Книга Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

Сталин привел на вершину власти и окружил себя людьми с криминальным складом ума, людей, у которых руки по локоть в крови. Такие ядом угостят и бровью не поведут… Но справедливости ради заметим, что в смерти вождя в тот мартовский день пятьдесят третьего ни вины их, ни заслуги нет.

Соратники вождя, знавшие, каков Сталин в реальности, сознавали, что им уготована не персональная пенсия, а арест и смерть. Ни один самый близкий ему человек не мог быть уверен в его расположении. Сталин легко избавлялся от самых верных слуг. Вот почему в мартовские дни 1953 года у тела вождя те, кого он сам вырастил и выдвинул, не могли скрыть своей радости.

Даже считавшийся самым близким к вождю Молотов, чье пергаментно-желтое лицо не покидало выражение постоянной настороженности, как будто каждый момент ему угрожает смертельная ловушка, расслабился после смерти вождя: исчез страх. Так что у многих из тех, кто лил слезы у гроба Сталина, это были первые слезы радости за свою жизнь.

Часть третья

Борьба за власть со смертельным исходом

«Одобрить действия т. Берии»

Когда в первые мартовские дни 1953 года врачи дали понять, что вождь безнадежен, его соратники собрались и с «ближней» дачи уехали в Кремль. Они сразу прошли в сталинский кабинет. Поговаривали, будто они искали некую черную тетрадь, куда уходящий в мир иной вождь записывал нечто важное — не то политическое завещание, не то нелицеприятные оценки соратников.

Сталинского завещания не нашли. И есть большие сомнения, что оно существовало. Вождь не собирался умирать. Или кому-то передавать власть. Но его воспитанники и не нуждались в советах, как делить наследство.

Много разговоров ходит о том, кого именно Сталин видел своим преемником. Называются самые разные имена. Тогда на этот счет ни у кого не было сомнений. Об этом свидетельствовал номер партийного билета члена президиума, секретаря ЦК и заместителя председателя Совета министров Маленкова. У него был билет номер три. Первый выписали Ленину, второй — Сталину, третий — Георгию Максимилиановичу. Маленков считался самым близким к Сталину человеком и его законным наследником. Хрущеву достался партбилет за номером четыре.

Через два года после смерти вождя Никита Сергеевич выступал на пленуме ЦК компартии Украины. В своем кругу делился воспоминаниями:

— Мы вместе с врачами дежурили неотступно у постели Сталина. Я дежурил вместе с Булганиным, Берия — с Маленковым, а Каганович — с Ворошиловым… Настал кризис. Сталин умер. Маленков и Берия находились наверху. Я с Булганиным был внизу, у постели Сталина. Мы выскочили оба и сказали, что Сталин умер.

Маленков в серой гимнастерке-толстовке — безучастный, усталый, с серыми мешками под глазами, вошел в комнату, которую Сталин использовал как столовую, и начал прохаживаться взад-вперед. Хрущев предполагал, что Маленков и Берия обо всем уже договорились. Но все же подошел:

— Сталин умер, надо бы поговорить.

— О чем? — уточнил Георгий Максимилианович.

— Как о чем? О руководстве. Надо подумать, как лучше расставить силы.

Маленков холодно ответил:

— Ни о чем говорить не хочу. Соберется президиум, и тогда будем говорить.

Хрущеву было ясно, что означают слова Георгия Максимилиановича. Все уже решено.

В реальности события развивались несколько иначе. Смерть Сталина врачи констатировали, когда власть уже поделили. Но Маленков еще 4 марта своим аккуратным почерком набросал список нового состава правительства. Они сделали это вдвоем с Берией. Список потом найдут в сейфе маленковского помощника Суханова.

— Кто выдвигал кандидатуру Маленкова на пост председателя Совета министров? — рассказал потом Никита Сергеевич. — Берия. Это было даже не заседание, а стояние. Тело Сталина находилось в большой столовой, а мы находились в малой столовой, где Берия и выдвинул Маленкова на этот пост.

Никита Сергеевич пытался опереться на Булганина, с которым у него еще в предвоенные годы сложились близкие отношения. Хрущев был партийным руководителем Москвы, Булганин — хозяйственным. Они жили в одном доме, даже на одной лестничной площадке, дружили семьями. Сталин всегда приглашал их вместе, с легкой иронией называл «отцами города». С Булганиным Никита Сергеевич и затеял важный для них обоих разговор. Во всяком случае, так они поведали пленуму ЦК, созванному в июле 1953 года, сразу после ареста Берии.

Хрущев:

— Это было, наверное, за сутки до смерти товарища Сталина. Я товарищу Булганину тогда сказал: «Николай Александрович, вот Сталин безнадежно болен, умрет, что будет после Сталина?»

И заговорил об опасности Берии, — он захочет захватить пост начальника госбезопасности, это позволит ему «установить шпионаж за членами политбюро, подслушивать, следить, создавать дела, интриговать».

Булганин подтвердил:

— Был такой разговор.

Они боялись Берии. Теоретически он мог в тот самый день, когда вождь ушел из жизни, арестовать их всех и объявить, что Сталина убили Хрущев, Каганович, Маленков Молотов… И народ бы поверил!

Но Лаврентий Павлович не спешил.

Большая четверка — Маленков, Молотов, Берия и Хрущев — поделила власть, когда Сталин еще был жив и врачи даже сообщали о некотором улучшении в его состоянии. Но они понимали: если Иосиф Виссарионович и оклемается, то руководить страной уже не сможет.

5 марта 1953 года в 8 часов 40 минут вечера в Свердловском зале Кремля открылось совместное заседание ЦК КПСС, Совета министров и Президиума Верховного Совета СССР. Собрались задолго до назначенного часа. Никто ни с кем не разговаривал, все сидели молча. Смерть Сталина наступит в 9 часов 50 минут, когда дележ руководящих кресел закончится.

Заседание продолжалось ровно сорок минут. Сидевшие в зале с волнением вслушивались в слова людей, к которым перешла власть. Место в президиуме вновь заняли Молотов и Микоян. Для них худшее было позади, подметил наблюдательный Константин Симонов, который, как кандидат в члены ЦК, присутствовал на заседании: «У меня было ощущение, что старые члены политбюро вышли с каким-то затаенным, не выраженным внешне, но чувствовавшимся в них ощущением облегчения… Было такое ощущение, что вот там, в президиуме, люди освободились от чего-то давившего на них, связывавшего их. Они были какие-то распеленутые, что ли…»

Секретарь ЦК и МК партии Никита Сергеевич Хрущев прежде всего попросил дать информацию министра здравоохранения Андрея Третьякова. Тот рассказал о безнадежном состоянии вождя.

Хрущев пояснил:

— Члены бюро президиума ЦК поочередно находятся у постели товарища Сталина. Сейчас дежурит товарищ Булганин, поэтому он не присутствует на заседании.

Никита Сергеевич предоставил слово Маленкову. Георгий Максимилианович объяснил, что товарищ Сталин борется со смертью, но состояние его настолько тяжело, что, если даже он победит подступившую смерть, еще очень долго работать не сможет: