Книга Лирик против вермахта - Руслан Ряфатевич Агишев

заказное

Пишет Седому на зону родимая мать,

«Я заболела о горе какое сыночек

И не хотелось, не видя тебя умирать…

(https://yandex.ru/video/preview/827401135613572856)

Но на последнем куплете паренек неожиданно громко икнул, осоловело обвел глазами свою комнатку и брякнул лицом о стол. Отрубился. Слишком уж гремучей смесью оказались эмоциональные переживания сегодняшнего дня и сорокаградусный напиток.

***

Когда молчание за дверью затянулась, две темные фигуры отделились от стены коридора и осторожно заглянули внутрь кабинета.

- Товарищ капитан, спит, кажется, - в свете лампочки стали видны лейтенантские лычки одного из вошедших. Капитан стоял позади. - Точно спит.

- Неудивительно, почти бутылку в одиночку уговорил, - хмыкнул капитан. - Давай-ка, его на диван перенесем, а то утром все ныть будет. Потом печкой займись, чтобы не замерз.

Лейтенант, крепкий малый, шустро накидал в чугунную «буржуйку» небольших поленьев, которые сразу же охватил огонь. Вскоре, в комнате потеплело.

- Товарищ капитан, душевные песни, - тот молча кивнул. По лицу было видно, что тоже понравились. Вроде и «блатные» песни, а за душу хорошо брали. - Я такого ни разу не слышал. Вот почти все даже записал, - лейтенант показал небольшую записную книжку. - Он сидел что ли? Мал вроде еще для этого дела. Надо будет спро…

Начальник неожиданно шагнул прямо к нему, оказавшись в непосредственной близости. Схватил за ворот шинели и встряхнул, как следует.

- Лейтенант, забыл, кого охраняем? Совсем без мозгов? Какие к черту вопросы? - едва сдерживаясь, прошипел капитан в лицо подчиненному. - Замолкни. На Чукотку захотел, медведей пасти?

Подчиненный сильно побледнел. Похоже, угроза стать медвежьим пастухом была совсем не фигурой речи, а реальным наказанием.

- Блокнот, живо! - в руки главного тут же перекочевала серая книжечка, провожаемая жадными глазами лейтенанта. - И если я только услышу где-то эту песню, то пеняй на себя… На выход!

Сам же капитан еще некоторое время оставался в комнате. Быстро прибрал остатки продуктов, пустую бутылку снова спрятал в шкаф. Даже тряпочкой протер стол. Не нужно, чтобы кто-то, зайдя в кабинет утром, застал бы здесь бардак. Их подопечный сейчас был не просто заводским секретарем первичной комсомольской организации, а большой фигурой, без преувеличения символом советской молодёжи.

- Символ…, - задумчиво повторил капитан, вспоминая указания своего начальства про Старинова. Парнишку готовили для очень серьезных дел, и поэтому с него не должен был ни один волос упасть. - А голова-то у тебя, паря, завтра сильно гудеть будет. С непривычки-то, волком выть станешь…

***

Однако все случилось строго наоборот. Молодой возраст, крепкий организм и хорошая закуска сделали свое дело, как нельзя лучше. Старинов встал с утра, как молодой огурчик: немного зеленый, в пупырышках от озноба, но абсолютно свежий. Словом, ночная попойка только на пользу пошла - и организму, и психике. Словно морской волной смыло с души все переживания, никому не нужные размышления. Проснулся, энергия через край брызжет, мыслей в голове куча, хоть ведром черпай.

- … Так, пряник с кнутом попробовали. Получилось, честно говоря, так себе. Толком болото и не расшевелилось.

В голове у него появилась одна мыслишка, точнее даже не мыслишка, а намек на нее. Осталось только ее раскрутить, как следует.

- Надо… Надо не кустарщиной воевать, а…, - и тут в голове просветлело. Кажется, нащупал то, что ему было нужно. – Наукой… Конечно, придется тряхнуть стариной. Вспомнить кое-что из бурной молодости.

Ведь, Мишка Старинов в той жизни не только стихоплетством занимался и в шоу-бизнесе промышлял. В непростые девяностые пришлось пару лет подвязаться в одной конторе, занимавшейся оценкой условия труда и аттестацией рабочих мест. Вот там и нахватался разного, чего сейчас может и пригодиться.

- … Брак на производстве… Хм, причин много… Неквалифицированный персонал, устаревший станочный парк, это понятно… Еще, дай Бог памяти, - вспоминал он то, чем занимался много-много лет назад. – Правильная организация труда, системный подход… Надо все еще раз внимательно осмотреть на месте, и тогда станет ясно.

С этой мыслью Мишка рванул по цехам. По пути прихватил директора, и, вцепившись в его рукав, начал таскать от одного станка к другому.

- А кто на этих работах задействован? Почему эти? Не нашлось других? Какие процессы самые важные в цепочке? Как сырьё по цехам развозите? По-другому пробовали?

Его интересовало буквально всё: от шкафчиков для одежды и перчаток и до тележек для вывоза продукции. Едва не пытал мастеров в цехах, расспрашивая про "узкие" места на производстве. Тут же записывал любые мелочи, даже самые незначительные. Всё могло пригодится, просто пока толком не видно для чего.

- А с обучением здесь как? Как у вас с наставничеством? Кого и к кому прикрепляете? А почему у этим, а не к этим? И кто самый лучший? А давайте-ка с ним потолкуем... Где он? Это вон тот?!Блокнот быстро заполнялся и нужными и ненужными сведениями, создавая полную картину всего происходящего на заводе. Проблемы, о которых он знал или раньше не слышал, заиграли такими красками, что уже и не требовали никаких объяснений. Всё было и так понятно.

- Хорошо, товарищ Ведерников, очень хорошо, - бормотал Мишка, пробираясь по узкому проходу в следующий цех. - Давайте поглядим, как здесь дела...

Конечно, многие его знания о научной организации труда были просто физически не применимы. Как говориться, не то время, не то место и не те люди. Поэтому просто так "шашкой не помашешь", прежде придётся и головой подумать.

- А что хорошего-то, товарищ Старинов? - всякий раз вздыхал в ответ директор. Ему-то ничего хорошего и не виделись. Наоборот, куда не взглянешь, проблемы - не хватает этого, не хватает того, а сроки при этом горят синим пламенем. - Всё плохо, очень плохо. Не успеваем...

К концу осмотра завода какая-то ясность всё же наступила. Мишка понял, что научно-техническую революцию на отдельно взятом заводе он не совершит, но кое-какие быстрые изменения сделать всё же сможет.

- А хорошее, товарищ Ведерников, в том, что грядут изменения…

У директора чуть сердце не прихватило. По крайней мере изобразил он это с большим искусствам. В доли секунды посерел, лицо приобрело откровенно землистый цвет, округлились глаза, стал беззвучно раскрывать рот, как у рыбы.

- Как так? Какие еще изменения? А план? Сейчас же любые подвижки, как ножом по сердцу! - мужчина схватился за левую сторону груди. - Как же так, товарищ Старинов? Я же никого отвлечь не могу! Все заняты…

- Ничего, ничего.