Книга Волшебная самоволка. Книга 2. Барабан на шею! - Сергей Панарин

Другие высказывались по существу:

– Но у уважаемого Гроссешланге должны быть серьезные причины для разговоров о нарушении целостности ткани мироздания!.. Нельзя допустить панику и смятение в нашем обществе! Предлагаем разбудить коллегу для объяснений!

– Если этот старый хрыч заснул, то это на…

– Тридцать тысяч лет! – изрек Гроссешланге, открыв глаза. – Последние тридцать тысяч лет не случалось катастрофы, сопоставимой с грядущей! Люди и так злоупотребили открыванием прохода между мирами! Здесь уже бродят пришельцы из иных миров, понимаете! И это не самое страшное…

«Ексель-моксель, – подумал прапорщик, – это же про нас с Лавочкиным!»

– Назревающая война наверняка спровоцирует создание новых проходов. Вы понимаете, что каждый портал – огромный риск. Прорехи в ткани мироздания – не царапины на брюхе драконихи. Учтите, лидер Черного королевства готов воспользоваться самыми неожиданными методами для достижения своих целей. Маги, ему противостоящие, ничуть не менее не стесняются в выборе средств. Если двуногие начинают драться, они совсем теряют головы. Подумайте над этим. Почитайте отчеты наших наблюдателей, взгляните на звезды, погадайте на мослах слонопотама, болотной гуще и дегенераторе случайных чисел. Убедитесь в реальности угрозы, а не вопите о том, что старый Гроссешланге паникует. У меня все.

Палваныч не стал слушать прения. Он осторожно вылез из каменного амфитеатра и покинул Драконий Университет.

Углубившись в лес, прапорщик решил передохнуть, обмозговывая подслушанное. Сел на сухой пень. Сорвал травинку. Закусил стебелек, высасывая сладкий сок. Как в детстве… Принялся мочалить травинку зубами, сорвал еще… И еще…

– Тьфу, ядрена лодка! – Палваныч выплюнул пучок жеваной травы. – Козлиное прошлое, будь оно неладно!

Он осмотрелся по сторонам, боясь, что кто-то мог стать свидетелем его позорного травоедства.

Повезло: зрителей не было.

Дубовых съел овсяную лепешку, которую дали ему гномы, и попил воды из ручья. Остаток дня и вечера прошли без приключений. Если прапорщик замечал впереди лежбище драконов, он крадучись их обходил. Вокруг высились могучие дубы, изредка встречались нагромождения камней. Еще Палваныч видел гигантский муравейник. Рыжие муравьи размером с русскую сторожевую деловито бежали к жилищу, готовясь ко сну. На человека они не обратили никакого внимания. Струхнувший человек был счастлив.

Прапорщик выбрал для ночлега очередной памятник драконьей архитектуры. В нише, образованной сваленными в беспорядке гранитными блоками, обнаружилось отличное место для сна. Этакий мемориальный шалаш.

– Ефрейтор Аршкопф! – вызвал черта Дубовых. – Приказ номер один. Доставить мне два одеяла и подушку!

Бесенок мгновенно исполнил поручение. Командир остался доволен.

– Приказ номер два. На время моего сна заступаешь в караул. Всех, кто несанкционированно пересечет эту линию, – прапорщик очертил палочкой большой полукруг перед входом в «шалаш», – остановить без выяснения целей прибытия. Вопросы есть? Нет? Тогда успешного несения службы!

– Служу товарищу прапорщику! – взвизгнул Аршкопф.

Россиянин завалился на одеяла и до рассвета продрых безмятежно, будто снотворного объелся. Он пропустил еженощное драконье пиротехническое шоу, зато превосходно отдохнул.

С первыми лучами солнца он вылез из укрытия и обалдел:

– Ектыш! Словно в музей попал!..

В защитном полукруге стояли чучела разных зверей.

– Товарищ прапорщик, задание выполнено! – отрапортовал черт. – Нарушители границы в составе двадцати семи единиц живой силы остановлены!

Палваныч осматривал нарушителей. Кабан, дикие собаки, странный саблезубый енот, улитка-переросток, несколько хищных птиц, висящих в воздухе, раскинув крылья, пара змей, паучок, чуть меньше круглого банкетного стола, комары с хоботками толщиной с соломинку для коктейля…

– Да, такой усосет насмерть, – оценил прапорщик. – Молоток, Аршкопф! Они все дохлые?

– Никак нет! Стоит вам приказать, и они отомрут.

– Ни фига себе стоп-кадр, – прошептал Дубовых. – Хорошо, через полдня пусть отмирают на здоровье.

Звучало двусмысленно, но Палваныч насчет таких глупостей не парился.

Он двинулся дальше. Вскоре захотелось по нужде. Привычка соблюдать хоть какие-то нормы приличий загнала прапорщика в кустарник. Хотя, казалось бы, от кого прятаться?..

Выйдя из зарослей, Дубовых неожиданно столкнулся с драконом и сильно порадовался, что успел удачно сходить в кусты.

Три одинаковых рыла, размером с тумбочку каждое. Зеленые. С черными любопытными глазами-блюдцами и зубастой пастью. С широченными ноздрями. На макушках – ряды желтых рожек. Шеи длинные, гибкие, находящиеся в постоянном движении. Изумрудное чешуйчатое тело размером с гараж. Толстые лапы. Широкие, но явно слабые крылья.

Малявка, дракончик, ящереныш…

– Ну, мелюзга, ты меня и испугал! – проговорил Палваныч, надеясь, что его «отеческий» тон отпугнет или подчинит детеныша.

– Толстенькая силавека! – сказал дракончик. – Вкусная!

– Э-э-э! – Прапорщик попятился. – Силавека несъедобная.

– Обоснуй-ка? – Головы синхронно облизались.

Глава 26.Три сестры, или Драконий шоу-бизнес

С точки зрения географии Драконья долина была интересным объектом. Она располагалась ниже, чем ее окрестности. Драконы, носители древнейшей магии, обустроили ее климат таким образом, чтобы не зависеть от общих погодных условий. Вокруг занудствовала осень, а в дубовых рощах долины царило лето.

Какими методами ящеры поддерживали идеальную погоду, оставалось загадкой. Некоторые короли пытались выведать и даже купить секрет управления климатом – в основном для разгона туч при проведении парадов или (самые хитрые) для создания на вражеской территории погодных катаклизмов. Именно из-за того, что человеку свойственно использовать все лучшее в самых наихудших целях, драконы хранили молчание.

Вальденрайх остался позади, и началась Драконья долина. Рядовой Лавочкин догадался об этом по двум признакам: по погоде и ландшафту. Морось прекратилась, тучи сменились мутными облачками, а впереди ярко синело абсолютно чистое небо. Довольно крутой склон, по которому Коля ехал часа полтора, наконец закончился. Мелкое редколесье сменилось дубовыми рощами. Здесь, где тепло едва-едва не дотягивало до отметки «зной», вальденрайхский холод казался нереальным.

Солдат сбросил теплые вещи и с удовольствием искупался в речке.

Он ехал полдня и всю ночь, не желая ночевать под дождем. Теперь, приятным жарким утром, страшно хотелось спать. Коля развалился на бережке и задремал. Привязанный к ветвям кустов конь пасся рядом.

В какой-то момент Лавочкину пригрезилось, будто над ним склонились три прелестные девы, чья краса была бесспорной, а голоса музыкальны.