Книга Зов ягуара - Станислав Гроф

Своей яркостью закат над океаном был обязан сильной загрязненности воздуха — именно она окрашивала облака в кроваво-оранжевый цвет. Красота неба создавала резкий контраст с поверхностью океана, являвшую собой весьма печальную картину. Для того кто смотрел издалека, Тихоокеанское побережье еще сохраняло былую красоту, но вздымающиеся из воды живописные скалы, некогда окаймленные полоской белоснежной пены, теперь купались в отвратительном мусоре и грязи. Гористые берега были загажены нефтью и мазутом — следами недавних разливов и аварий на буровых платформах. Игры выдр, тюленей и дельфинов теперь можно было увидеть только на старых фотографиях да в кинофильмах давно прошедших лет.

Глядя вокруг, было трудно не заговорить об экологии. Это дало Лоре повод поделиться с Робертом знаниями, которые она получила от Балама Ахау. Рассказала она и о переживании, которое испытала в Колумбии, купаясь в озере под водопадом. Благодаря этому разговору призрак глобального загрязнения стал для них очень живым и реальным.

— Как ты думаешь, чем все закончится? — спросила Лора. — Удастся ли спасти положение?

— Конечно, все выглядит далеко не лучшим образом, — согласился Роберт, — общие перспективы довольно безрадостные. Даже если мы образумимся, прекратим войны, избавимся от ядерной энергии, может быть, уже слишком поздно повернуть вспять и заняться очисткой воздуха и океанской воды от химических загрязнений. Наверное, дело зашло слишком далеко. Мы еще могли бы справиться, но не могу поручиться за будущие поколения — за наших детей и детей наших детей. Не знаю, что сможет их спасти, разве что чудо.

Ближе к поселку Биг-Сур шоссе повернуло в глубь материка, удаляясь от океана.

— Ты не проголодалась? — спросил Роберт и, прежде чем Лора успела ответить, добавил: — Куда бы ты предпочла зайти: в «Вентану», «Пост Ранч», «Занаду» или «Непенти»? — Он назвал четыре лучших места в районе Биг-Сур, где можно было вкусно поесть.

— А правда, что «Непенти» первоначально была виллой и Орсон Уэллс* подарил ее Рите Хэйуорд? Раз уж мы с тобой так много говорили о пришельцах, давай зайдем туда, — предложила Лора, подумав о другом Уэллсе, Герберте, и его «Войне миров».

Роберт проехал через поселкок Биг-Сур, мимо магазинов, ресторанчиков и заправочных станций, выстроившихся вдоль дороги. С 2015 года, когда здешние жители проиграли затяжную войну с правительством и побережье Биг-Сур обрело статус национального парка, поселок утратил свой первоначальный сельский вид. Теперь здесь находились большой туристический центр, несколько отелей и мотелей, модные магазины, ресторан «Планета Голливуд» и галерея виртуальной реальности. Появилась и еще одна новинка — отлично оснащенный полицейский участок, в котором разместился отряд особого назначения, главная задача которого — не допускать, чтобы местные жители выращивали на горных склонах и близлежащей Вентанской пустоши знаменитую сансамиллу, особо забористую разновидность марихуаны.

Когда шоссе № 1 снова направилось в сторону океана, Роберт свернул на дорогу, ведущую к ресторану «Непенти» и припарковал машину перед магазином «Феникс». Они прошлись по залу, восхищаясь превосходными товарами, которыми славилось это место. В секции, где были выставлены ювелирные изделия индейцев навахо, Роберт выбрал чудесное серебряное ожерелье в виде стилизованных цветов тыквы, украшенных бирюзой и красными кораллами. Он надел его на стройную шею Лоры и бережно поправил ее длинные темные волосы, которые от этого слегка растрепались.

— Как тебе нравится? — спросил он.

— Изумительное! — ответила Лора, глядя в зеркало и восхищаясь мастерством, с которым было сделано украшение.

