Книга Гнев истинной валькирии - Райчел Мид

Сознание легко туманилось от усталости, хотя в целом он ощущал себя бодрым, как преторианец, – сказывался адреналин. Чтобы подстраховаться, Джастин запустил руку в карман пиджака и выдавил из упаковки еще одну таблетку. Мэй права, завтра он об этом пожалеет, но ему бы еще пару часов продержаться, а там – будь что будет…

– Его имя – Один, – наконец сказал Джастин. – И он – царь над всеми богами.

Собравшиеся ахнули, и кто-то решился спросить:

– А что, есть еще боги? Как Нехитимар?

Кто-то попытался одернуть любопытного, но Джастин жестом успокоил всех:

– Ничего страшного, все в порядке. Задавайте вопросы, спрашивайте, не стесняйтесь. Один – бог мудрости и знания. Он повелевает богами и богинями, которых называют Ванами и Асами. С одними он в родстве. С другими просто в союзе. Некоторые боги общаются с людьми.

– Вы сказали – богинями? – храбро спросила молодая женщина. – Среди богов есть женщины?

Тут Джастин сообразил, что в аркадийском пантеоне супруги Нехитимара богинями не считались. То есть они и людьми не были, но и божественного достоинства им не полагалось.

– Да, – твердо сказал он.

Аркадийские женщины нуждаются в поддержке. И он им ее даст.

– Богини ничем не уступают богам-мужчинам. Одна из них, по имени Фрейя, – очень могущественная. Они с Одином равны по силе. Поговаривают, что она и Фригг – супруга Одина, – два аспекта одного и того же божества, но эту тайну я открою вам позже. А сейчас давайте я расскажу вам о нем.

И так он два с лишним часа читал им лекцию об Одине, в которую он умудрился запихнуть все, что знал об этом скандинавском боге, а также все, что мог сказать о джемманских идеалах, например, о гендерном и социальном равенстве. Импровизация удалась на славу. Еще его поразило, как им понравились рассказы о страданиях Одина, о перенесенных им тяготах: как он пожертвовал глазом, чтобы приобрести мудрость, как он горевал о своем погибшем сыне Бальдре. Каждый раз Джастин поворачивал сюжет так, что Один в конечном счете побеждал врагов, и собравшиеся радовались этому, как дети.

«Нехитимар холоден и далек, – подумал Джастин. – Он ничем не жертвует – равно как его жрецы. Они только и делают, что берут, но ничего не дают взамен. А требуют от людей все больше и больше. То, что бог может быть так близок к простому верующему, для них – откровение. Конечно, близок – понятие условное. Они хотят благоговеть перед ним и, слыша о его слабостях, лишь убеждаются, что он необыкновенно силен, раз сумел все это преодолеть».

Вороны молча согласились и ничего не говорили, когда Джастин принялся описывать, как новая паства может почтить Одина. Он слабо представлял себе, как проводить такой ритуал, и потому составил его из элементов, подсмотренных на других богослужениях, а также припомнив, что скандинавы особенно чтили природу. Аркадийцам очень понравилось, что Один требовал от верующих преданности и верности. Человеку не требовалось платить тяжелый налог или много жертвовать на храм – в отличие от Нехитимара, который всегда желал получить с паствы денег. Джастин также показал им руну Анзус, напрямую связанную с Одином, и понял, что после его отъезда многие начнут тайно носить эту руну на манер амулета. А Гедеон очень чутко уловил то, что Джастин хотел сказать о магических значениях руны.

«А он, кстати, – настоящий жрец, – заметил Магнус. – И вполне способен изучить магию рун. Ты обязан научить его всему необходимому до того, как уедешь».

«Откуда мне знать, что ему необходимо! – рассердился Джастин. – Я тут половину на ходу придумываю!»

«И у тебя получается прекрасно! – заверил его Гораций. – Наш отец весьма доволен тобой».

Во время беседы с воронами Джастин замолчал. Аркадийцы принялись с любопытством переглядываться: мол, что с ним? Джастин это заметил и развел руками с виноватым видом:

– Прошу прощения. Один говорит со мной через своих воронов, Хугина и Мунина, Мысль и Память. Обычно они прислуживают ему, принося знание изо всех уголков земли. Но он благословил меня их присутствием и советом».

«Благословил присутствием? С ума сойти! Мы прямо ушам своим не верим, – хихикнул Гораций. – Мы очень тронуты».

«Так, тихо. Присутствующим людям нужны чудеса и прочие знаки. Как насчет того, чтобы появиться перед восхищенной аудиторией?»

Воронов его предложение застало врасплох – а у Джастина редко такое получалось.

«Ты уверен? – отозвался Магнус. – Ты же знаешь, каково это. И ты не в лучшей форме, кстати».

Да, Джастин знал, каково это. Вороны срослись с ним внутренне, и, когда они покидали его разум, принимая телесную форму, голова раскалывалась от боли. Но с другой стороны, он вряд ли бы потянул сейчас демонстрацию рунной магии. Джастина всегда раздражал в изучаемых религиях перекос в сторону теории. Где чудеса и прочие красоты с фейерверками? А эти люди совершенно точно заслуживали фейерверка.

«Давайте», – приказал Джастин.

Послышался громкий хлопок. Гораций и Магнус возникли в воздухе из ниоткуда. Вокруг ахнули и даже завизжали. Вороны хлопали огромными крыльями, желая приземлиться, и Джастин инстинктивно вытянул вперед руки. Вороны уселись на них, как на насесты. Хотя голова и впрямь раскалывалась, он не сомневался: все сделано правильно, все идет как надо.

Естественно, теперь присутствующие верили ему безраздельно.

Джастин рассказал им все, что мог, насчет ритуалов поклонения Одину, а также назначил Гедеона верховным жрецом на время своего отсутствия.

– Молитесь и делайте, что должно, – велел он старику. – Один, возможно, явится вам во сне и укажет дальнейший путь.

Собрание вздрогнуло, когда по мановению Джастина вороны исчезли. Хансен наконец сказал, что им пора, они проводили его до порога. Тут кто-то подергал Джастина за рукав, и он увидел совсем молоденькую девушку, которая задала ему вопрос в самом начале встречи. Надо же, какие необычные люди здесь собираются – разрешают женщинам задавать вопросы и вообще разговаривать с мужчинами…

– Большое спасибо за то, что согласились нам все это рассказать, – явно стесняясь, сказала она. – Я бы очень хотела побольше узнать о богине Фрейе. Или это разозлит Одина?

Лицо девушки сильно испортил «Каин», но взгляд ее был умным и твердым. Надо же, даже аркадийское варварство и принудительное невежество не сумели погасить в ней этот огонек жажды познания.

– Нет, – ответил он. – Она равна ему во всем, их можно почитать одновременно. Ты можешь молиться и ей.

«Я смотрю, ты никаких методов не гнушаешься», – заметил Гораций, не сердито, а скорее с иронией.

«Этим людям нужно показать женскую ипостась божественного, – заупрямился Джастин. – Нельзя, чтобы Один просто заместил в их головах Нехитимара, тираничного и сурового. Одину нужны верящие в себя, честные почитатели, мужчины и женщины».

И тут же изумился про себя: надо же, дожил! Дожил до того, что стоит и рассуждает, кому и как лучше служить Одину! Осознав это, он на некоторое время застыл неподвижно. Аркадийская девочка наклонила голову к плечу и с любопытством оглядела его.