Книга Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

Василий был сильно пьян. Он ушел в помещение охраны, еще выпил и кричал, что «отца убили». Так думал не он один. «Врачей-вредителей» арестовали, а вождя не уберегли. Значит, не всех взяли?

Министерство государственной безопасности в те мартовские дни составляло отчеты о настроениях в связи с болезнью Сталина. Отчет о настроениях в армии, датированный 5 марта 1953 года, рассекречен.

«В тяжелой болезни т. Сталина виновны те же врачи-убийцы. Они дали т. Сталину отравляющие лекарства замедленного действия».

«У т. Сталина повышенное давление, а его враги направляли на юг лечиться. Это тоже, видимо, делали врачи».

«Возможно, т. Сталин тоже отравлен. Настала тяжелая жизнь, всех травят, а правду сказать нельзя. Если не выздоровеет т. Сталин, то нам надо пойти на Израиль и громить евреев».

Ходили зловещие слухи. Одни утверждали, что Сталина сразил инфаркт, другие, что его разбил паралич, а третьи были уверены: вождя отравили.

Кто мог это сделать? Чаще всего звучит имя Берии. Он чувствовал, что Сталин готовится его устранить, и опередил вождя. Убрал всех преданных Сталину людей, в частности начальника охраны Власика, и окружил вождя своими людьми. А в нужный момент Лаврентий Павлович приказал сотруднику управления охраны Министерства госбезопасности сделать Сталину укол.

Подобрать смертельный яд было не сложно — в токсикологической спецлаборатории, входившей в состав Министерства госбезопасности. Берия только начинал работу в НКВД, когда в конце 1938 года к нему обратился руководитель спецлаборатории Григорий Майрановский: препараты необходимо проверять на живых людях. Иначе как гарантировать эффективность создаваемого ими оружия уничтожения врагов советской власти?

Берия распорядился передавать пытливым ученым приговоренных к расстрелу. Знал, что спецлаборатория создана с личного разрешения Сталина.

Григория Майрановского вместе с его сотрудниками-токсикологами взяли в аппарат госбезопасности в августе 1937 года, еще до прихода на Лубянку Лаврентия Павловича, из Всесоюзного института экспериментальной медицины, основанного до революции принцем Александром Ольденбургским, правнуком императора Павла Первого.

Работая в НКВД, Майрановский защитил докторскую диссертацию и стал профессором. Его лаборатория в войну входила в состав 4-го управления НКВД (террор и диверсии в тылу противника), которым руководил вошедший в историю спецслужб человек, — Павел Анатольевич Судоплатов. После войны лабораторию подчинили отделу оперативной техники Министерства госбезопасности.

Помимо токсикологической лаборатории существовала и бактериологическая — под руководством известного микробиолога доктора биологических наук Сергея Николаевича Муромцева. Когда готовили убийство Троцкого, возникла идея — заразить бактериями туберкулеза или легочной чумы книгу и отослать бывшему председателю Реввоенсовета республики. Лев Давидович начнет читать книгу и заразится. Об этом рассказал на допросе бывший начальник 4-го спецотдела майор госбезопасности Михаил Сергеевич Алехин, которому подчинялись обе лаборатории.

Существовали словно два Муромцева. Один — директор Научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи Академии медицинских наук, лауреат Сталинской премии второй степени, академик ВАСХНИЛ, которого коллеги называли «выдающимся ученым в области медицинской и ветеринарной микробиологии». А второй, полковник, до 1951 года тайно трудился в бактериологической лаборатории ведомства госбезопасности. На допросе в 1954 году он признал, что произвел восемь «опытов». Люди были убиты. Уголовное дело против него возбуждать не стали.

Задача состояла в том, чтобы не только убить, но и скрыть реальную причину смерти. Профессор Майрановский и его помощники опробовали все методы. Подмешивали яд в пищу. Делали инъекции. Кололи зонтиком и тростью, этот метод впоследствии возьмут на вооружение. Иногда в людей, превращенных в подопытных кроликов, стреляли отравленными пулями. Или вводили яд в подушку, чтобы человек умер во сне.

В некоторых случаях люди умирали долго и мучительно. Иногда агония продолжалась двое суток. Григорий Майрановский рассказывал, что хуже всего пришлось тем десяти людям, которых он отравил аконитином (парализующий препарат растительного происхождения):

— Мне самому становится жутко, когда я это вспоминаю…

Комендант Лубянки генерал Василий Блохин рассказывал:

— При умерщвлении доставленных арестованных путем введения различных ядов присутствовал я или дежурные. Но во всех случаях, когда умерщвление уже было произведено, я приходил, чтобы закончить всю операцию.

Генерал Блохин записывал фамилии отравленных в тетрадку, которую потом сжег. Но сохранились полторы сотни протоколов об испытаниях ядов на живых людях…

Работа шла на первом этаже здания НКВД в Варсанофьевском переулке или в подвале. Допуск в лабораторию из оперативного состава имел только генерал-лейтенант Судоплатов и его помощник. Иногда Судоплатов сам просил испытать тот или иной яд. Сотрудникам лаборатории объясняли, что смертельные препараты необходимы для операций за кордоном. Но яды были востребованы и дома. Разрешение на применение яда давали Берия или его заместитель Меркулов.

Кроме того, испытывали на арестованных различные наркотические вещества для получения правдивых показаний — искали сыворотку правды.

Майрановского посадили в декабре 1951 года по делу Абакумова.

В 1953 году, уже после ареста Берии, полковник медицинской службы и орденоносец Майрановский показал на допросе, что по заданию генерала Судоплатова участвовал в убийстве неизвестных ему людей на конспиративных квартирах в Москве. Яд подмешивали к пище или выпивке. Если не действовал, делали укол. Майрановский с гордостью писал: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти».

Через несколько лет председатель КГБ Владимир Семичастный и генеральный прокурор СССР Роман Руденко констатировали: «Майрановский испытывал на живых людях сильнодействующие яды, предназначенные для проведения тайных убийств. Бесчеловечные опыты он с ведома Берия и Меркулова проводил на заключенных, а также на лицах, специально похищавшихся для этой цели на улице. Было умерщвлено не менее 150 человек, многие из которых, как теперь установлено, были репрессированы и погибли невинно».

Так что убивать людей научились. Вопрос в другом: имел ли в пятьдесят третьем году Берия доступ к этим ядам? Были в его распоряжении люди, готовые исполнить такой приказ?

Лаврентий Павлович воспринимается как многолетний руководитель чекистов. В реальности он был давно отстранен от ведомства госбезопасности. Берия лишился власти над чекистами. Не он подбирал кадры сталинской охраны. Не он арестовывал лечивших вождя врачей. Лаврентий Павлович, если бы и захотел, не имел практической возможности сократить земной срок Сталина. Так и предположение о причастности Берии к кончине Сталина — не более чем миф.

Но разговоры о том, что вождя убили, продолжаются. Чаще всего об этом твердят его пламенные поклонники. Убийцу Сталина ищут среди его ближайшего окружения. Иначе говоря, воспринимают тогдашнее руководство страны — людей, которых сам Сталин вознес на вершину власти, — как шайку преступников, ненавидевших друг друга и способных на все. Это эмоциональное восприятие недалеко от истины.