Книга Вольф Мессинг - Борис Соколов

После войны Мессинг вместе с женой-москвичкой поселился в Москве. Четыре года им пришлось жить в гостинице «Москва», и лишь позднее им дали маленькую квартиру на Новопесчаной улице. Вот что вспоминает в своей биографии Мессинга писатель Варлен Стронгин: «Я впервые увидел Вольфа Мессинга в конце 1947 года на сцене Государственного еврейского театра на Малой Бронной, которым руководил народный артист СССР Соломон Михайлович Михоэлс (тогда Варлену Львовичу было всего 15 лет. — Б. С.). Вечер состоялся в понедельник, в выходной для актеров день, и значительно пополнил бюджет малопосещаемого тогда театра. Намечался разгром еврейской культуры, и слова “еврейский буржуазный национализм” были у всех на слуху. Люди боялись ходить в этот театр. Кое-кто, чтобы помочь ему, покупал абонементы, но на спектаклях не появлялся. Зато на вечере Вольфа Мессинга зал был набит до отказа. Стулья поставили даже в центральном проходе. И несмотря на то, что вскоре в моей семье наступили тревожные времена и в феврале 1948 года был арестован отец — директор государственного издательства еврейской литературы “Дер Эмес” («Правда»), — концерт Вольфа Мессинга поразил меня настолько, что я и сейчас, спустя полвека, помню до мельчайших подробностей все опыты этого чудо-человека.

Из зрительного зала, освещенный прожекторами, он казался волшебником, но недобрым и веселым, с легкостью творившим любые чудеса, а сосредоточенным и взволнованным. На каждый удачный эксперимент со зрителями Вольф Мессинг затрачивал немало энергии, вежливо кланялся рукоплескавшему залу и через мгновение уже работал снова, с напряжением всех своих физических и умственных сил. К концу вечера на его лбу выступили капельки пота».

Рассказ Стронгина — едва ли не единственное свидетельство о связях Мессинга с еврейской общиной в СССР. Это — одна из наиболее таинственных страниц его биографии, хотя, положа руку на сердце, следует признать, что не таинственных, проясненных страниц в биографии Мессинга практически нет. Разве что время, место и обстоятельства его смерти не вызывают сомнений.

Не доверять рассказу Варлена Стронгина, как кажется, нет оснований. За концертом Мессинга в ГОСЕТе последовали трагические события — убийство Михоэлса агентами МГБ в январе 1948 года, арест отца Стронгина, закрытие Еврейского антифашистского комитета и ГОСЕТа, открытые гонения на еврейскую культуру. Так что вечер Мессинга и его время могли особенно твердо отпечататься в памяти пятнадцатилетнего подростка. И устройство концерта в театре Михоэлса в тот момент, когда тучи над еврейской культурой в СССР все больше сгущались, следует признать настоящим гражданским поступком. Тем самым Мессинг продемонстрировал, что ему небезразлична судьба евреев и еврейской культуры на своей новой родине, хотя с публичными заявлениями в их поддержку он никогда не выступал, хорошо усвоив правила игры. Надо также учитывать, что тогда Михоэлс воспринимался советскими евреями в качестве их неформального лидера. К тому же он пользовался большим авторитетом в мире, особенно среди еврейских общин. Поэтому Сталин предпочел не судить его показательным судом, а просто убить, представив убийство в качестве несчастного случая. И, разумеется, Мессинг поддерживал контакты не только с Михоэлсом, но и с другими видными представителями еврейской диаспоры в СССР, только ни он, ни они об этом мемуаров не оставили.

О возможных связях Мессинга с еврейской общиной и сионистским движением в СССР мы еще поговорим. Пока же только отметим, что никаким гонениям в эпоху борьбы с космополитами Мессинг не подвергался — его не громили в прессе, не изгоняли с работы и даже не ограничивали в количестве и географии выступлений. Концерт в ГОСЕТе породил впоследствии легенду, будто Мессинг в 1952 году приходил к Сталину просить прекратить гонения на евреев и даже предсказал смерть диктатору через несколько месяцев, как раз в иудейский праздник Пурим. Разумеется, это только легенда, как и рассказ о том, что Мессинг предсказал катастрофу самолета в Свердловске, на котором должен был лететь сын Сталина Василий вместе с опекаемой им хоккейной командой ВВС. Тогда генералиссимус якобы распорядился, чтобы Василий ехал в Свердловск поездом. Тут не слишком достойно выглядят не только Сталин, но и сам Мессинг. Почему он не настоял, чтобы рейс вообще был отменен? И как быть здесь с причинностью и с предсказанием будущего вообще, если предсказание Мессинга изменило предсказанную реальность, поскольку Василий Сталин остался жив? Непонятно также, почему Сталин, пожалев сына, не пожалел самолет с его экипажем и хоккейной командой. Это был явно не государственный подход, а Иосиф Виссарионович был завзятым государственником и без нужды людей, по крайней мере из числа элиты (в данном случае — спортивной), а тем более дефицитную авиатехнику, старался не губить.

