Книга Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

– Слышал, много всего слышал от разных людей, но никто мне ни разу впрямую не объявил – «Дела обстоят таким и таким-то образом». Начальство не сочло нужным, а досужие разговоры… У нас вон дамы по ночам столоверчением занимаются, духи великих людей вызывают. И что, я и этому верить должен? Но сегодня уважаемый Иван Романович несколько раз проговорился, а потом и вы, Михаил Фёдорович… Да и спутницы ваши, – с улыбкой знатока и ценителя обернулся Исаков к Ибрагиму, – не в наших оранжереях расцвели, я за свою интуицию ручаюсь.

– Я думал, у вас все такие информированные, как Михаил Фёдорович, – словно бы оправдываясь, сказал Катранджи.

– Информированность – понятие относительное. И не всегда полезно, когда сторонние лица осведомлены о её пределах, – затейливо ответил Исаков.

– Кто бы спорил. Тогда вы и сами всё остальное поняли. Да, на вывоз. У вас в таких масштабах войну не затеешь, сами понимаете. Для отвоевания принадлежащих мне наследственных земель проще было бы нанять несколько тысяч добровольцев у господина Басманова, из числа его рейнджеров. Кстати, мне не совсем понятно, почему, имея такое сверхсовременное даже для моего родного мира оружие, вы остановились на сравнительно скромных для вашей действительной мощи границах.

– А нам больше не надо, – усмехнулся каперанг. – Лично мои национальные чувства успокоились, когда к нам вернулся Арарат и озеро Ван. Материковая Турция армянину ни к чему. Русским достаточно Проливов и креста на Святой Софии. А если кому территории не хватает, наш заклятый друг товарищ Троцкий практически бесплатно готов на самых выгодных условиях предоставить концессии до самого Берингова пролива.

– Спасибо, прояснили вопрос. Но о чём таком уж слишком конфиденциальном вы хотели поговорить со мной, приглашая на эту, не скрою, приятную прогулку? Не верю, что только за тем, чтобы выяснить, из какого я мира.

– Слишком или нет – то мне неизвестно. Михаил Фёдорович сам скажет вам, что сочтёт нужным.

Видно было, что армянин действительно очень мало осведомлён в теории параллельных времён и сути дипломатических и финансовых взаимоотношений Югороссии с «другой Россией». Не знает, а главное – вроде бы совершенно не интересуется делами, выходящими за пределы его компетенции. Великолепное качество для человека, делающего свою заранее просчитанную карьеру и не претендующего на что-то большее.

Катранджи удивился ещё сильнее. Неужели у Басманова были основания для столь многослойной секретности? Если в совершенно безопасной, по словам Воронцова, реальности он таится даже от вернейших из верных – своих валькирий. Или – не считает их настолько уж верными? Хотя бы по причине возникших между ними и Катранджи финансовых отношений?

– Чтобы вам было понятнее, Иван Романович, я сейчас действую по инструкции, смысл которой мне понятен только в части, меня касающейся. Очевидно, это вызвано некими крайне серьёзными обстоятельствами. Я давно уже ряд вещей научился принимать без попытки их рационального осмысления. Если бы вы встретились с некоторыми явлениями, с которыми встречался я, вам эта позиция тоже показалась бы единственно верною.

– И что же это за явления? – спросил Катранджи без особого любопытства. Он тоже успел повидать много всякого, включая демонстрацию «бокового времени» профессором Маштаковым.

– С удовольствием поведаю. Когда и где ещё рассказывать удивительные истории, как не в кают-компании, за стаканом хереса? Не так ли, Иван Степанович?

Тер-Исакян, сам баловавшийся публикацией в «Морском сборнике» флотских побасенок, согласно кивнул, раскрывая портсигар. Возможно, сейчас прозвучит ещё что-то, достойное его пера.

Басманову потребовалось около часа, чтобы в подробностях, необходимых для слушателей неискушённых, изложить ту часть южноафриканской эпопеи, где присутствовали инсектоиды и монстры[148]. Особо зафиксировал внимание слушателей на том, что тысяча восемьсот девяносто девятый тоже был им рекомендован как место вполне спокойное. А на самом деле там их поджидало вот это…

И это самое «это» являлось инструментом воздействия на человеческие реальности существ совсем нечеловеческих, обитающих где-то поблизости, в реальностях, расположенных на расстоянии, может быть, вытянутой руки.

– Страшные вещи вы говорите, Михаил Фёдорович, – сказал Исаков, выглядевший по-настоящему потрясённым, без всякого наигрыша. – И как теперь прикажете жить с таким знанием?

– Я ведь живу, и ничего. Вообразите, что вы по-прежнему на фронте. И неприятель в любой момент готов вас удивить самым неприятным образом. Пусть у вас на флоте ядовитых газов и столь внезапных изобретений, как танки, не применяли, но немецкие подводные лодки в четырнадцатом – это ведь тоже не стакан лафита?

Каперанг немного подумал, усваивая услышанное. В целом ведь, если разобраться, ничего сверхъестественного Басманов не открыл. Если есть один мир, вполне благожелательный, посланцы которого спасли Белое движение и продолжают всячески помогать Югороссии небывалыми техническими новинками, отчего же не существовать другому, однозначно злому и враждебному? Всё ведь так устроено – тень и свет, порядок и хаос, Бог и Дьявол… Как выражался знакомый корабельный иеромонах: «Сие знаменует гармонию природы».

Катранджи, тот был совсем не удивлён. Разве что чисто биологическим аспектом истории – каким образом могут существовать на Земле насекомые таких размеров и как налажена система управления их поведением. Не собаки, вообще не животные, мозгом не снабжены. Всё же два факультета он окончил, в естествознании разбирался.

– Именно поэтому, поскольку ни мы, ни наши друзья не представляем себе всех цепочек причин и следствий, объединяющих все известные нам явления, для меня лично начавшиеся ничем не примечательным константинопольским утром двадцатого года, нам и приходится перестраховываться, как у них выражаются. Ну, как в тропическом лесу, когда не знаешь, болото под ногами разверзнется ли, саблезубый тигр выскочит из зарослей или, наоборот, невидимый глазу москит уже впрыснул вам смертельный яд. Сейчас мы не знаем, кто за нами наблюдает, какие планы строит и в какой момент нанесёт удар. Единственное, что в наших силах, – быть готовыми ко всему и по возможности поступать неожиданным и непонятным для врага образом…

– Образно выражаетесь, – с одобрением сказал Исаков. – Мне это напоминает что-то из раннего Средневековья. Весь мир полон демонов, ведьм, злых духов, и спасение только за стенами монастыря, в постоянной молитве и совершении предписанных ритуалов. Причём никто наверняка не знает – помогут ли они или всё так, для сохранения душевного равновесия…

– Очень близко к истине, – поддержал его Катранджи. – Но ведь другого выхода у нас всё равно нет?

– Нет, – согласился Басманов. – Поэтому импровизируем кто во что горазд. Может, ношение пудовых вериг поможет, может – святая вода или танцы шамана с бубном… И вот такие наши «многоходовки».

– Ну, шаман у нас точно есть, – усмехнулся Ибрагим, имея в виду Удолина и его компанию магов-некромантов. – А если ближе к делу?