Книга Новые байки со "скорой", или Козлы и хроники - Михаил Дайнека

— Задница ты! — весело отмахнулась Дина.

— Похожая на Генерального прокурора, — со всей серьезностью согласился Михаил.

— Никогда не могла точно угадать, где ты шутишь, а где — дурака валяешь, — фыркнула Диана.

— А сама-то поняла, что ты за примочку залепила? — расхохотался Миха. — Ладушки, проехали, давай-ка лучше спирт по-быстрому допьем, а то чует мое сердце, что сейчас к нам кто-нибудь завалится! — Михаил немедля расплескал по рюмкам остатки медицинского продукта.

— И кто же, любопытно? — с ехидцей уточнила Дина.

— А я откуда знаю? — Михаил задумался. — Лешенька, наверное: он уже неделю как денег в долг не клянчил…

Диану еще раз передернуло.

В дверь тут же позвонили.

— Это ты нарочно так придумал? — подозрительно спросила Дина.

— Нарочно, — Миха залихватски тяпнул последнюю стопку неразбавленного спирта, — нарочно — не придумаешь! — убежденно подытожил он.

Разумеется, это завалился Лешенька…

Разумеется, это заявился Лешенька. Диана на всякий случай решила ничему не удивляться, Михаил из принципа не удивлялся ничему, Йорик же вообще относился к Лешеньке, как чиновник к населению, то есть с преизрядною зевотой.

Алексей был в состоянии отъехамшись.

— Привет, как дела? — дежурно начал отъехамшийся Лешенька.

— Лешенька, не спрашивай, а не то отвечу! — дежурно отшутился Михаил.

— А… — Лешенька подумал, — ага, понятно, — не раздеваясь, он прошел к столу и, словно его ноги не держали, осел на табуретку, — а в целом как дела? — поддержал застольную беседу Лешенька.

— В целом хотелось бы получше, но пока и так сойдет, — предложила свежее решение Диана. — Ты вообще-то просто так или кофе выпьешь?

— А? — Лешенька опять подумал. — Ага, — содержательно ответил Лешенька. — Слушайте, а как у вас с деньгами? — как по писаному подкатился он.

— Лешенька!!! — взмолился Михаил.

— А… — опять подумал Лешенька, — ага, всё понятно, — сообщил он, — а у меня вот тоже напряженка: со штраф-стоянки надо машину выкупать — после пары пива я подругу, понимаешь, подвозил, а меня ментовка прихватила…

— Как, опять?! Ты же в позапрошлом месяце с подругой на ментов нарвался! — подивился Михаил, краем глаза подмигнув супруге.

— А? а, я тогда с другой подругой подшофе на машине ехал, — не растерялся Лешенька.

— А в прошлом? — невинно полюбопытствовала Дина.

— В прошлом? а-а, тогда подруга эта же была, а вот машина у меня была другая, я ее как раз в прошлом месяце разбил, — опять нашелся Лешенька.

— То-то ты такой слегонца ударенный! — догадалась Дина.

— А? нет, это не я — это давеча Филиппыч заходил…

— Остальное можно опустить, — перебила Дина. — Я сама тут на работу с похмела приперлась, слова матерного молвить не успела, а коллеги мне: «Понятненько, — сразу же коллеги заявляют, — не иначе как опять Филиппыч заходил!»

— Ага, Филиппыч заходил, — подтвердил несчастный Лешенька, — с пивом и с байдаркой, хорошо хоть собранной. «Дрюли, — спрашивает, — у тебя здесь нету?» Я ему: «Нету у меня здесь Дрюли», — отвечаю. А он мне: «Ну тогда давай мы пива выпьем», — говорит. Выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом…

Лешеньку заклинило.

— А потом? — не выдержала Дина.

— А? потом — не помню…

— Может быть, тебе еще разок стоило бы выпить? — ненавязчиво заметил Михаил.

— А что — есть?! — оживился Лешенька.

— Таки ж нет, — развел руками Миха.

— А чего ж ты предлагаешь? — удивился Лешенька.

— Потому и предлагает, потому что — нету! — ласково отозвалась Дина.

— А… — Лешенька снова впал в прострацию, — ага, понятно, — распознал он в шутке только долю шутки. — Нет, правда, что-то голова сегодня у меня не туда работает…

— Ага, и не сюда, — охотно согласилась Дина.

— Точно, не сюда, — не перечил Лешенька. — Кстати, у меня фигня какая-то на голове образовалась. Дина, ты ведь доктор, посмотри… Да, и еще вот тут опухоль какая-то…

Долговязый Алексей порывисто поднялся — и со звоном тюкнулся об окантованное бронзой основание низко висящего светильника, стилизованного под керосиновую лампу.

— Хэлло, лэмп! — скрежетнул зубами Лешенька.

— Привет, придурок! — мелодично прозвенела лампа.

— Не понял… — опешил Лешенька.

— Oh! I’m sorri! — по-английски вежливо извинилась лампа. — Я надеюсь, я вас не зашибла? — и добавила, подумав: — Sir…

Лешеньку шатнуло, на лбу выступили крупные капли пота, глаза с крошечными точками зрачков съехали на переносицу. Лампа премерзейшим образом хихикнула и показала неприличность.

— Леша, что с тобой? Отсидел координацию? — удивился Миха.

— А?.. холодно… — невпопад ответил Лешенька.

— Ясно, это он рефлексы отморозил, — сообразила Дина. — Давай, показывайся, охохонюшка… — Она твердыми пальцами ощупала Лешенькину голову. — Еще что беспокоит? — докторским голосом осведомилась Дина.

— А?.. ага, сейчас… — Лешенька дрожащими руками расстегнул пальто и, задрав свитер и рубаху, тыркнул пальцем в правую часть тощенького брюха. — Вот…

— Понятненько, — закончила осмотр Диана. — Не всё так плохо, как есть на самом деле, — утешила она, прошла к раковине и привычно сполоснула руки. — Во-первых, у тебя на черепе — затылочный бугор, коий всем нормальным черепам положен. Во-вторых, справа у тебя не опухоль, а свободный конец нижнего ребра по причине твоей редкостной субтильности из брюха выпирает… Ну а в-третьих, Лешенька, ты мне наших замечательных больных напоминаешь, когда какая-нибудь дамочка меня на боли в сердце вызывает, а на самом деле у нее под выменем фурункул, понимаешь, зреет…

— Ну и циники вы, граждане медянки, — заправляясь, пожаловался Лешенька.

— А за нашу, извини за выражение, зарплату, только циником и быть. Это не зарплата, — брезгливо обронила Дина, — это ж месячные! Я как свой расчетный листик вижу, так и понимаю, что живем мы в окружении врагов, то есть населения…

— Нельзя здесь жить! — внезапно взволновался Лешенька. — Нельзя, сваливать отсюда надо — это не страна, это не нормальная страна, это же…

— Страна козлов и огородов, — подсказал Миха и добавил серьезней, чем хотел: — От себя уже не свалишь, Лешенька. Мне, к примеру, поздно профессию менять. Я писатель, я и здесь-то никому, кроме, дай-то Бог, читателей, не нужен, а ведь там даже и читателей-то нету…

— Но Роман же всё-таки свалил… Ведь свалил же Ромка? Я ему не так давно дозвониться пробовал, а мне по телефону: «Нет теперь такого, выбыл», — говорят.