Книга Пережить бы выборы - Наталья Горская

– Этих баб никуда допускать нельзя! – согласился главный технолог, а разошедшийся Аркадий Константинович уже никого не слышал и продолжал:

– У власти в нормальном обществе не привилегии на первом месте стоят, а спрос с этой власти. Николай Второй не справился со своей задачей, так и расплатился самой дорогой ценой за свои ошибки. В других странах правители стараются хорошо работать, потому что боятся именно расправы. Рейхсминистр Геббельс, не к обеду будь помянут, мало того, что с собой покончил, так ещё потравил всех своих детей. Вот как боялся того, что «не оправдал надежд нации»!

– Ну, это понятно, – дополнил начальник цеха капитального ремонта. – Доктор Геббельс судил своих врагов-победителей по себе и ожидал расправы в виде казни, на выдумывание которых сам был большой масак. Зато у нас генерал Пуго после путча в девяносто первом застрелил жену, а затем себя. Хотя единственное, что ему грозило, так это нудный суд на много лет, досрочное освобождение по амнистии или «за примерное поведение» и косноязычные мемуары «Как мы спасали Россию». А жену его вообще никто трогать не собирался.

– Так страх какой был перед народом! Потому что совесть ещё была. Есть такие народы, у которых во власти не забалуешь – мигом в чувство приведут. В Испании поезда взорвали, так горячие испанцы сразу же правительству заявили: «Если вы с этой проблемой не справитесь, то мы вас вышвырнем к чёртовой матери! Нам такая власть не нужна». А у нас народу вырезали столько, что и не сосчитаешь. Да считать-то никто не собирается – вместо этого бабам-дурам дали наказ восполнить потери личного состава. У нашей власти хватает наглости при этом к народу обращаться с такими нелепыми просьбами! А чтобы привлечь к ответу тех, кто страну довёл до такого состояния, что она уже вымирать начала, – руки как-то не доходят, видишь ли. Расплодили воров всех мастей, и в отставку ушли: мол, живите дальше, как хотите. А дальше и жить не захочешь! Да ещё нас же и обвинят, что это вы, дескать, сами нас выбрали. А какая разница, кого из них выбирать, если они все одинаково амбициозны и жадны? Вот мне и не понятно, прежде всего, как рядовому гражданину, а уж потом только как нормировщику труда: откуда у обывателей столько страсти к разговорам о том, чего по сути нет?

– Я тоже не понимаю, какую власть все собираются выбирать, – согласился уже и главбух. – Где вы у нас власть видели? У нас её нет по определению. У нас только коммерсанты у власти. Такое вот недоразумение: коммерсанты оказались у власти, бывший профессор улицы метёт, учёный автомобили ремонтирует, военный в сторожа ушёл. Полный сбой по всем профессиям. Нет настоящего хозяина, который мог бы сберечь и преумножить, а есть только торгаши, которые умеют растаскивать и распродавать, растаскивать и распродавать. А некоторые до сих пор в таком заблуждении пребывают: «Мы власть идём выбирать». Забудьте вы это слово! Нет у нас в стране никакой власти уже последние тридцать лет. Мы потому так власть и ругаем, что никогда её не видели. Мы не власть критикуем, а её отсутствие. Никогда не было у нас разумного руководства в стране: то тираны у власти сидят, то маркетологи…

– Послушайте, вы это… как бы не очень, – встревожился начальник Завода. – Не увлекайтесь, товарищи, якобинством! Надо пойти и проголосовать. И подчинённым своим напомнить, чтоб не забыли.

