Книга Записки бизнесюка - Павел Чувиляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну да, там за воровство руку отрубают, а за второй раз — голову.[99]
— А в Москве ты, значит, безнаказанно воруешь?
— … (до-о-о-о-олгое молчание).
Как говорил классик У Шекспир, вот и ответ. Весьма красноречивый, несмотря на молчание. Хорошо приезжать к нелегалам эдаким барином-бизнесюком, с командой водителей, нанимать их, командовать. Но не дай Бог встретиться с обитателями клоак глухой ночью в тёмном переулке. Ограбят и убьют, даже если перед этим у тебя же грузили. Несмотря на обилие полиции, для одинокого путника Три вокзала после 10 вечера остаются опасным местом. Во многом потому, что спускаться за преступниками в подземный город полиция не станет, и те чувствуют безнаказанность.
Но вопреки утверждениям националистов, не все гастеры являются гангстерами. Среди нелегалов-мигрантов много простых работяг, жертв войн и этнических конфликтов. Первая — азербайджанская — волна накатила после конфликта в Нагорном Карабахе, ещё до начала 90-х. За четверть века азербайджанцы, по каким-то причинам оставшиеся на дне, стали там настоящей элитой; королями. С тех пор любой конфликт на просторах развалившейся советской империи неизбежно порождал приток нелегальных мигрантов, беженцев в Москву и другие регионы России. Так, с 2013 года стали активно приезжать украинцы. Жалко ли мне этих людей? По-человечески, да. По здравому размышлению — нет. И помогать им, а тем более одобрять помощь со стороны государства российского, я не готов. Объяснюсь, пока снова не обвинили в пещерном национализме и зоологической бесчеловечности. Люди в бывших советских республиках массово хотели независимости, и получили её. Но они не понимали одной простой вещи: независимость очень дорого стоит. Империя-СССР, конечно, заставляла строить коммунизм и, по их мнению, всячески угнетала. Тюрьма народов, а то! Но она же, как крышкой гроба, прихлопывала этнические конфликты, которых на столь обширном, населённом многими народами пространстве просто не может не быть. 70 лет гроб был закрыт, и все думали, что там покойник. А там оказался вампир, за это время изрядно оголодавший. Когда имперская крышка ослабла и сорвалась, он встал и пошёл пить кровь. И до сих пор никак не насытится.
Откройте учебник истории любого не вчера созданного государства. Обязательно найдёте там парочку гражданских войн, троечку мятежей-революций и добрую дюжину войн обычных: от маленьких победоносных, до больших судьбоносных. С независимыми государствами такое случается, знаете ли. А с имперскими провинциями — нет; на этот счёт существуют имперские войска, сквозная полиция и централизованная секретная служба. Может показаться, что я ностальгирую по империи-СССР. Ни в коем разе! СССР во вред себе маразматически подавляла любое частное предпринимательство. Там я не мог бы стать бизнесюком без риска длительного тюремного заключения с конфискацией имущества. Но межнациональных конфликтов в СССР всё же не было. А когда в 1988-ом выяснилось, что Империя такой конфликт в Нагорном Карабахе погасить не в состоянии, она быстро перестала существовать. Туда ей и дорога!
Мне, верноподданному и законопослушному гражданину, с 1991 года властями РФ предписано уважать суверенитет новообразованных государств. Я и уважаю. Но причём здесь мои налоги, которые снова предлагается частично украсть и потратить на помощь гражданам не всегда соседних, ещё реже дружественных России, а теперь ещё и воюющих с моей Родиной государств? Чтобы я по-человечески пожалел беженца, он должен, тоже по-человечески, помощь просить, а не нагло требовать. А если его государство проводит враждебную России политику, то, прежде чем просить, беженцу хорошо бы извиниться за такие действия своего государства и публично (письменно) заявить, что он не разделяет его официальную позицию. Тогда пожалею и помогу. Может быть. Всё остальное — политиканство и унижение русского народа, который ничего и никому во внешнем мире не должен. Моя Родина, слава Богу, войн не проигрывала; репараций и контрибуций она выплачивать не обязана. Даже обитателям дна.
Покаяние — это очень странная лошадь: одним прыжком она допрыгивает до небес с самого низкого места.
Можно ли выбраться со дна; есть ли примеры? Да, можно. Но невероятно трудно. Дно затягивает. Ведь большую часть времени его обитатель ничего не делает, пребывая в состоянии алкогольного или наркотического дурмана; кайфа. Не жизнь, а малина! Если она вдруг закончилась вместе с деньгами, достаточно пару дней поработать грузчиком, чтобы вновь нырнуть в дурман на неделю. Появление профессиональных нищих, бомжей, клошаров стало побочным эффектом развития городов. В мегаполисе трудно помереть с голоду. Случайных заработков и непрестижных работ много; они подворачиваются постоянно. Богатые, заевшиеся горожане часто выбрасывают вполне пригодную пищу и добротную одежду. От зимней стужи спасёт любимый коллектор. При некотором везении и крепком здоровье бичевать можно десятилетиями. Правда, среднестатистический бомж живёт не более 5 лет. Умрёт он, скорее всего, от отравления или дурной болезни, которую подхватит в антисанитарных условиях. Но обитатели дна о таких вещах предпочитают не задумываться: день прошёл — и ладно.
Дно разъедает и разлагает человека. Даже поверхностное знакомство с его нравами испортило мой характер: я перестал подавать нищим. Совсем. Мало того, я не стесняюсь сдавать приставал, стреляющих у метро мелочь и сигареты, в полицию. Глаз-то намётан: раз взглянув на попрошайку, я могу сказать, к какой когорте жителей дна он принадлежит. С просьбами о милостыне я сталкиваюсь чуть ли не ежедневно, но за последние 10 лет не видел ни одного просителя, кому можно было бы подать, ощущая, что творишь добро, а не кормишь бездельника. Как сказал классик, М. А. Булгаков: «Разруха не в клозетах, а в головах». На дне живут те, у кого разруха в головах дошла до стадии саморазрушения. Люди без стержня, смысла и опоры. У них опора в бутылке, а она жидкая; не устоишь. Тот, кто хочет вылезти со дна, должен в первую очередь найти, обрести стержень. В его помрачённом мозгу должно что-то щёлкнуть. Но как изменить мысли взрослых людей? Стыдить-убеждать-увещевать? Да плевать они хотели на всё это! Поэтому в реальности сумевшие подняться со дна сродни чуду. Тем не менее, чудеса случаются.
Помню, в далёком 2000 году приехали мы на дачу. Смотрю: замок вывернут; дверь приоткрыта. Грабанули. Открываю дверь — а там пьяный бомж-воришка на полу спит. Вломился в дом, съел и выпил, что в холодильнике стояло, пошёл обратно, да не дошёл; разморило. Хватаю его за шкирку, поднимаю пинком. Мужичок очнулся, видит: попал. Но особо не испугался; опытный. В (тогда) милицию не охота; там, как минимум, изобьют. И стал он выворачиваться, причём как физически, так и словесно. Речевой понос имел цель вполне определённую: ему надо меня разжалобить или отвлечь. Глядишь, хватку ослаблю; он и выскользнет. Вот он извивается и тараторит:
