Книга Донское казачество в войнах начала XX века - Наталья Рыжкова

Вскоре туман рассеялся под лучами блестящего, хотя и осеннего маньчжурского солнца; пройдя верст 12, мы увидели наших охотников, отдыхавших на берегу веселой маленькой речушки Сихэ. Сотня спешилась, чтобы дать передохнуть коням и поправить седловку. Решено было двигаться дальше вдоль речки, пустив пеших охотников вдоль ее русла, что давало возможность скрытно, пользуясь образуемым ею оврагом, подвести пехоту незаметно, возможно ближе к с. Чжань-Тань.

Сотня пошла впереди, скрываясь в густом гаоляне. Впереди в 11/2 верстах возвышался высокий конусообразный курган, на вершине которого можно было видеть простыми глазками какую-то фигуру в китайском платье, а в бинокль было ясно видно, как фигура эта, имея руки, сложенными впереди, с наклоненной головой, подавала противнику ручным гелиографом (приспособленным для сигнализации зеркалом) сигналы, вероятно, о нашем появлении.

Отряд наш приостановился, чтобы не выдать себя, а к кургану были посланы 3 молодца охотника-пехотинца и 2 всадника, чтобы захватить этого непрошеного сигнальщика. Всадники галопом пустились в обход, а пехотинцы скрылись в гаоляне. Прошло минут 10–15, а таинственная фигура все проектировалась на голубом ясном небе на вершине кургана, как вдруг, видимо заметив опасность, быстро сбежала вниз. Вскоре прискакал всадник с донесением, что захватить в плен сигнальщика не удалось, но что во время бегства его он был зарублен ударом шашки по голове. Около кургана был найден небольшой ручной гелиограф. Китаец оказался переодетым японцем с привязанной косой.

Необходимо было торопиться, чтобы предательские сигналы не произвели своего действия. Сотня двинулась на рысях вперед. Пройдя верст 5, был обнаружен небольшой японский разъезд, который открыл огонь по сотне. Оттеснив его и обратив в бегство, сотня увидала наконец цель своего движения — с. Чжань-Тань с его высокими глинобитными стенами и рвами. Головной разъезд полным ходом бросился вперед, и было видно, как, подскакав к деревне, он разделился и обе половины бросились исследовать деревню и искать, может быть, еще скрывавшегося в фанзах хитрого врага. Послышалось несколько одиночных выстрелов; еще минута томительного ожидания, сотня поскакала вперед, и деревня была занята.

Вдали еще слышалась редкая перестрелка: это головной разъезд преследовал ускакавших японцев. Немедленно были высланы разъезды в наиболее важных направлениях, и сотня, во главе с офицерами, прыгая и перелезая через канавы и валы, которыми была перекопана дорога, бросилась к пристани с целью захватить шаланды и притянуть их к своему берегу. Подтянувшиеся пехотинцы-охотники расположились в середине деревни, выставив посты, к выходам. Сотня расположилась на отдых сзади, в большом дворе.

Офицеры внимательно наблюдали в бинокли противоположный берег реки, низменный и плоский, поросший кустарником, который незаметно переходил в сплошную стену высокого гаоляна. Все внимание офицеров было устремлено на тот берег, где там и сям в гаоляне заметны были какие-то быстро мелькавшие фигуры. Но вот, к удивлению всех, на берегу реки показалась странная фигура, в короткой китайской курме, конусообразной соломенной шляпе и ружьем на плече, которая, нисколько не стесняясь высокими барашковыми папахами наших всадников, высматривавших из-за глиняных стен Чжань-Таня, мерным и спокойным шагом начала свою прогулку вдоль самой воды реки, шагах в 200 от нашего берега. Стрелять не было приказано. Высмотрев, видимо, что нужно, фигура эта таким же мерным шагом скрылась в кустарниках.

