Книга Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрско-монгольский мир XIII - начала XX века - Роман Почекаев

Уже во второй половине XIX в. самозванчество оказалось востребованным еще в одном узбекском ханстве Средней Азии – Кокандском. В 1862 г. предводители влиятельного племени кипчак и примкнувшие к ним киргизы подняли восстание против правившего тогда хана Худояра и провозгласили своим предводителем некоего Сарымсака, которого объявили Шахрухом, сыном хана Мухаммада-Али (правление 1822–1842 гг.). Однако вскоре, в 1863 г., сами же мятежники нашли другого претендента на трон – Султан-Сайида, сына Малла-хана (правление 1858–1862 гг.), который хотя и был несовершеннолетним, но зато несомненным потомком ханского рода, а лже-Шахруха сами же и убили [Бейсембиев, 2009, с. 231].[163]

Наконец, последний известный нам пример, когда самозванец выдавал себя за представителя правящего рода, имел место в том же Кокандском ханстве, где в 1873–1876 гг. поднял восстание самозванец, выдавший себя за представителя правящей династии Минг – Пулад-хана, внука Алим-хана, первого правителя Коканда, принявшего ханский титул. Примечательно, что сначала противники Худояр-хана намеревались сделать своим предводителем и претендентом на трон настоящего Пулада, но тот спокойно проживал в Самарканде и отказался от предложения, поскольку не доверял заговорщикам и поддерживавшим их киргизам. Получив его отказ, заговорщики цинично заявили:

[Потом] как только наше [дело] благополучно завершится, какой-нибудь хан найдется [Бабаджанов, 2010, с. 287–288; Корытов, 1902, с. 21–22],

в связи с чем можно предположить, что и этого потенциального претендента с большой вероятностью ожидала судьба вышеупомянутого Шахруха-Сарымсака в случае привлечения на сторону мятежников более легитимного претендента. Тем не менее, заехав по пути в Ташкент, они нашли подходящего претендента, которого и объявили Пулад-ханом [Бейсембиев, 1987, с. 26; Хасанов, 1977, с. 65; Schuyler, 1876, р. 348 (n. 1)]. В действительности же это был уроженец киргизского племени бостон по имени Мулла Исхак б. Мулла Хасан, мелкий торговец табаком [Корытов, 1902, с. 19–20].

Вскоре многие киргизские подданные кокандских ханов признали нового претендента на престол. Худояр-хан отправил против самозванца пятитысячный отряд, который перешел на сторону лже-Пулад-хана. Претендент во главе своих сил двинулся в сторону Коканда. В отчаянии хан призвал на помощь туркестанского генерал-губернатора К. П. фон Кауфмана, однако это вызвало возмущение даже среди его сторонников, немедленно составивших заговор в пользу Наср ад-Дина, старшего сына Худояра. Взвесив все обстоятельства, Кауфман сам порекомендовал хану отречься от трона в пользу своего первенца. Однако самозванец обратил оружие и против нового хана, заставив его, подобно отцу, бежать из Коканда. В результате к концу 1875 г. под властью самозванца находилась вся восточная половина Кокандского ханства, и он мог выставить до 100 тыс. воинов для завоевания оставшейся части [Хасанов, 1977, с. 65–84].

Поскольку самозваный хан не только действовал против легитимных властей Коканда, но и объявил «священную войну» против русских, власти Туркестанского края, наконец, решили напрямую вмешаться в дела ханства. В декабре 1875 г. экспедиция под командованием полковника (впоследствии генерала) М. Д. Скобелева выступила против восставших, которые после ряда поражений стали разбегаться, несмотря на то что лже-Пулад-хан пытался навести в своих войсках порядок даже показательными казнями. В январе 1876 г., восстановив на троне Наср ад-Дина, русские войска нанесли окончательное поражение самозванцу, который бежал, но вскоре был схвачен родственниками казненных им военачальников и выдан царским войскам. Учитывая, что самозванец бросил вызов не только кокандскому трону, но и Российской империи, он был судим военным судом в Маргелане и приговорен к повешению в феврале 1876 г. [Бартольд, 1965а, с. 397–398; Корытов, 1902, с. 34–40; Хасанов, 1977, с. 84–88]. Однако его движение в конечном счете привело русские власти к мысли о нецелесообразности дальнейшего существования Кокандского ханства, и оно было ликвидировано в том же году.

§ 2. Самозванцы, выдававшие себя за вымышленных членов правящих семейств

Авантюристы, выдававшие себя за представителей правящих династий, в действительности не существовавших, были не так многочисленны, как те, у кого имелись реальные «прототипы», известны всего лишь несколько подобных претендентов на власть.

В 1558 г. в городе Чарджуй, входящем в состав Бухарского ханства, появился некий «сайид-заде», который выдавал себя за сына Бурхан-султана (Шах-Бурхан-хана) – шайбанидского правителя Бухары, умерщвленного своим родичем Абдаллахом II годом раньше. Чарджуй к этому времени был только что взят бухарским ханом, и противников его власти в городе оставалось довольно много. Они-то и решили сделать правителем мнимого султана, выдав его за сына одного из влиятельных противников Абдаллаха.[164] Ханский наместник в Чарджуе был убит, а самозванец посажен на трон. Однако хану не пришлось даже беспокоиться о самозванце: его сторонники в самом городе выступили против бунтовщиков и перебили их, и новому наместнику оставалось лишь вступить в город и восстановить порядок [Хафиз-и Таныш, 1983, с. 225].

Другой известный случай подобного самозванства также имел место в Бухарском ханстве, но в гораздо более поздний период – в эпоху смуты, начавшейся после смерти Абдаллаха II в 1598 г. Его сын и наследник Абд ал-Мумин-хан, как уже упоминалось, перебил большое количество своих родственников, в которых видел соперников в борьбе за трон. Многие из уцелевших Шайбанидов, естественно, сочли такие действия хана преступными и отказались повиноваться ему, закрепившись в своих уделах в качестве самостоятельных правителей. Вскоре Абд ал-Мумин был убит, однако удельные правители, почувствовав вкус независимости, отказались повиноваться и сменившему его на троне Пир-Мухаммаду II. В этих условиях в Балхе (втором по значению городе Бухарского ханства) ханом был провозглашен некий Абд ал-Амин под именем Исфанд-султана. Он был объявлен сыном Ибадаллах-султана, брата Абдаллаха II, хотя было известно, что у этого султана был единственный сын – Ядгар-Мухаммад-султан, который умер в возрасте трех или четырех лет еще при жизни своего отца. Однако это обстоятельство не смутило балхских эмиров, и они объявили семнадцатилетнего претендента законным наследником Ибадаллах-султана, вдова которого, Джахан-ханум, подтвердила происхождение Исфанд-султана [Ахмедов, 1982, с. 97–98; 1985, с. 105] (см. также: [Систани, 2000, с. 477–478 (примеч. 622)]).