Что же в действительности произошло в Свердловске? 5 января 1950 года здесь в условиях сильной метели с резкими порывами ветра при заходе на посадку разбился самолет Ли-2 с 6 членами экипажа и 13 пассажирами (11 хоккеистами, врачом и массажистом команды ВВС, направлявшимися на матч с «Динамо»). В катастрофе не выжил никто. Знаменитый нападающий команды ВВС Всеволод Бобров опоздал на самолет из-за того, что у него не зазвонил будильник, и благодаря этому уцелел, отправившись в Свердловск на поезде. Он вспоминал: «Вылет был назначен на 6 часов утра. Как сейчас помню, придя домой, я завел будильник, поставив его на 4 часа утра. И еще, кроме того, сказал своему младшему брату Борису, чтобы он, услышав звон будильника, разбудил меня. Но, проснувшись в 7-м часу утра, я увидел, что будильник остановился еще ночью, а братишка сладко спит. Проспал! А ребята, наверное, улетели. Что же теперь делать? И как бы в ответ на это кто-то отчаянно стал звонить в квартиру. Это был администратор хоккейной команды Н. А. Кольчугин. “Михалыч, спишь?” — спросил он. “Проспал, Николай Александрович, — ответил я. — Как теперь быть-то?” — “Ну что ж делать? Поедем вечером поездом. Ты уж будь дома, а я побегу за билетами! С вокзала позвоню тебе”. — “Да, подумал я, нехорошо получилось, и с будильником что-то стряслось”». Брат Всеволода Михайловича Борис Михайлович Бобров также оставил воспоминания об этом эпизоде: «Всеволод пришел домой примерно в десять часов вечера, и около одиннадцати мы улеглись. Наши кровати стояли рядом, а в головах — тумбочка с будильником. Будильник старый, проверенный и надежный, никогда раньше не отказывал. Всеволод его завел и передал мне, а я, хорошо помню, когда ставил его на прикроватную тумбу, еще раз на него взглянул и приложил к уху — на всякий случай, по привычке. Все в порядке! Почему он остановился ночью и не зазвонил — одному Богу известно!» Остановившийся будильник спас жизнь также администратору Кольчугину. Он уже сидел в самолете, когда ему приказали передать чековые книжки, подотчетные деньги, а также другие командировочные документы тренеру и во что бы то ни стало найти Боброва. Задерживать вылет не стали: погода неустойчивая, аэродром может закрыться. Вечером того же дня Бобров и Кольчугин выехали в Челябинск поездом. Когда поезд стоял в Куйбышеве, по вокзальному радио объявили: «Майора Боброва просят немедленно зайти в военную комендатуру». Там ему сообщили о гибели команды. Похороны прошли с воинскими почестями и салютом. Над братской могилой воздвигли обелиск.

Что же касается Василия Сталина, то он и не собирался лететь с командой ВВС. Ведь игроки и тренеры вылетали в Челябинск за три дня до первого матча. Если бы Василий захотел, он прилетел бы прямо на сам матч. Ведь Урал в январе — это все-таки не курорт. Иосиф Сталин же, согласно некоторым версиям, даже никогда не узнал о катастрофе в Свердловске. Василий якобы постарался скрыть от отца это печальное событие как из-за неважного состояния здоровья генералиссимуса, так и из-за того, что для чартерного рейса любимой команды был не вполне законно использован военно-транспортный самолет ВВС. Правда, инициатором этого стал не Василий Сталин, а один из тренеров команды, Борис Бочарников, который не хотел терять драгоценное время тренировок (поезд на Урал шел почти трое суток). В газетах никаких сообщений о катастрофе в Свердловске так и не появилось. Однако, учитывая, что погибшим были устроены торжественные похороны, а сама команда ВВС была одной из сильнейших в стране, трудно допустить, что об этой трагедии Сталину никто не сообщил. Расследование установило, что катастрофа была следствием сочетания неблагоприятных метеоусловий и ошибок экипажа. Никто за катастрофу наказан не был. Стоит отметить, что после войны Сталин уже не проводил массовых кампаний по борьбе с вредителями. К тому же виновники катастрофы погибли и репрессировать все равно было некого.