Книга Миссия невыполнима (сборник) - Владислав Картавцев

«И, наверное, это к лучшему – военный вообще не должен иметь фантазию. В противном случае, ему будет страшно отправляться на задание. А уж пилот реактивного бомбардировщика должен быть абсолютно тупым!», – Бил Билки был в этом уверен и понимал, что сам он представляет собой некоторое исключение из этого правила.

Сегодня он проснулся на час раньше обычного. Посмотрел на будильник с голографическим изображением Рембо, разрывающим пасть коммунисту, и опять закрыл глаза. «Иваны – эти грязные немытые дикари – обязаны знать свое место на нашей американской планете Земля! Иваны – это даже хуже индейцев! Подумать только – мы столько раз спасали их от истребления, а они всё недовольны! Для начала мы помогли им во время нашей войны за независимость в восемнадцатом веке – тогда американские колонисты истребляли красных английских макак, чтобы они не шли убивать Иванов. Потом в девятнадцатом – когда воевали между Севером и Югом и тем самым отвлекли внимание европейцев от Иванов, и они опять не пошли их убивать. Так что к началу двадцатого века Иваны уже были нам два раза должны за свое спасение! А про двадцатый век лучше вообще не говорить! В первую мировую войну наши американские парни спасли не только Иванов, но и всю Европу, а во вторую – даже и не Иванов с Европой, а уже весь мир! Причем – воюя честно, бескорыстно и за идеалы демократии и неся свет прогресса по планете! Ну, кто мне сможет ответить, за что эти русские животные нас так не любят! За то, что мы их постоянно спасаем от гибели? И даже научили их летать в космос! Неблагодарные твари!»

Мысли блаженно уплывали вдаль. Ему показалось, что прошло только мгновение, как он решил еще чуть-чуть понежиться в кровати, как зазвонил будильник. Мелодия была специально установлена на проигрывание американского гимна. Гимн всегда вызывал у него приступ патриотизма – под него он в любую минуту мог лететь бомбить варварские народы – Иванов и этих, как их там, в общем, азиатов и кого-нибудь еще прицепом. «Приятная мелодия – мощная, бравурная, рожденная великими американскими отцами-основателями из пороха и крови! Это тебе не занудные бабские гимны других стран, которые и слушать-то нельзя без отвращения! А вот наш – и сердце радует, и греет кровь!»

Он выпрыгнул из кровати и как был – в чем мать родила – отдал честь будильнику, безукоризненно бросив правую ладонь к голове, и наблюдая, как на привычное движение тут же отреагировал еще один орган – из тех, кто так сильно важен для настоящего американского мужчины и солдата. За долгие годы службы он привык всегда отдавать честь гимну своей страны двумя частями тела – так было гораздо патриотичнее. А «вшивых демократов», ратовавших за человеческие ценности, он сильно недолюбливал.

Он прослушал любимую мелодию до конца, потом хлопнул ладонью по оскаленной морде Рембо и побежал в душ и одеваться. Потом был завтрак на скорую руку и сборы на базу. Полностью готовый к отъезду, он вышел во двор и глубоко вздохнул чистейший воздух нарождающегося утра. Солнце только-только осветило горизонт. Туман вдали таял вместе с предрассветными сумерками, птицы начинали свое неспешное пересвистывание.

Вдали виднелась полоска гор, ярко освещенных восходящим солнцем. Пейзаж настолько очаровывал, что окружающую красоту хотелось осторожно вылить в маленький стаканчик для виски и, наслаждаясь каждой каплей, медленно выпить ее через соломинку.

Дом, в котором он жил, находился на окраине маленького городка в пятидесяти километрах от военной базы, что было достаточно далеко. А самое главное – взлеты и посадки многотонных боевых самолетов проходили с использованием противоположной от городка взлетно-посадочной полосы, так что в этот ранний рассветный час ни один реактивный двигатель не нарушал чарующую тишину сказочного утра.

