Книга Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей - Виктор Дольник

Мораль и оружие у общественных насекомых. Бережно ухватив могучими челюстями раненую сестру, малый лесной муравей, преодолевая все препятствия и не щадя себя, несет ее домой в муравейник. Там раненые, обеспеченные пищей и уходом, могут поправиться. Останки умерших сестер муравьи не сжирают, а складывают на кладбищах.

Не будем забывать и о других особенностях нашего вида

На последнем этапе эволюции разумный человек по пока не ясным причинам прошел через этап каннибализма и теперь по своим врожденным программам — людоед. Каннибализм неизбежно должен сопровождаться не только полным снятием запретов «не убий» и «не бей признавшего себя побежденным», но и возникновением жажды убить, в том числе и детей и женщин. У каннибала снят запрет на мясо и кровь своего вида. С этого времени удовлетворение кровожадности стало одним из иррациональных мотивов войны, хотя бы у части ее участников.

Важную роль в возбуждении злобы и агрессивности к чем-то непохожим на меня людям играют программы этологической изоляции от генетически близких видов. Оставшись без естественного адресата после вымирания других видов рода Человек, эти программы легко переадресуются на чем-то непохожих собратьев по виду. Ошибке способствуют яркие различия разных племен и народов в языке, одежде, укладе жизни и других небиологических, ненаследуемых признаках. В естественной природе так вполне могли бы отличаться друг от друга разные виды. При этом происходит снятие врожденных запретов не наносить ущерба особям своего вида.

При внутрипопуляционных конфликтах иррациональным мотивом часто служат программы отделения «своих» от «чужих», особенно в условиях разрушения среды обитания или переуплотнения популяции. Они срабатывают на любые второстепенные признаки, связанные с различиями по расе, происхождению, языку, культуре, религии, взглядам и т.п. Это тоже сопровождается снятием моральных запретов в отношении «чужих».

Избыточная милитаризация

Нет ничего странного в том, что территориальные конфликты сопровождают всю писаную и неписаную историю человечества. Для нас более интересно, всегда ли они рациональны, оправданны, или зачастую инстинктивные программы срабатывают без должной необходимости. Как выяснили этнографы, у некоторых племен войны стали главным занятием в жизни. Ученые изучали такие застойные племена и установили, что, как правило, эти войны давно лишились всякого смысла и пользы для воюющих сторон. Эти вояки не способны дать своей воинственности сколько-нибудь разумного объяснения. Очень похоже на господство инстинктивных программ над обыденным групповым менталитетом.

На подобной почве легко образуется группа воинов, которая, с одной стороны, существует как бы для защиты общества, а с другой — сама для себя. Большую часть времени они проводят в военных упражнениях, а время от времени находят повод повоевать с соседями. Так бывало в древние времена, та же участь постигла и некоторые народы на некоторых континентах в наше время, и дай бог, чтобы эта участь — появление воинственной, ни на что больше не способной прослойки населения — миновала народы бывшего СССР.

Групповая защита территории у многих видов общественных насекомых привела к выделению касты солдат, ничем, кроме войны, не занимающихся. В войнах оружие все более совершенствовалось. Пока каста рабочих термитов занимается разведением грибов на плантациях, групповой естественный отбор создал целых три подкасты солдат, разных по размеру и вооружению. У некоторых термитов и муравьев появились даже солдаты-бомбы. Будучи окружены врагами, они сильно сокращают мышцы и взрываются, поражая противника едкой жидкостью.

Если занятых «ратными трудами» воинов общество берется кормить, открывается путь к возникновению паразитических военных каст. Каста может разрастаться, как раковая опухоль, истощая ресурсы общества. С древности до наших дней действует этот механизм излишней милитаризации, во многом определивший ход истории человечества. В наши дни всяк с удивлением осознал, что военно-промышленный комплекс вкупе с правящими идеологами, преувеличивая опасность, исходящую от других стран, оседлал все ресурсы социалистического лагеря и направил их на все большее свое разрастание.

Специализация к войне может сделать жизнь неимоверно скучной. Солдаты пробковых муравьев всю жизнь служат затычками с бронированным лбом на входах в гнездо.

В связи с этим очень интересно образование военных каст у общественных насекомых, когда-то вставших на путь войн и шедших этим путем десятки миллионов лет. У многих из них касты воинов не только сами не желают добывать пропитание, но и разучились самостоятельно принимать пищу, их кормят сестры-рабочие. У некоторых видов воины изменились морфологически, превратившись в живые инструменты для войны. Есть воины-танки, воины-артиллерия, воины-противотанковые средства, воины-химические мины, воины-фортификационные сооружения и т.д. У некоторых видов термитов каста воинов распалась на несколько подкаст, для разных целей войны предназначенных и по-разному выглядящих. Вот до каких крайностей может довести естественный отбор генетические программы вида, вставшего на путь избыточной милитаризации!

Соблюдение принципа умеренной обороны у муравьев-листорезов. Рабочие муравьи, вырезающие пластины из листьев и транспортирующие их в муравейник, крупные и многочисленные. Каста воинов немногочисленна, и они мельче рабочих. Один воин — он сидит на листе, который тащит рабочий муравей, — способен защищать от паразитических мух нескольких рабочих в силу компактного, высокоэффективного, далеко стреляющего зенитного химического оружия.

Если вы добрались вместе со мной до этой страницы, мой читатель, то вы, несомненно, полюбили этологию и поняли, что странно было бы, если бы существовала такая наука — этология животных — и не нашлось бы в ней главы об этологии человека. Начали мы с пустяков, вроде того, почему карманы мальчишек вечно забиты всякой всячиной, потом вошли в детство, прошли через отрочество и юность (а это время, когда формируется наша личность), прошли через семью, тусовки, банды и взглянули по-своему на власть и государство.