– Пойдём и проголосуем, не впервой, – успокоил его старший нормировщик. – Вы меня словно бы не слышите, о чём я говорю. Вы сами подумайте: разве это дело, что у нас в рабочее время в социальных сетях сотрудники зависают, шлют послания с просьбами министрам, некоторые даже объясняются в любви «симпатишному» кандидату. Люди уже сами не знают, на что опереться в своём выборе. Люди никак не могут договориться о характеристиках «правительства своей мечты». Кому-то подавай брутальных, кому-то даже сексуальных, и почти никто не заикается о том, что избраннику надо обладать особыми качествами в смысле организации жизненного процесса в стране. И вот на эту болтовню растрачиваются мегаватты энергии, у людей повышается давление, появляется одышка, изнашивается сердечная мышца от переживаний. Только кому от этого лучше? У нас много таких сцен можно наблюдать, как интеллигенция наша доморощенная (или те, кто себя ею считают) спорят до хрипоты на грязной кухне, где со стен паутина и тараканы гроздьями свисают. А обитатели сего жилища спорят о Столыпинских реформах! Или о судьбах Белой эмиграции. Ну, Сталин там «на закуску», естественно – как же без него. Главное, о том, что БЫЛО. И было очень давно. А нет, чтобы свой дом СЕГОДНЯ в порядок привести, взять тряпку и швабру, засучить рукава и снять хотя бы паутину со стен. Да только лениво. Ох, как лениво-то, что лучше покричать о том, что было очень давно. Желательно до хрипоты. И в этом мы все: сегодняшние проблемы закрикиваем, заглушаем «ужасами прошлого». Ещё эти выборы, будь они не ладны! Теперь о них все: ля-ля-ля. И даже в рабочее время! А не проще ли просто НЕ говорить об этой лабуде, в которой по большей части и сами политики ни черта не смыслят?

– Ха! – загалдели начальники. – Это не так-то просто! Это такая отрава, что только на язык попадёт хоть капля, так человек не успокоится, пока целую бочку из этой капли не раздует. А вот давайте Эмму Сергеевну спросим. Она у нас тут одна женщина, она лучше понимает природу болтовни, раз это «типично женское заболевание».

Заведующая лабораторией Эмма Сергеевна всё это время молчала, рассматривала новую порцию ярких предвыборных листовок и очень смутилась, когда её присутствие заметили-таки. А начальник Завода даже предложил:

– Надо нам больше женщин в руководство внедрять. А то получается, что мужики у нас только руководят, а женщины работают.

– А руководство по-вашему – это не работа? – удивилась Эмма.

– Ну, я не знаю, – не ожидал такого ответа начальник. – Принято считать, что нет.

– У нас и так бабы кругом! – запротестовал главный технолог. – В образовании, в медицине, в сельском хозяйстве! В армии они уже скоро мужиков вытеснят! Был тут в локомотивном депо по поводу наших заплутавших грузов при перевозке, там каких-то тридцать лет тому назад одни мужики работали, железная дорога была чисто мужской вотчиной, а сейчас тоже – одни бабы. Ну, всё заполонили, заразы! Сам удивляюсь, и как это я их до сих пор терплю…

– Идите сами работать учителями, врачами, в сельское хозяйство, раз так душа изболелась от женской экспансии, – пожала крутым плечом Эмма Сергеевна. – Кто вас туда не пускает? В армию и на «железку» – тем паче.

– Ага, щас! Пойду я за копейки горбатиться! Дураков нет. Это только женщины, видимо, от «большого» ума находят себе такие профессии.

– Вам в политику надо, – серьёзно предложила Эмма главному технологу. – У Вас талант, как у главаря либералов, говорить одно и тут же это опровергать. Вам прямая дорога в депутаты – не знаю, чего Вы на Заводе до сих пор себя губите?

– Ага, в политике тоже…

– Одни бабы, да? – закончил за главного технолога главный инженер под общий хохот.

– Проблема в том, – сказала, немного выждав, Эмма Сергеевна, – что бабы в сельском хозяйстве и рабочие на заводах за копейки работают, а чиновники за очень хорошие деньжищи и даже со взятками работать решительно НЕ ХОТЯТ. Хотя и могли бы, за такие-то деньги. Партий всяких понаделали, а землю некому пахать… А вообще, я против баб у власти.