Книга Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков - Анатолий Вассерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тормозить надо умело и умеренно. Экономический двигатель должен остаться мощнее государственных тормозов. Лучшие аналитики ищут оптимальные их соотношения. Причём каждый раз заново — в зависимости от неповторимого сочетания обстоятельств. Но сам принцип гармонии газа и тормоза — рынка и государства — приходится учитывать по крайней мере до тех пор, пока ничего лучшего для экономического движения не изобретено.
Люди — главный ресурс человечества
Более полувека назад Джулиан Линколн Саймон показал: в долгосрочной перспективе доля сырья в цене любого конкретного товара падает, а основная доля прибыли достаётся следующим звеньям производственной цепочки. Теоретический прогноз вскоре подтвердился экспериментально: обвал рынка меди подкосил социалистические реформы в Чили.
Под закон Саймона попала и первая попытка нашей страны стать великой энергетической державой. После арабского нефтяного эмбарго на почве войны Египта и Сирии с Израилем 1973.10.06–24 (так называемой Войны Судного дня) нефть на мировом рынке подорожала на порядки. Под давлением Отдела пропаганды ЦК КПСС во главе с Михаилом Андреевичем Сусловым экономические реформы, начатые в 1965-м под руководством премьера Алексея Николаевича Косыгина, двинулись вспять, а дырки в экономике до поры до времени затыкали пачками нефтедолларов. Когда нефть лет через десять заметно — хотя и далеко не до прежнего уровня — подешевела, оказалось, что мы утратили и былой статус великой промышленной державы: слишком уж многие направления собственных разработок заменили закупками за рубежом.
Вторая попытка наступить на старые грабли пока развивается успешнее. Даже Великая депрессия, ударив прежде всего по ценам сырья, вскоре отступила перед бычьим нефтегазовым рынком. Дело в том, что нефть нынче — не столько сырьё, сколько инвестиционный товар. Доллар — при всех усилиях ведущих держав мира поддержать его — того и гляди рухнет под напором внутренних неурядиц: источник кризиса — десятилетия жизни взаймы Соединённых Государств Америки, давно уже оплачивающих основную часть своих расходов необеспеченной эмиссией. Золота слишком мало, чтобы при существующей цене оно могло покрыть все сбережения, а росту его цены препятствуют всё те же СГА разнообразными политическими манёврами. Поэтому значительная доля свободных средств вкладывается в нефть. А поскольку Федеральная Резервная Система ещё долго будет снабжать свою страну — а через неё и весь мир — свободными средствами, нефть вряд ли подешевеет до конца кризиса.
Да и после кризиса перспектива вроде бы радужна. Заработает промышленность — понадобится ей сырьё. Правда, по закону Саймона рано или поздно найдут замену нефти: снимут политические ограничения с самой экологически чистой — ядерной — энергетики, разовьют синтез бензина по образцу Германии, провоевавшей почти шесть лет на смеси синтетического бензина с бензолом в качестве антидетонатора, или ещё что придумают. Но у нас и другого дефицита хватает. В советское время в наших недрах вообще вся таблица Менделеева лежала в товарных количествах. Но и в нынешних границах много найдётся. Например, как только Китай, почти монополизировавший переработку редких металлов,[182]объявил о сокращении экспорта, появилось множество проектов развития кольских и освоения якутских месторождений.
К сожалению, богатство не гарантирует счастья. Закон Саймона опирается на человеческую изобретательность, изыскивающую пути замены и экономии любого конкретного сырья. Но закон сохранения массы-энергии всё-таки выше. Невозможно обойтись вовсе без чего-то исходного. А потому изобретательность неизбежно обращается и на поиск путей гарантирования поставок сырья. По возможности — подешевле.
Всплеск производства по окончании нынешнего кризиса наткнётся на дороговизну большей части сырья. Потому что не только нефть стала инвестиционным ресурсом. Те же редкие металлы нужны Китаю не только для стремительно раскручивающейся и усложняющейся промышленности, но и потому, что с каждым днём всё очевиднее нелепость вложения долларов, поступающие от экспорта, в обязательства федерального казначейства СГА. Куда разумнее вложить бумагу, чья ценность зависит только от доверия к заокеанской финансовой пирамиде, в твёрдые ценности. Китай уже скупил немало крупных заводов за рубежом. Но и на пополнении сырьевых запасов не экономит.
Китай уже выбирается из кризиса — развитием необъятного внутреннего рынка взамен съёжившегося внешнего.[183]В ближайшее время его примеру последует Индия. Правда, по сравнению со средним китайцем средний индиец — нищий. Но тем легче поднять их потребление даже очень малыми дотациями. А когда маховик взаимосвязи спроса с предложением через зарплату, впервые запущенный ещё Хенри Уильямовичем Фордом, начинает раскручиваться, экономика разгоняется по экспоненте.
В ближайшее время Европейский Союз и страны Юго-Восточной Азии выстроят взаимодействие напрямую — без посредничества американских торговцев и денег. Тогда их экономики также начнут разгон — на топливе взаимодополняющего спектра спроса и предложения.
На мой взгляд, уже к концу 2011-го крупнейшие промышленности мира выйдут на мощность, требующую всей доступной им добычи сырья. А ей нужны изрядные и долгосрочные капиталовложения. Обустройство нефтепромысла или шахтного комплекса — дело нескольких лет и миллиардов долларов. Немалая часть уже освоенных месторождений законсервирована за годы кризиса — их тоже не удастся запустить мгновенно.
Между тем у нас сырьё сравнительно дешёвое. Не из-за лёгкости добычи: нефть Самотлора на порядок дороже аравийской. Но по невостребованности: немалая доля нашей собственной промышленности убита за последнюю четверть века, и сырьевые мощности, унаследованные от СССР, избыточны по отношению к остатку обрабатывающих производств.
Возродить отечественную промышленность ориентацией на экспорт не удастся. Различие нашей и западноевропейской инженерных школ (его я кратко описал в заметке «Гражданский танк») обусловлено объективными различиями условий. Скажем, характерные расстояния поездок у нас настолько больше, что выгоднее инвестировать не в автострады, а в прочность автомобилей. Поэтому мы либо не удовлетворим зарубежного потребителя, либо в погоне за ним хуже обеспечим собственные потребности.
Внутренний же рынок России недостаточен, чтобы новые разработки окупались. По моим оценкам, для этого нам сейчас нужен рынок с населением не менее двухсот миллионов человек. То есть Единое экономическое пространство (ЕЭП), включающее по меньшей мере Белоруссию, Казахстан, Украину и остальную Россию. Пока оно не создано, стимула к развитию промышленности (и собственному потреблению своего сырья) не возникнет.
