Книга Дредноут - Чери Прист

Ближе, определенно ближе снова взревел гудок — словно пытаясь сорвать с гор ледяной покров.

— Да что с тобой такое, парень? — возмутился Танкерсли. — Что, если они все-таки возьмут нас на абордаж? Что, если им удастся остановить нас и ты выживешь, — что тогда?

— Тогда ничего, — ответил рейнджер небрежно, словно благодарил проводника за чашечку кофе. — Они знают, что я на борту, и не станут стрелять в меня.

— Не они, так кто-нибудь другой! — Рядовой выхватил револьверы и направил на рейнджера два ствола.

Корман даже не пошевелился. Он только сказал:

— Ты? Ты хочешь пристрелить меня? Полагаю, ты на это способен, и даже понимаю, что ты видишь в этом какой-то смысл. Но запомни вот что: я мог бы снять вас, одного за другим, и без долгих раздумий вышвырнуть трупы из поезда. Вот уже пять минут, как я вижу целый ряд ваших тупых задниц, в которые одно удовольствие целиться. Но я не стал в вас стрелять, потому что не желаю проблем. Я предпочел бы увидеть ваш успех. А еще мне хочется добраться до Солт-Лейк-Сити в целости и сохранности, а, убивая вас, я не окажусь ближе к цели.

Кажется, он не прочь был еще раз сплюнуть, но то ли табак кончился, то ли Корману не хотелось открывать окно и опять подставлять лицо под удары ледяного ветра.

— Черт, — только и буркнул он, — я говорил это с самого начала, едва сел в поезд, и буду повторять снова и снова, пока шевелится язык или пока меня не вышвырнут вон: я здесь не для того, чтобы драться с вами в интересах Конфедерации, или Республики, или кого другого. Не трогайте меня, и я не трону вас, как не трогал все это время. И это мое лучшее и единственное предложение.

Где-то за окном вновь взревел гудок. Даже Танкерсли оглянулся через плечо, почувствовав, как близко второй поезд. Но поскольку рейнджер не дернулся и не пошевелился, рядовой нехотя отступил, сказав, однако, при этом:

— Я слежу за тобой, Корман.

— Валяй-валяй, — ответил на это рейнджер. — Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

Мерси отвернулась от них и шагнула к незанятому прямоугольнику окна, чтобы выглянуть наружу. Сначала ей показалось, что стекло стало непрозрачным от слишком жаркого дыхания слишком большого числа людей, приникавших к нему, но потом она увидела, что видимость нарушена снаружи, а не изнутри. Снежная пыль клубилась повсюду, волной вздымаясь над перевалом. Мерси видела, пусть и смутно, изгиб поезда на повороте.

Вот он: провал между гор — глубокая рана в каменном теле. С этого расстояния он казался необъятным, хотя девушка понимала, что рейнджер, наверное, прав и перевал не шире четверти мили. К нему действительно тянулось с дюжину железнодорожных путей, бегущих параллельно друг другу, постепенно сходящихся, чтобы как бы протиснуться в узкий коридор.

И вот, чуть южнее, медсестра наконец увидела «Шенандоа».

Паровоз несся к ним неудержимой пулей, увлекая за собой всего лишь четыре вагона в противовес восьми «Дредноута» (включая снежный плуг, чьи размеры и вес не позволяли сбросить его со счетов). Да, «Шенандоа» пока отставал и шел по дуге, удлиняющей путь. Но даже стоящая в вагоне поезда Союза Мерси видела, что второй паровоз летит как молния. Трудно, конечно, судить, но дело тут вовсе не в воображении: «Шенандоа» действительно догонял «Дредноут», и девушка, следя за тем, как сокращается расстояние между перевалом и машиной южан, могла бы повторить слова рейнджера: тут вопрос не в «если», вопрос — в «когда».

Передняя дверь третьего пассажирского вагона распахнулась, и появился капитан Макградер в сопровождении инспектора Гальяно. Капитан ткнул пальцем, указав мексиканцу место на линии обороны:

— Вот, здесь. А вашего товарища мы поместим в первом вагоне, так будет больше пользы.

Инспектор вытащил из узорчатой кожаной кобуры блестящий пистолет с серебряным барабаном и ловко крутанул его так, что оружие, казалось, само прыгнуло в руку хозяина.

— Sí, señor. Где вам будет угодно.

Теперь капитан переключил внимание на Горацио Кормана:

— Вы, идемте со мной.

К удивлению Мерси, рейнджер не стал возражать. Напротив. Он тут же шагнул в проход и пробурчал:

— Я думал, вы никогда не согласитесь.

Медсестра увидела, что они оба собираются уйти, и торопливо спросила:

— На что не согласитесь? Куда вы?

Но мужчины, не ответив, ринулись к задней двери. Мерси последовала за ними, хотя и подозревала, что один из них или они оба готовы были приказать ей оставаться на месте. Не успел еще улечься впущенный ими ветер, как медсестра тоже ввалилась в вагон-ресторан и захлопнула за собой дверь, отсекая свирепый ледяной воздух и закупоривая мужчин и себя в чем-то вроде весьма неуютного вакуума.

Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как капитан Макградер направляет свой служебный револьвер на господина ученого со словами:

— С дороги, Пардью.

Но Пардью уже вскочил с винчестером наперевес, и дуло винтовки смотрело прямо в грудь капитана.

— Нет, — отрезал он.

Кроме них пятерых, в вагоне-ресторане никого не была только Мерси, рейнджер, капитан, Пардью и верный Оскар Хайс, который, похоже, желал бы сейчас оказаться где угодно, только не здесь. После этого короткого «нет» повисла тяжелая тишина, замутненная всепроникающим ревом поезда и ветра, а также периодическими гудками нагоняющего состава и самого «Дредноута», который счел наконец нужным ответить «Шенандоа».

Рейнджер все еще не достал ни одного из своих висящих на виду пистолетов, которые вернулись к нему после последней остановки. Но одна рука застыла наготове, и Мерси удивилась, как это она до сих пор не замечала, что Корман — левша.

Не опуская оружия и даже не моргая, капитан ровным тоном проговорил:

— Пардью, я знаю, ты слышал его. А видел ли ты его из окна?

— Нет.

— Они догоняют нас и скоро настигнут. Если они столкнут нас с рельс, с нами, возможно, будет покончено. Ты меня понимаешь?

Столь же бесстрастно, с каменным лицом, ученый ответил:

— Понимаю, но я верю, что мои эксперименты важнее нескольких пострадавших.

— Верь во что хочешь. Тот паровоз тащит четыре вагона, и работает он на новом топливе — как и наш, но тот легче и мощнее. Я не пугаю, это факт. Верно, рейнджер Корман?

— Верно. Система двойного топлива делает ту машину почти вдвое мощнее нашей, и груз он тащит вдвое меньший.

— «Дредноут» может обогнать их.

— «Дредноут» тащит слишком много, чтобы обогнать этого южного гонщика, — настаивал техасец.

— Тогда мы задействуем артиллерию и столкнем чужака с дороги. Меня это по-прежнему не заботит, — заявил Малверин Пардью, не отказавшийся от намерения стрелять при первом же шорохе.