Книга Монах. Предназначение - Евгений Щепетнов

В кабинете воцарилось молчание. Оба чиновника силовых структур потупили глаза.

Андрей сел на место и заставил себя успокоиться. Потом глухо сказал:

– Доложите, каково состояние дел на полдень сегодняшнего дня. Кто доложит?

– Я. – Федор поднялся с места, но Андрей махнул рукой – сиди, мол. – На сегодня мятежом охвачены три района города. Само собой, портовый район – это главный рассадник шпаны. Тем более что они недовольны истреблением своих главарей. Ремесленный район – эти недовольны всегда и всем. Например тем, что выросли цены на хлеб. Подстрекатели из числа наймитов аристократии бегают и кричат, что виноват император и нужно его поменять. На улицы вышли студенты.

– Этим-то какого демона надо? – не выдержал Андрей. – Учатся себе и учатся! Эти-то чего полезли?

– Студенты всегда были склонны к бунтам, – вмешался Зиртон. – Как только где-то пахнет погромами, беспорядками, бунтом – значит, жди, что там будут студенты. Я не знаю, почему так. Большинство из них дети из обеспеченных семей, им-то чего надо? Бунт ради бунта, я полагаю. Студенчество всегда было той массой, кинув в которую дрожжи бунта можно было получить хороший мятеж. Главное – подкинуть им идею. Например, идею справедливости. Мол, это неправедный император, он не дает хлеба, поэтому несчастные ремесленники голодают. А студенты, как прогрессивные люди, должны содействовать устранению несправедливости. Лидеры, конечно, все куплены, но основная масса просто тупо идет и громит – по идейным соображениям или из любви к беспорядкам, как я уже сказал.

– Идиоты! – бросил император, сидящий в стороне, возле окна. – Я, что ли, этот хлеб выращиваю? Сказано же, Гортус перекрыл дороги на юг, нет поставок зерна – при чем тут император?

– Ну… вроде как вы виноваты в том, что Гортус теперь идет войной на столицу. – Зиртон встал со своего места. – Говорят, мол, если придет новый император – войны не будет.

– Дебилы! Гортус как раз и собирается сесть на трон, кто бы его ни занимал в настоящее время! Сиди, Зиртон… не до церемоний.

– Им доказать невозможно, ваше величество… – пожал плечами Зиртон и сел на место. – Извини, Федор, я тебя прервал.

Федор кивнул и продолжил:

– Итак, на улицы вышло тысяч тридцать человек. Часть их вооружена, но большинство с голыми руками или же подручными средствами типа кирпичей и палок. Большая часть движется к дворцу императора, похоже, что намечается штурм. Я вывел гвардейцев из казарм, окружил дворец. Вывел пехотные части. Тоже сейчас у дворца. Ждут приказаний. Что будем делать?

– У кого спрашиваешь? У меня? – усмехнулся император. – Вон советник, пусть и советует, как прикрыть мою императорскую задницу.

– Кто зачинщики бунта, узнали? – нахмурился Андрей.

– Да кто… Хеарт, двоюродный брат императора, Шамор, бывший командир корпуса гвардейцев, ну и еще несколько родовитых аристократов.

– А почему я здесь не вижу главного бургомистра? – спросил Андрей.

– Сбежал он, на север, в свое поместье, как только жареным запахло, – ухмыльнулся Зиртон.

– Так, почему священники вышли из подчинения, святые отцы? Им-то чего надо?

– Боятся, что их уберут со своих мест. Мы начали чистку рядов церкви, освобождаясь от нарушителей церковного закона, от пьяниц, растлителей и распутников. Вот они и взбунтовались, – прогудел Акодим.

– А я говорил, что надо проводить реформу мягче, не рубить сплеча! – яростно выкрикнул патриарх. – И чего теперь делать? Они подзуживают толпу, и, если мы не справимся, висеть нам на столбах!

– Ну что сказать – все мы виноваты. – Зиртон встал и уперся руками в столешницу красного дерева. – Что будем делать? Давайте решать. В одном я уверен – без большой крови не обойдется. Почему проморгали? Не успели, господин советник. Повыгоняли большую часть мздоимцев, подлецов, провели большую чистку в рядах стражи, корпуса следователей – все, кто запятнал себя недостойным поведением, вылетели с треском. Теперь они в рядах мятежников, подстрекатели и активные участники бунта. Эти-то понятно чего бунтуют – надеются на возврат к прошлому, хотят снова занять теплые места.

– У меня так же, – хмуро буркнул Акодим. – Повыгоняли инквизиторов, теперь они с бунтовщиками. У меня сложилось такое мнение, что нельзя быть добренькими. Надо было укоротить на голову и тех же инквизиторов, и стражников, которые вместо своей непосредственной работы занимались поборами, вымогательствами и грабежами, фактически превратившись в тех, от кого они были обязаны защитить народ, – в бандитов. Мы все виноваты в мягкотелости, в нерешительности. Теперь пожинаем плоды.

– До-лой! До-лой! До-лой! – Толпа бесновалась за воротами императорского дворца, являющегося, по сути, небольшой крепостью.

Андрей приказал, чтобы гвардейцы ушли со стен, так как из толпы летели стрелы, болты и камни. Стена была высокой, метров пять высотой, так что без лестниц или бревен влезть на стену бунтовщики не могли.

У стен собралось тысяч пять разъяренного народа. Со слов разведчиков – основная масса бунтовщиков занималась погромами в купеческом квартале, уничтожая лавки и растаскивая хозяйское добро. Там шел бой – многие купцы были людьми, прошедшими огонь и воду, так что без борьбы свое имущество отдавать не собирались. Они отчаянно дрались, и в поединках погибло уже несколько сотен человек с обеих сторон. Как сказал разведчик, купцы молят о помощи, им до ночи не продержаться.

– Ну что, готовы? – хмуро спросил Андрей. – После того как ворота откроются – действуем, как решили. И никаких промедлений и нерешительности. Иначе страна погрузится в хаос, и будет гораздо больше смертей, чем сейчас.

– Ох, как мне это все не нравится… – пробормотал Федор и крикнул: – Гвардейцы! Сегодня вы должны защитить ваших императора и императрицу с будущим наследником престола! На вас вся надежда, не подведите! Как только откроются ворота и в них ворвутся бунтовщики – открывайте огонь. Потом выходим на дворцовую площадь и начинаем оттеснять мятежников к купеческому кварталу и в порт. Стреляйте во всех, кто идет с оружием в руках или же совершит акт агрессии по отношению к вам – например, бросит камень или попытается ударить! Мирных жителей не трогать, за грабеж – виселица! Подразделения действуют самостоятельно, задачи командирам поставлены! С Богом, солдаты!

– Они притащили лестницы, – подбежал запыхавшийся гвардеец, – сейчас начнут штурм!

– Открыть ворота! – твердым голосом приказал Федор.

Стальные ворота с медными накладками, начищенными кирпичом и сияющими в лучах послеобеденного солнца, медленно поползли вверх, влекомые системой цепей и блоков. В эти ворота спокойно могли въехать сразу четыре экипажа в ряд и даже не зацепить друг друга. Эта стальная махина весила не менее пятнадцати тонн, и для ее поднятия нужна была сложная система блоков, воротов и несколько сильных мужчин для активации механизма.

Между мостовой и нижним краем образовалась щель… выше… выше… вот она уже полуметровой высоты… еще выше… в щель начинают влезать орущие, разгоряченные вином и революционной яростью мятежники, чтобы оказаться перед рядами гвардейцев в полном боевом вооружении – латах, шлемах, с саблями и кинжалами на поясе и с ружьями в руках. Ружья направлены на ворота, и гвардейцы стоят молча, спокойно, как блестящие стальные статуи. Первый ряд опустился на колено – как учили, второй целится поверх их голов.