Книга Разящий меч - Уильям Форстен

– Выпей сначала.

– Мне нужно на ту сторону холмов, там собираются заложить оружейный завод.

– Посиди пару минут.

Джон слабо кивнул. Он пригнулся, вошел в палатку и сел на кровать Эмила. Тот достал из деревянного ящика бутылку и наполнил бокал.

Джон выпил его залпом.

– Отлично. Что это такое?

– Опий, настоянный на водке. Мы нашли его к югу от Рима.

– Какого черта ты мне дал эту дрянь? – заплетающимся языком спросил Джон.

– Настойка быстро тебя свалит. Тебе просто необходимо поспать. Считай, что это приказ. Или это, или я вскоре увижу тебя в госпитале с сердечным приступом или нервным срывом.

– У меня совсем нет времени, черт тебя побери, – прошептал Джон.

– А у кого оно есть?

Джон невнятно выругался, когда Эмил толкнул его, и послушно завалился на кровать – сил на сопротивление у него не осталось. Через пару минут он уже громко храпел.

– А вот я остался без места, – грустно промолвил Эмил и вздохнул.

Сам он не спал со вчерашнего дня, а ночью предстояло оперировать новых раненых. Резать, резать и резать – кажется, он теперь только этим и занимается.

Он посмотрел на записи, на свой микроскоп – в связи с лечением тифа и гнойных ран он занялся исследованием природы инфекций, а на стволах определенных деревьев удалось обнаружить плесень, которая убивала гнойные бактерии. Придется отложить эту работу до лучших времен.

Он вышел из палатки. Возле входа переминались с ноги на ногу помощники Джона.

– Идите-идите отсюда, найдите какой-нибудь укромный уголок и поспите! – приказал Эмил, замахав на них руками, словно на стаю гусей. – Приходите завтра утром.

Люди смущенно переглянулись, а потом с откровенной радостью отправились к ящикам и устроились на них. – Пойду раздобуду вам чего-нибудь горячего поесть, – сказал доктор. Он хотел еще зайти в палатку, в которой лежал мальчишка из Рима с раной в животе. После того как удалось вылечить Пэта, Эмил больше не отсылал раненных в живот в отдельную палатку – умирать. Раны в животе тоже можно лечить, но проблема в том, что ампутация занимает пять минут, а такая сложная операция – полчаса, а то и больше. На сей раз он насыпал в рану найденную плесень и теперь хотел посмотреть, распространилась инфекция или нет. Конечно, все в руке Божьей, но если плесень поможет, нужно будет отрядить людей в лес собрать ее побольше, а хирургам сказать, что можно использовать и это средство. Кажется, он о чем-то таком читал.

Он поднял глаза и увидел, как на холм карабкается поезд, а над ним колышется туша аэростата.

Эмил с негодованием фыркнул. «Нашли новый способ убийства», – гневно подумал он и забрался в палатку.

– Отличный денек, – пробормотал Эндрю и прислонился к дереву. Вдалеке что-то громыхало, почти как летняя гроза. Вспышка в небе над Суздалем, потом донесся грохот, рассыпавшийся эхом в холмах. Он постарался не думать о Кэтлин и Мэдди. Кэтлин, скорее всего, в соборе, учит молодых хирургов. Ужасная мысль – его жена нянчит малышку, а потом отправляется в госпиталь, берется за пилу и ампутирует руку или ногу, объясняя, как нужно резать и накладывать швы. Потом снова моет руки и идет к Мэдди.

– До ворот тысяча тридцать два ярда, – сообщил Эндрю, глядя на Юрия. – Деревьев ближе просто нет.

Юрий понимающе кивнул.

– Далековато, – сказал он, глядя в подзорную трубу.

– Ты уже практиковался?

– На самом деле у меня неплохо получается, – отозвался Юрий с гордостью.

Все надежды Эндрю были связаны именно с этим замыслом. Только он поможет им выиграть время.

– Все в порядке?

Юрий кивнул, не отрываясь от трубы.

– Они всегда соблюдают ритуал, – наконец произнес Юрий. – Суздаль для них – то же самое, что золотая юрта побежденного кар-карта, они должны символически показать, что одержали верх над врагом. Тугары в сражении при Орки захватили юрту кар-карта, а это едва ли не самое унизительное для орды. Это означает, что кар-карт даже не может уберечь огонь в собственном очаге. И хотя мы для них – всего лишь скот, победу обязательно нужно продемонстрировать.

– А Джубади?

Юрий кашлянул, поднялся с того места, где он лежал, и сел под деревом.

– Он каким-то образом понимает, что сдача Суздаля может быть ловушкой.

– А почему нельзя найти место в самом городе? Юрий покачал головой.

– Они не так глупы. Прежде чем Джубади вступит в Суздаль, город обыщут снизу доверху.

Эндрю кивнул.

– А когда они поймут, что в городе никого нет? – О, они придут в ярость. Для них сдать свое жилище, даже не попытавшись защитить его, – признак трусости. Они наверняка рванутся вперед, как псы, почуявшие свежую кровь. Не важно, насколько крепка твоя оборона, через пять дней десять уменов уже будут под Кевом.

– А мы не готовы, – сказал Эндрю. – Нам понадобится месяц или даже больше. Только тогда у нас появятся форты, линия сообщений и все остальное. Все мужчины – в армии, на фронте или на заводах. Строят только те, кто остался, а остались старики, женщины и дети.

– Вот здесь я и расположусь, – сказал Юрий. Эндрю бы предпочел, чтобы «подарок», как он это называл, преподнес Джубади кто-нибудь другой, но никто не знал мерков и самого Джубади так, как Юрий. Так что придется возложить это на него. Когда Эндрю предложил кого-нибудь в помощь, Юрий категорически отказался. С ним теперь были связаны все надежды.

– Я говорю своим людям, что мерки появятся лишь через несколько недель.

Юрий усмехнулся и пожал плечами:

– Будем надеяться. Джубади отнюдь не дурак. Он понимает, что промедление смерти подобно. Кроме того, он обнаружит, что ты обманул его. Это заведет его еще больше. Уверен, он рассчитывает, что война закончится с падением Суздаля. После этого он, скорее всего, опять применит тактику «рогов» или «клещей», как вы это называете, – нападет с побережья и со стороны леса. Однажды этот маневр удался, и он применит его снова.

«А мы опять не сможем ему противостоять», – подумал Эндрю.

Внезапно он осознал, что вокруг очень красиво – яркое солнце, голубое небо, воздух пронизан светом. Прекрасная погода для аэростатов, а машины мерков после перенесенного поражения почему-то исчезли. – Эндрю Кин, ты должен научиться быть мерком, если хочешь победить их.

– Я стараюсь, – отозвался Эндрю, глядя на человека, который в равной степени принадлежал к обеим расам.

– А как идут наши дела?

– Швея говорит, что уже заканчивает. Юрий улыбнулся.

– Хорошо, просто замечательно. Это должно сработать.

– А что если ты все-таки лжешь? – внезапно спросил Эндрю. – Если все это – игра внутри игры, средство вернуться к меркам с трофеем, рассказав им, что ты теперь знаешь обо мне?