А вот против северной оконечности деревни, быстро мелькая на темном фоне, один за другим стали перебегать какие-то маленькие, одетые во все желтое, человечки. Вдруг послышалось какое-то гневное восклицание на кавказском наречии, мелькнула, как стрела, фигура в черкеске, послышался отчаянный крик и падение чего-то тяжелого в воду. Обтирая хладнокровно свой кинжал о полу черкески с еще сверкающими от волнения глазами, черкес на ломаном русском языке просил посмотреть из-за стены. Взглянув вниз с крутого обрывистого берега, можно было видеть расходившиеся круги на ровной, как стекло, поверхности воды; мелькнул китайский сапог на белой подошве, и все скрылось. А переведя взгляд на неприятельский берег, были видны скачущие по прогалине гаоляна отсталые всадники японского разъезда. Несмотря на всю тягость впечатления от этой мимолетной драмы, нельзя было поступить иначе. Наш маленький отряд был на 20 верст оторван от своих войск и находился почти в середине японского расположения. Шпионство такого рода строго карается в Маньчжурской армии.

Однако нужно было принять меры к разведке противоположного берега. Вызваны были охотники из пешей команды. Нашлись три молодца, которые, сняв сапоги и высоко засучив шаровары, с ружьями на плече, бесстрашно зашагали в брод на левый берег реки, где все казалось так предательски тихо. С волнением и страхом за жизнь храбрецов-охотников следили их остальные товарищи из-за высоких стен деревни. Все ждали выстрелов и сами приготовились поддержать огнем охотников, но каким-то чудом им удалось перебраться на другой берег, высоко держа в руках винтовки, чтобы не замочить их. Сев тут же смело на берегу и надев сапоги, три смельчака бесшумно скользнули в гаолян и скрылись. Наступила томительная тишина. День приближался к концу.

К вечеру пришло от охотников донесение, в котором они сообщали, что, пробравшись через гаолян незаметными, они залегли в канаве около дороги и видели, как мимо них прошел японский эскадрон, в хвосте которого было человек 30 вооруженных хунхузов.

Между тем почти уже стемнело. Нетерпение маленького отряда все росло и росло. Все были уверены, что японцы, пользуясь изолированным его положением, попытаются окружить его, или же выбить и заставить покинуть столь выгодный наблюдательный пункт у важной переправы через р. Хунь-хэ. Всем хотелось, чтобы поскорее раздалась столь знакомая глухая трескотня японских винтовок. Приказания все были отданы. Бдительность и расположение постов вновь проверены. Но и тут вновь подтвердилась крайняя осторожность японцев. Видимо, отряду удалось проскользнуть в д. Чжань-Тань совершенно незаметно, а шпионство было прекращено тем, что все немногочисленные оставшиеся в деревне жители-китайцы были собраны в несколько фанз на площади и к ним приставлен караул.

Наконец, часу в 8-м вечера послышалась стрельба у южного выхода из деревни. По звуку выстрелов — стреляли японцы. Их выстрелы как-то суше и отрывистее наших. Нашим охотникам запрещено было стрелять, чтобы не обнаруживать слабые силы отряда, да к тому же они хорошо были укрыты толстыми глиняными стенами. Запыхавшийся охотник с поста доложил, что японские пехотинцы, переправившиеся вброд с левого берега реки, залегли в гаоляне и обстреливают пост. С западной же стороны то и дело подскакивают японские разъезды и открывают с коня стрельбу. Быстро, не суетясь, в полной тишине, резерв отряда разобрал ружья и в порядке двинулся на выстрелы.

Прошло около четверти часа. Японская стрельба не прекращалась. Наконец раздался первый русский залп, столь ненавистный уху японцев. За ним еще несколько залпов, и японцы прекратили стрельбу.

Все вновь затихло и замерло кругом. Ночной мрак окончательно окутал своим непроницаемым покровом и деревню, и окружающие окрестности. Где-то теперь вновь появятся японцы? В особенности нужно было опасаться за единственный путь отступления отряда — за проход, сделанный в стене у северной опушки селения.