Книга Владимир Богомолов. Сочинения в 2 томах. Том 2. Сердца моего боль - Владимир Богомолов

Виноградов В.В. Современный русский язык. М., 1938 / 159 с.

Винокур Г. Культура языка. Л., 1929 / 335 с.

Гофман В. Язык литературы. Л., 1936 / 383 с.

Рыбникова М. Введение в стилистику. М., 1937 / 282 с.

Чернышев В. Русский язык в произведениях И. С. Тургенева. Известия Академии наук СССР. с. 437—495. 1936.

(Здесь приведена только малая часть из списков литературы, которые содержатся в дневниках В.Богомолова. — Р.Г.)

2 июля — Не дождавшись ответа по почте, я зашел на заочное отделение Университета, где мне вручили извещение, что я допущен к вступительным экзаменам. Я не сомневался в этом, но все же обрадовался.

5 июля — Написал сочинение. Тема: «Н.В. Гоголь — писательсатирик и патриот своей Родины». Я за себя не волнуюсь: двойки не будет. Заглянул в сочинения своих соседей — необычайно слабо, как по стилю, так и по грамотности.

Университетскими порядками удивлен крайне и не могу понять, как столь высокое развитие науки уживается с необычайной неорганизованностью — во время экзамена нас трижды гоняли из одной аудитории в другую, не вывешены расписания, а консультанты появлялись с опозданием на целый час.

О контингенте поступающих: публика разномастная, больше девушек. Разглядывая их, задумываешься: неужели все они работают? Уж очень у некоторых «нерабочий вид». Больше всего желающих на факультеты журналистики (только организован) и исторический.

8 июля — Сдал устный экзамен по русскому языку и литературе. Экзаменовал меня некто Стахеев, молодой человек, два года назад окончивший МГУ. За сочинение он мне поставил «4»: написано вообще, не раскрыты особенности сатиры и патриотизма Гоголя, а также не хватает двух запятых. За устный ответ получаю «5». Вопросы моего билета: 1. Образ русского солдата Великой Отечественной войны. А. Твардовский «Василий Теркин». 2. И.С. Тургенев «Отцы и дети». Образы Базарова и Кирсановых. Стиль и язык романа. 3. Учение И.В. Сталина о диалектах. 4. Вводные слова и предложения.

10 июля — Сдал географию на «5». Мне достался билет с вопросами: 1) Изменение природы под воздействием человека в капиталистических и социалистических странах. 2) Химическая промышленность СССР. 3) Карта и план.

15 июля — Сдал все вступительные экзамены: два «отлично» и три «хорошо». Итого — 22 балла.

21 июля — Утром бегу в Университет. В аудитории долго читают приказ о зачислении. Томительное ожидание, начинаю думать, что меня не зачислили. Но вот наконец-то названа моя фамилия (почему-то в самом конце): я студент заочного отделения филфака Университета.

Тянет в студенческую среду, хочется пережить запоздавшую «вторую» молодость. Мне нужны знакомства среди молодежи, среди студенчества, причем разных институтов — для возможного глубокого изучения и типизации людей — создания персонажей будущих произведений.

27 июля — Всю неделю в университете по четыре часа идут установочные лекции. Немецкий язык читает Жуковская, та самая обаятельная женщина, что принимала у меня экзамен. Она говорит волнуясь и оттого заикается.

Введение в языкознание читает какой-то солидный дядя, кажется Чемоданов. Вкратце говорит о многом. Большой глубокой мысли я уловить так и не мог.

Лекции по латинскому читает очаровательный старичок, с усами и горбатым носом, умница удивительная. Слушают его с интересом, и даже у меня появляется желание изучать латынь. Из его рассказа мне стало понятно, почему этот язык надо изучать.

А старик Воронков замечательный! До чего же он хорош и как держится!

Введение в советскую литературу читает молоденькая брюнетка. Читает слабо, вернее плохо, на уровне средней школы.

Современный русский язык шепчет какой-то старикашка, читает так тихо, что я ничего не слышу, и послать ему записку неудобно: вдруг у него на самом деле голоса нет.

В конце установочной сессии по каждому предмету рекомендованы десятки книг, учебников и различных вспомогательных пособий.

Или нас пугают, или в университете запланирован действительно колоссальный объем изучаемого материала, просто страшно становится: когда успеешь все это прочесть и изучить? Но самое удивительное, что в этот список почти ничего не включено из того, что я наметил себе сам в качестве самообразования.

Одно утешает: у меня много преимуществ по сравнению с другими заочниками, и если они смогут справиться, то я должен и подавно, и я буду работать по своей программе.

4—8 августа — Занимался творчеством. Пишется тяжело. Как ни стараюсь, получается публицистика (язык очерка). Пытаюсь понять и изучить, как это делали классики. С увлечением читаю Горького «О литературе». Сколько умного, удивительно умного в этой книге. Насколько он все-таки выше всех наших современных писателей. Отчего бы это? Основательно ознакомился с журналом «Литературная учеба» за 1938—41 гг., сделал много полезных выписок.

Всю неделю провел в библиотеке — посетителей мало, столы почти пустые — лето, жарко. Место у меня у самого окна. Работал над словарем синонимов, занимался русским языком.

Мысль, которая все чаще приходит мне в голову: я должен больше, упорнее, настойчивее и продуктивнее работать, учиться, познавать. Больше читать художественной литературы и осмысливать прочитанное. Читать надо, чередуя книги, разнообразя темы. При контрастности очередной книги с предыдущей она лучше остается в памяти. Начал читать полные собрания произведений Куприна и Джека Лондона

Вечером перечитал газеты за прошедшую неделю. «Литературная газета» все же малоинтересна, недостаточно печатается хороших рецензий о книгах, нет статей о писательском мастерстве, языке и стиле. И опять небрежности: «турист», «намеренный». Одушевленные лица не могут быть «намеренными».

11 августа — Несколько дней занимался писательством, но очень много времени потерял на разборке бумаг. Порвал и выбросил много черновиков. Записал свою поездку в Переславль.

Чтобы попасть в субботу, 9 августа, на раннюю электричку до Загорска, вышел из дома пораньше. Народу на платформе полно — кажется, вся Москва выезжает за город. В электричке случайно встретил Эрну Ларионову, она едет в Пушкино к подруге. В вагоне страшная духота. Эрна отказывается сесть и всю дорогу стоит. Оживленно беседуем, она говорит громко, как бы «для всех».

Это неприятно. Я не люблю быть объектом внимания окружающих и не терплю разговоров, которые подслушивают окружающие.

Ехал долго — ремонт пути. Наконец Загорск. Узнаю возможности пути на Переславль. Подбираются попутчики: младший лейтенант авиации, какой-то гражданский из Таллина — люди недалекие и малоинтересные; и молодая, хорошо сложенная, черноволосая симпатичная женщина, которая предлагает всех подбросить на машине, которую за ней обещали прислать.

В ожидании оказии решил хотя бы бегло осмотреть город. Невдалеке виднеется монастырь с золотыми куполами, но в целом город серый, пыльный и некрасивый.