Книга Последнее сокровище империи - Андрей Кокотюха

– Поверить не могу… – встряхнул головой Самсонов. – Послушайте, Хватов, вы это всерьез?

– А вы, Самсонов, разве не поняли до сих пор, что страну нужно спасать? Я уверен, у вас, как у каждого умного человека, есть свой план реформ в стране. Вот вы и получите возможность его воплотить. Самые смелые фантазии, Кирилл Прохорович! У вас будет небывалая доселе поддержка, вот увидите. Осталось только попробовать, рискнуть, а вы ведь часто рисковали…

– Но не людскими жизнями, – жестко ответил Кирилл. – Позвольте узнать, а себе вы в этом ближайшем будущем какую роль уготовили?

– Пока – Министерство внутренних дел. Должен же кто-то следить за порядком в огромной стране. И будьте покойны, у меня получится.

– А потом?

– Давайте с чего-то начнем. А потом, господин Самсонов, будет видно.

Берсенев внезапно рванулся с места.

Но не ринулся на Хватова – наоборот, резким движением кинулся к ближайшей стене, уходя от направленного в грудь ствола. Полковник отреагировал мгновенно, нажал спуск, выстрел грянул в маленькой комнатушке громом, но пуля все равно не достигла цели. А Берсенев, оказавшись у стены, сразу же осел на пол, опасаясь следующего выстрела.

Хватов успел бы пальнуть – только в ту же секунду дверь в соседнее помещение, куда удалилась Лиза, распахнулась от удара изнутри. И теперь уже на полковника глядели два револьверных ствола.

Один сжимал в руке Антон Кречет.

Другой держал лично начальник Охранного отделения Петрограда, генерал-майор Константин Иванович Глобачев. Несмотря на резкое, не в его пользу, изменение ситуации Хватов невольно отметил: сколько работает под началом Глобачева, ни разу не видел шефа жандармов в гражданском костюме.

– Бросайте оружие! – приказал Глобачев. – Признаться, мне порядком надоело стоять за дверью и слушать ваше пустое бахвальство.

Полковник не двинулся с места. Только медленно опустил руку с револьвером.

– Поручик! – отрывисто велел Глобачев.

Не задавая ненужных вопросов, Антон спокойно подошел к пораженному Хватову, легко взял оружие из его руки.

– Я долго не верил в рассказ поручика Кречета. Слишком красиво все выглядело, чтобы быть правдой. Но когда нашли труп Ренкаса, все встало на свои места.

– Труп? – попытался вмешаться Самсонов. – Почему труп?

– Это долгая история, господин Самсонов. Позже вы непременно узнаете подробности. Пока же с вас хватит и того, что ваш друг Лео Ренкас – совсем не Лео Ренкас. Как его настоящее имя, сейчас пытаются выяснить в военной контрразведке. Однако факт, что этот господин был действующим резидентом германской разведки, сомнений уже не вызывает. А убил его Хватов. Который, как я понимаю теперь, работал на Ренкаса. Но в какой-то момент решил начать свою игру. Суть ее мы, господа, только что услышали. Хватит, подробности полковник расскажет нам не здесь. Действуйте дальше, Кречет.

Поручик, чей румянец, казалось, запылал еще ярче, достал из нагрудного кармана свисток, подошел к окну, широко распахнул обе створки, высунулся чуть не по пояс, разливисто засвистел.

– Лихо… – криво усмехнулся Хватов. – Вот Кречета я как раз проглядел. Поверил в его арест, а выходит, зря.

– Не зря, Хватов. Я сам поверил поручику не сразу, как вы уже слышали… Мне нравится, как вы держитесь, полковник.

– Чего вы ожидали, ваше превосходительство? Истерик, покаяния – чего?

– На крушение надежд, даже самых безумных, большинство тех, с кем приходилось иметь дело за год службы, реагируют иначе.

Со стороны входных дверей послышался отдаленный топот множества ног.

– Кто говорит о крушении надежд, Константин Иванович? Вы до сих пор не поняли ничего?

Тон Хватова насторожил не только Глобачева. Напрягся Кречет, отстранил Лизу Берсенев, даже Самсонов почуял неладное.

– Что я должен был понять? – быстро спросил начальник Охранного. – Говорите, раз начали.

– Вы поймали меня. Мне не повезло на сей раз. Только это ничего не меняет. Штюрмер все равно будет убит. И место освободится. Так что террор, господа, все равно способен радикально изменить историю. – Хватова, похоже, снова распирало и неудержимо несло. – Что вы знаете об «адских машинках», господа? Одна такая как раз установлена под днищем авто Штюрмера. Он ведь поедет в театр на автомобиле, верно? Как только его механик заведет мотор, «адская машинка» придет в действие! И стоит автомобилю остановиться у театра, как его разнесет на куски! Тут же! Бабабах! – полковник изобразил мощный взрыв и скрестил руки на груди.

Шаги тем временем застучали совсем рядом. А затем комната как-то сразу заполнилась жандармами. Хватов позволил себя заковать и вообще не собирался сопротивляться. А остальные переваривали услышанное, на лице Глобачева впервые за все это время читалась растерянность, и первым из короткого ступора вышел, как ни странно, не начальник Охранного отделения: Кирилл Самсонов снова достал из кармана фрака брегет.

– Господа, Штюрмер должен был выехать пятнадцать минут назад. От силы – двадцать.

– И что? – быстро спросил Глобачев.

– Если он едет из дому… А он, вероятно, таки едет из своей резиденции… Словом, господа, я знаю, где живет господин Штюрмер. Был зван к нему, еще когда он не получил свое нынешнее кресло. И если совсем коротко – когда едешь от его дома на моторе, нет более удобного пути, кроме как вдоль Екатерининского канала! У меня автомобиль внизу, господа! Успеем перехватить, если сейчас…

– Так чего молчал, орясина! – гаркнул Кречет, швыряя в угол ненужный свисток. – Почему не я это придумал! Алешка, бегом!

Глобачев так и не успел вмешаться. Да и надо ли… Успеют, не успеют, все равно конных жандармов здесь сейчас нет.

Встретился взглядом с самодовольным Хватовым. Ох, дай-то Бог успеть…

4

На лестнице Самсонов, прыгая через три ступени, легко обошел Кречета с Берсеневым.

У входа топтались еще жандармы, но никто даже не пытался задержать троицу бегущих. Только сели в авто, Кирилл прежде, чем запустить мотор, выхватил из кармана плоский тупорылый карманный браунинг, которым так и не воспользовался, протянул Алексею.

Поехали.

В своем автомобиле Самсонов сейчас был уверен, как никогда. Специально приобрел модель, позволяющую участвовать в заездах, и авто могло по хорошей ровной дороге развить до восьмидесяти верст в час. Правда, по центральным городским улицам с такой скоростью Кирилл предпочитал не ездить, считая такую демонстрацию пижонством и лихачеством. Только сейчас не думалось об этом: из «самохода» Самсонов старался выжать по максимуму.

Кречет поначалу пытался направлять водителя. Но Берсенев быстро одернул его – чего под руку говорить, да и знает Кирилл проезжую часть Петрограда все лучше, чем поручик-кирасир. Антон согласился, крепче сжал рукоятку револьвера, другой рукой пытался удержать фуражку, чтоб ветром не сдуло, но быстро бросил глупое занятие, даже скинул ее себе под ноги.