Книга Повелитель игры - Лоренсо Сильва

— Возможно, это указывает на сексуальное расстройство. В играх, где действие происходит в виртуальных мирах, половина геймеров-мужчин выбирает для себя женские роли.

Бэленджер поднял «Мини-14».

— Дороти — вообще сплошное разочарование. Найти в Оз столько изумительных чудес и все равно рваться в свой жалкий домишко в Канзасе! — разглагольствовал хрупкий человечек. — Она отказалась от великолепия альтернативной реальности. Не дура ли?

Бэленджер вспомнил струйку крови, стекавшую изо рта Ортеги, убитого тачкой, свалившейся сверху, прицелился и полюбопытствовал:

— Так куда вы хотели меня отправить — в Оз? Может быть, на Сириус, о котором мечтали простаки из Солнечного храма? Или на летающее блюдце, которое прячется за кометой?

— Везде лучше, чем здесь. Самое ужасное состояние — это вспоминать о будущем, — отозвался писклявый голосок.

— Особенно если оно не может стать для тебя действительностью, — продолжил Франк, немного изменив недавно услышанное изречение. — Кто там сказал, что Платон заблуждался, считая все в мире иллюзорным?

— Аристотель.

— Что ж, да здравствует Аристотель. — Бэленджер положил палец на спусковой крючок.

— Если знаешь, что выиграл, это уже неважно.

Франк подумал о том, через какие немыслимые страдания прошла Аманда, насколько близок он был к тому, чтобы потерять ее, и заявил:

— Это мы выиграли наши жизни!

— Не только, — отозвался Повелитель игры. — Преодолев все препятствия, вы доказали, что достойны.

— Достойны чего?

— Права убить Бога.

— Что вы несете?

— Убейте меня.

Бэленджер остолбенел, услышав эти слова.

— Только так это должно было случиться, — объяснил Повелитель игры. — Персонажу нужно было, приложив невероятные усилия, взять на себя контроль над игрой, хотя теоретически такими возможностями может обладать только ее создатель. Персонаж превращается в героя и побеждает Бога.

— Вы хотите, чтобы я убил вас? — не в силах скрыть отвращения, переспросил Бэленджер. — Так, значит, вот о чем говорила ваша сестра, которая только недавно поняла истинную цель игры.

— Мне был нужен достойный, — повторил человечек. — Подземелье Судного дня.

— Что с ним случилось?

— Если то, что принято считать реальностью, существует, значит, опасности, из-за которых создали Подземелье Судного дня, показывают, насколько неудачно была задумана Вселенная. Атомная аннигиляция. Глобальное потепление. Все прочие подобные кошмары. Лучше бы Создатель вовсе ничего не затевал. Даже Бог подвержен отчаянию.

— Самоубийственная игра… — произнес потрясенный Бэленджер.

— Теперь я буду нырять и взмывать лишь в вечности.

Франк вспомнил, что совсем недавно слышал похожие слова от Карен Бейли.

— Как сокол?

Мальчик-мужчина кивнул.

— Я слышал, как Карен рассказывала вам о том чулане. — Он поежился, словно от холода. — Она мертва?

— Да.

Повелитель игры умолк, а когда вновь заговорил, его писклявый голосок дрожал.

— Это должно было случиться. Она узнала, каким я задумал окончание игры, и не захотела согласиться с таким финалом. Вам пришлось остановить ее. Но в моем сознании Карен существует. Она тоже теперь способна нырять и взмывать в вечности. — Из-под очков, закрывавших половину лица Повелителя игры, потекли слезы. — Она оставалась со мной все те шесть месяцев, которые я провалялся в больнице.

Бэленджер вспомнил, что профессор Грэм упоминала о нервном заболевании Джонатана Крида.

— Я стремился доводить игры до самого высокого совершенства, так сосредоточивался на работе, что все дольше обходился без сна. Четверо суток, пять, шесть, а на седьмой день сознание унесло меня в иное место. — Он опять поежился. — Полгода я пробыл в каталептическом оцепенении и только потом узнал, что все это время Карен не отходила от меня, повторяла мое имя, звала, пыталась вернуть обратно. Я так и не объяснил ей, где находился.

— Профессор Грэм сказала, что вы называли это место дурным.

Тщедушный человечек кивнул.

— Не передать словами. Все шесть месяцев мое сознание было заперто в чулане.

До Бэленджера вдруг дошло, что он слушает затаив дыхание. Рассказ о кошмаре, в котором человек заточен в омерзительную каморку, вогнал в ступор его самого.

— Я сидел, скрючившись, во тьме, перепуганный насмерть, без пищи и воды, задыхаясь от вони собственных испражнений. Но на сей раз я остался один. Со мною не было Карен, которая гладила бы меня по голове и говорила, что любит. Я старался убедить себя в том, что каморка нереальна. Но как я мог постичь разницу? Мое скрюченное тело, темнота, голод, жажда и страх были реальными. Испражнения тоже. Я говорил себе, что могу сосредоточиться на чем захочу. Если хорошо постараюсь, оно превратится в реальность. Я сосредоточился на Карен, представил себе, как она шепчет мое имя, и вскоре откуда-то издалека, из-за пределов тьмы, услышал ее молящий призыв: «Джонатан». Я закричал в ответ. Ее голос становился все громче, она звала меня по имени, и мое сознание устремилось к ней. Я очнулся в больнице. Она обнимала меня. — Из-под очков снова брызнули слезы. — Но ведь ничего в реальности не было. Я вообще не покидал чулана. Все это лишь очередная игра в моей голове. Я и в первый раз оттуда не выходил. Я все еще мальчик, запертый в чулане, в собственном сознании. Нажимайте на спуск.

Страдание, которым были преисполнены эти слова, ошеломило Бэленджера.

— Подумайте о том, как страдала по моей воле Аманда, — продолжал Повелитель игры. — Покарайте меня. Накажите Бога. «Я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня».[11]Аманда, откуда это?

— «Моби Дик», — не задумываясь, ответила она. — Ахав гонится вокруг света за белым китом, но считает все окружающее иллюзией, созданной Богом. По сути, он преследует самого Господа.

— Вы не разочаровали меня. Ну так прошу, — обратился человечек к Бэленджеру. — Вы получили мое разрешение. Уничтожьте вашего создателя. Поразите солнце.

Франк застыл в оцепенении.

— Чего вы ждете?

Бэленджер осознал, что его палец окаменел на спусковом крючке.

— «Клокочет Ад в душе».[12]Аманда, а это откуда? — спросил Повелитель игры.

Очки не позволяли увидеть выражение его глаз.

— Джон Мильтон, «Потерянный рай». Люцифер описывает свое состояние после того, как его постигла Божья кара.

— Теперь предположим, что Бог находится в своем собственном аду! Действуйте! — приказал он Франку.