— Оно твое, Лора. Это знак моей благодарности за то удовольствие, которое доставляет мне твое общество, — сказал Роберт, доставая бумажник. — Маленький сувенир из Биг-Сура. Он будет напоминать тебе о времени, которое мы провели здесь вдвоем.

Он застал Лору врасплох, и она не очень охотно приняла дорогой подарок. Они поднялись наверх и нашли столик рядом с большой деревянной скульптурой Феникса, восстающего из пепла. Это было великолепное произведение искусства, высеченное из большого куска дерева-плавника причудливой формы. От их столика открывался чудесный вид, позволявший любоваться закатом над Тихим океаном. Наблюдая великолепное сочетание светлого золота и всевозможных оттенков красного и оранжевого, они спокойно потягивали ананасовую колу. Роберт заказал бургер «Амброзия», популярное блюдо, которым уже почти столетие славился этот ресторан. Они ели, обмениваясь долгими взглядами и почти не разговаривая.

— Странно, — вдруг прервала молчание Лора, — мы вместе всего несколько часов, а у меня такое чувство, будто мы знакомы сто лет.

— И у меня такое же ощущение, — сказал Роберт, пристально глядя ей в глаза и пытаясь разобраться в странном чувстве близости и глубокой связи, которое росло с каждой минутой, проведенной в обществе Лоры.

Он взял руку Лоры и несколько минут нежно держал ее в ладонях.

— Уже поздно, поедем ко мне, — предложил Роберт, не зная, что делать на людях с ошеломляющими чувствами, которые пробудило в нем это прикосновение.

Он расплатился, и они пошли вниз, к стоянке. Пришлось вернуться примерно на милю к северу, чтобы попасть к воротам, охраняющим въезд на Горное шоссе, цель их поездки.

Дорога шла вдоль гребня первой гряды гор, отделяя их обращенный к океану склон от Вентанской пустоши. Дом Роберта находился у въезда в Пик-Вэлли, где когда-то было поселение эсаленских индейцев и до сих пор сохранились могильные холмы. Отсюда открывался великолепный вид на Тихий океан.

Несколько каминов и со вкусом подобранное сочетание красного дерева, камня и стекла создавали в большом роскошном доме Роберта атмосферу тепла и уюта. После пары часов, проведенных рядом у огня, вопрос об отдельной комнате для Лоры утратил свою актуальность. Как-то само собой получилось, что они оказались в удобной, широкой постели Роберта.

Сомнительное алиби

Бэйдайхэ, элитный морской курорт на берегу залива Бохай, охранялся на совесть. Десятки вооруженных автоматами солдат в форме цвета хаки виднелись среди купальщиков на оживленном пляже и в толпе пешеходов на улицах. Время от времени можно было встретить представителей китайской политической элиты, когда они проезжали по узким улочкам в своих лимузинах с развевающимися красными флажками, — как правило, это были черные «мерседесы».

Еще с тех пор, как председатель Мао впервые выбрал Бэйдайхэ местом своих широко освещаемых в прессе летних заплывов и размышлений о революционных преобразованиях, эта старинная рыбацкая деревушка стала местом, где члены Политбюро и правительственные чиновники проводили лето и намечали курс, которым должна пойти страна. Бэйдайхэ, построенный в 1890 году английскими инженерами-железнодорожниками для отдыха иностранцев, со времени победы коммунистического режима часто был местом, где вынашивались важные исторические события.

Именно здесь, под гостеприимными тенистыми кронами плакучих ив, задумывал Мао Цзедун свой Великий Скачок — губительный план коллективизации, который повлек за собой страшный голод, уничтоживший десятки миллионов китайцев. Именно здесь в разгар жаркого лета Дэн Сяопин разрабатывал проект в поддержку рыночных реформ, ознаменовавший коренной отход от плановой стратегии Мао Цзедуна и обеспечивший бурное развитие Китая на протяжении последних пятидесяти с лишним лет. В прежние времена Бэйдайхэ был удовольствием для избранных: политической элиты страны и героев труда. Теперь он открыт для китайских нуворишей, имеющих достаточно денег, чтобы позволить себе супердорогие городские отели.