Книга Клятва истинной валькирии - Райчел Мид

Мэй часто приходилось кого-то убивать. И никаких проблем по этому поводу она не испытывала.

Бой есть бой: смерть чистая, быстрая, думать ни о чем не надо. А какой смысл? Стреляешь как по мишеням, приказали убить – убиваешь. Некогда думать что-нибудь вроде «ах, это же такие люди, как и ты!». Либо ты их уничтожишь, либо они тебя. А потом схватка заканчивается, можно развернуться и уйти прочь.

Но сегодня… Сегодня был совсем другой день. Сейчас Мэй не бежала от смерти, а шагала прямиком к ней. Ощущение было пугающим, а Мэй мало что могло испугать.

Глубоко вздохнув, Мэй приложилась щекой к зеркалу в гостиной. Глаза закрыты, стекло прохладное – приятно. Раз за разом она мысленно повторяла воинскую мантру. Пыталась сосредоточиться, взять себя в руки: «Я – солдат Республики. Я действую не по своей воле, но по воле Родины. Я орудие в ее руках и с радостью пожертвую жизнью во славу нации. Я – солдат Республики. Я действую не по своей воле, но по воле Родины…»

Неожиданно в дверь постучали, Мэй вскинулась и распрямилась. Хватит бормотать про себя, рассердилась она. Вдох – выдох. Еще мгновение, и наступит успокоение. Так и получилось: спустя секунду пальцы Мэй перестали дрожать. Эмоции, страхи – вон из головы. Мэй заперла их в дальнем углу накрепко, чтобы не вырвались. Не смели мешать. Теперь они бессильны, а она свободна. В зеркале отражалось бесстрастное, спокойное лицо женщины, которая никогда не поддается панике. Если что – сумеет постоять за себя.

На пороге, разумеется, стояли Даг и Вал. Улыбались они несколько натянуто – не так, как обычно: до ушей и беззаботно. На обоих – стандартная форма, как и на Мэй: куртка с воротником-стойкой на китайский манер, черные брюки, черные же ботинки. Даже пуговицы – и те черные. Единственное яркое пятно – алая точка на воротнике. Ни дать ни взять – свежая капля крови. На первый взгляд форма ничем не отличалась от повседневно-боевой. Преторианцы всегда одевались подобным образом. Но Мэй прекрасно чувствовала отличие: парадная сшита из дорогого материала. Прочного и тонкого. Мэй задумалась о своих ощущениях, а это разом пробудило прежние страхи – уязвимость. Вот чего Мэй боялась. Кстати, к парадной форме оружия не полагалось. Тоже неприятно.

– Знаете, ребята, не припомню, чтобы я няню на дом вызывала.

– А мы разве нянчить тебя пришли? – ухмыльнулся Даг.

Он всегда улыбался, но глаза его выдали: сегодня утром ему явно не до смеха.

– Друзья мы или нет? Пойдем все вместе. Прошвырнемся-проветримся.

– Тебя послушать, мы в бар собираемся, – пробормотала Мэй.

И снова повернулась к зеркалу, придирчиво осматривая закрученные в узел косы. Сколько старалась над прической… Недовольно поморщившись, она вытащила шпильки и принялась расплетать волосы.

Вал уселась на подлокотник дивана. Прямо кошка, гибкая и ленивая. Везде ей удобно, и даже сейчас она невозмутима.

– Ты что делаешь, Мэй?

– Прическа растрепалась, – отрезала Мэй. – Переделываю.

– Ни волоска же не торчало! – изумилась Вал.

Мэй промолчала. И увидела в зеркале, как друзья переглянулись. Плохо дело – так и читалось на их лицах. И ситуация оказалась гораздо хуже, чем предполагалось. Вал насупилась, а Даг всем своим видом выражал согласие – и растерянность. Что тут поделаешь… Даг многого не знал. Шею кому-нибудь свернуть, штангу потягать, пончиков на спор обожраться – всегда пожалуйста. А психотерапия и прочие высокие материи – увольте, нет, это не по его части.

Да и не по части Вал, по правде говоря. В общем, друзья толком ничего не понимали. Мэй решила им помочь и кое-что подсказать – может, ребята что-нибудь придумают и начнут действовать. Но потом она отбросила эту идею. Мэй в принципе не хотела, чтобы они проявляли инициативу. Ее бы вполне устроило, чтобы они вели себя как обычно, то есть беспечно и легкомысленно. Ну а больше всего она хотела, чтобы этот день наконец-то закончился. Может, тогда жизнь вернется в свое обычное русло.

– Ты сколько раз их переплетала? – Голос Вал прозвучал неожиданно мягко.

– Плохо лежали, мне не понравилось, – отрезала Мэй, уходя от ответа.

На самом деле восемь. Да, именно столько раз она сегодня переплетала волосы. Беспощадно сильно тянула и дергала, а в результате кожа покраснела, хотя крохотный металлический имплант в руке исправно гасил боль.

– Тебе не понять, – добавила Мэй.

Действительно, ни у Вал, ни у Дага подобных проблем не наблюдалось. Даг свою темную шевелюру сбривал подчистую, а миниатюрная Вал предпочитала короткую стрижку «пикси». Надо бы и мне отрезать волосы, подумала Мэй. Сколько раз собиралась… Но, увы, так и не смогла.

– Слушай, а почему ты стесняешься? Ты должна разрешить себе испытывать горе и тоску, чтобы избавиться от… э-э-э… травмы!

Ага, Даг, похоже, начитался журналов по популярной психологии.

– Давай! Хочешь – поплачь!

– Зачем мне реветь?!

Мэй дернула себя за прядку и перекосилась от боли.

– Когда люди теряют кого-то из близких, они плачут! – сообщила Вал. – А ты слишком напряжена. Тебе нужно расслабиться, а то еще рванет изнутри – в клочья разнесет. И, пожалуйста, не трогай ты свои волосы. Они лежат идеально!

Мэй только что закончила причесываться, бережно свернув аккуратную косу в безупречный пучок на затылке. Но она и впрямь опять собиралась распустить волосы. Вал цапнула ее за руку: