением, пока не стала настолько широкой, что начали болеть щеки. Затем девушка рассмеялась как дурочка и сразу же отчитала себя за это. Она положила розу и пергамент на стул возле кровати и потянулась, чтобы взять с пола свою отброшенную шамлу.

«Где Деспина?»

Завязывая шнурки, Шарзад подошла к двери комнаты своей служанки и постучала. Когда никто не ответил, она повернула ручку и заглянула внутрь. Комната выглядела темной и заброшенной. Шарзад, нахмурившись, развернулась обратно.

Ее хмурый вид все усиливался, пока она купалась и одевала льняной, насыщенного алого цвета, камис без рукавов и подходящие шаровары. Манжеты и подол были вышиты мелким жемчугом, а также украшениями из меди и золота.

Когда она закончила распутывать гребнем из слоновой кости последнюю прядь волос, одна из двойных дверей открылась, а затем захлопнулась с оглушительным треском.

Приглушенно вскрикнув, Шарзад подпрыгнула.

– Скучали по мне? – поддразнила ее Деспина.

– Где ты была все утро? – Госпожа с негодованием посмотрела на служанку, закручивая свои все еще влажные волосы через плечо.

Деспина склонила голову набок.

– Вы, наверное, шутите, избалованная халифа. Я бы скорее отведала фекалий, чем вернулась в эту комнату раньше. Особенно рискуя навлечь на себя гнев короля.

– О чем ты говоришь?

– Прекратите изображать ложную скромность. Весь дворец знает об этом.

Теплая волна поднималась по шее Шарзад.

– Знает о чем?

Деспина ухмыльнулась.

– Халиф Хорасана в одиночестве идет в сады на рассвете. И возвращается с единственной розой. – Она указала на цветок, лежащий на стуле позади Шарзад. – Думаю, можно с уверенностью предположить почему.

Огонь разлился по лицу Шарзад.

Деспина застонала.

– Вы собираетесь отрицать это, да? Как утомительно.

Шарзад выдержала паузу.

– Нет. Не собираюсь. – Она приподняла подбородок.

– Слава богам! Я думала, мне придется, страдая, наблюдать за очередной возмутительной попыткой показать скромность.

– Ну да, кому же еще об этом говорить, как не тебе.

– В смысле?

Шарзад уперла руки в бедра и приподняла одну бровь, идеально подражая своей служанке.

– Вы хорошо провели вечер, Деспина-джан?

– Конечно хорошо, – бросила Деспина через плечо. – Я прекрасно выспалась.

– Рада это слышать. Ты наконец-то набралась смелости сказать любимому правду?

– Любимому? Вы, наверное, ударились головой. Может, слишком много необузданного…

– И кто сейчас возмутительно скромен? Честно говоря, меня выводит из себя то, как ты и он вместе продолжаете играть в эту игру, игнорируя свои чувства. Ты должна дать ему понять, что он тебе не безразличен. И он обязательно должен узнать про своего ребенка. Возможно, я могу…

– Шарзад! – Деспина развернулась, ее лицо исказил ужас. – Вы не можете! Вы не должны!

– Деспина…

– Вы не понимаете! Ему нельзя знать… все. – Руки Деспины дрожали, когда она положила их на живот.

Шарзад в недоумении уставилась на нее.

– Ты права: я не понимаю. Он хороший человек. Он должен… любить тебя. Разве не так?

– Я… не знаю. – Впервые гордость и надменность в Деспине дрогнули. Ее плечи опустились, и она подошла к подножию кровати Шарзад и прислонилась к основанию.

Не говоря ни слова, Шарзад села возле нее на белый мрамор.

– В любом случае, он не может на мне жениться, – сказала Деспина мягким, побежденным голосом. – Я – служанка. Он – двоюродный брат халифа. Когда-нибудь станет следующим шарбаном. Его отец женился на принцессе Хорасана. Он тоже должен жениться на ком-то из хорошей семьи. Точно не на служанке из Фив.

– Даже если он любит ее?

Деспина закрыла свои небесно-голубые глаза.

– Даже если любит.

– Мне кажется, это чушь. Ты беседовала с ним?

Она отрицательно покачала головой.

– Он думает, я не люблю его. Я говорила ему об этом.

– Деспина! – Шарзад уставилась на свою служанку.

– Так проще. Если он считает, что является обычным мимолетным увлечением, и мне, и ему будет намного легче продолжать жить после этого.

– Почему ты так поступила по отношению к себе? Зачем солгала Джалалу?

– Я считаю, что когда ты действительно кого-то любишь, ты желаешь этому человеку лучшего.

– Мне это кажется не только абсурдным, но и высокомерным.

– А мне кажется забавным слышать это от кого-то столь высокомерного, как вы.

– Это я высокомерна? – с жаром спросила Шарзад. – Отнюдь не я, в первую очередь не посоветовавшись с ним, предполагаю, будто мне известно, что лучше для взрослого мужчины.

Деспина грустно улыбнулась.

Шарзад подтолкнула ее плечом.