Пять-тридцать. Через час он должен быть на базе. Сегодня их ждет что-то особенное. Уже целых два месяца у них велась подготовка к какому-то очень важному и очень секретному заданию, о котором никто ничего толком не знал. Они все время учились пилотировать самолеты в арктических широтах. В основном, конечно, на тренажерах, но иногда летали вдоль северного побережья Канады. В самолеты было установлено дополнительное специальное оборудование, им выдали арктические летные комбинезоны, а спасательные плотики были заменены на утепленные – из шерсти мозамбикских длинношерстных овец молочной породы.

Все обратили внимание, что командир базы постоянно ходил с угрюмым и чрезвычайно раздасованным видом. Пилоты втихаря между собой говорили, что пару недель назад на базу наведалось большое начальство из Пентагона, и весь высший командный состав базы промурыжили на совещании целых десять часов. Судя по всему, действительно, затевалось что-то по-настоящему необычное и интересное.

Он думал, что лично его это не сильно коснется. Наверняка, для специального и важного задания выберут лучших из лучших. Несмотря на свой патриотизм и высокую профессиональную подготовку, он понимал, что на базе были летчики гораздо опытнее его. Взять, например, майора Джона Джонко, у которого был налет больше десяти тысяч часов, из которых три тысячи – боевых. Или капитана Джека Дженко – четырнадцать раз награжденного высокими боевыми наградами, а заодно и железного парня с титановыми зубными протезами, который в случае чего никогда не посрамит флаг военно-воздушного флота США.

В свое время, когда Билл только начинал задумываться о профессии военного, он долго не мог решить, в какую академию ему поступать – может быть, есть смысл стать военным моряком или морским пехотинцем? Или, все-таки, летчиком? Тогда он знал наверняка только одно – ему не хотелось быть ефрейтором в стройбате. Как-то это было не по-мужски. Но, в конце концов, небо победило, и он поступил в одно из лучших летных училищ страны. В этом была немалая заслуга его отца – заслуженного народного ветерана, который часто рассказывал ему случаи из своего военного прошлого.

Его отец тоже когда-то служил военным летчиком. И историй у него было не счесть. И каждый день они были разные. Сколько себя помнил, Билл всегда заслушивался отцовскими рассказами, который так много пережил и так много перенес в своей жизни.

Наверное, если бы Билл был писателем, он бы обязательно издал отцовскую биографию, как пример для подражания для настоящих американцев. И начиналась бы она с эпизода защиты Перл Харбора, когда отец за штурвалом самолета сбил не менее сотни японских истребителей Зеро. Потом была битва у атолла Мидуэй, где отец уже уничтожил никак не меньше двухсот истребителей и трехсот торпедоносцев, и все – на одном баке с горючим и с одним боекомплектом. Как-никак, боевого опыта в то время ему уже было не занимать. Тем более, что американские истребители были сделаны из качественного авиационного дюралюминия, а японцы клепали свои поделки из картона и из дерева – недаром в Японии так распространено оригами – поэтому отец просто рубил японские самолеты в клочья винтом и крыльями.

Потом было много решающих битв, в которых его отец самолично вел авианесущие армады к берегам Окинавы и командовал операцией по захвату острова. А потом – принимал капитуляцию японского императора.

Но, может быть, стоило начать не с Перл Харбора, а с первого сентября 1939 года, когда отправленный в командировку по обмену опытом в Польшу старший лейтенант военно-воздушных сил США Билл Билки Старший записался добровольцем в Войско Польское и впервые принял участие в воздушных боях с фрицами? Конечно, польские самолетики были так себе, но высокий профессионализм и боевой дух позволили отцу уже в первом своем вылете сбить никак не меньше семи вражеских «Мессершмиттов», а за всю недолгую компанию – более пятидесяти. Как рассказывал отец, самолеты фрицев были чистое барахло, и с того времени они так и не научились делать ничего хорошего. Разве ж можно сравнивать их убогие «Мерседесы» и «БМВ» с красавцами «Фордами» и «Доджами»?